Неточные совпадения
— Входить во все подробности твоих чувств я не имею права и вообще считаю это бесполезным и даже вредным, — начал Алексей Александрович. — Копаясь
в своей душе, мы часто выкапываем такое, что там лежало бы незаметно. Твои чувства — это
дело твоей совести; но я обязан пред тобою, пред собой и пред Богом указать тебе твои обязанности. Жизнь наша связана, и связана не людьми, а Богом. Разорвать эту связь может только
преступление, и
преступление этого рода влечет за собой тяжелую кару.
В других домах рассказывалось это несколько иначе: что у Чичикова нет вовсе никакой жены, но что он, как человек тонкий и действующий наверняка, предпринял, с тем чтобы получить руку дочери, начать
дело с матери и имел с нею сердечную тайную связь, и что потом сделал декларацию насчет руки дочери; но мать, испугавшись, чтобы не совершилось
преступление, противное религии, и чувствуя
в душе угрызение совести, отказала наотрез, и что вот потому Чичиков решился на похищение.
Сибирь. На берегу широкой, пустынной реки стоит город, один из административных центров России;
в городе крепость,
в крепости острог.
В остроге уже девять месяцев заключен ссыльнокаторжный второго разряда, Родион Раскольников. Со
дня преступления его прошло почти полтора года.
Но ведь вот что при этом, добрейший Родион Романович, наблюдать следует: ведь общего-то случая-с, того самого, на который все юридические формы и правила примерены и с которого они рассчитаны и
в книжки записаны, вовсе не существует-с, по тому самому, что всякое
дело, всякое, хоть, например,
преступление, как только оно случится
в действительности, тотчас же и обращается
в совершенно частный случай-с; да иногда ведь
в какой: так-таки ни на что прежнее не похожий-с.
Дойдя до таких выводов, он решил, что с ним лично,
в его
деле, не может быть подобных болезненных переворотов, что рассудок и воля останутся при нем, неотъемлемо, во все время исполнения задуманного, единственно по той причине, что задуманное им — «не
преступление»…
— Нет, нет, не совсем потому, — ответил Порфирий. — Все
дело в том, что
в ихней статье все люди как-то разделяются на «обыкновенных» и «необыкновенных». Обыкновенные должны жить
в послушании и не имеют права переступать закона, потому что они, видите ли, обыкновенные. А необыкновенные имеют право делать всякие
преступления и всячески преступать закон, собственно потому, что они необыкновенные. Так у вас, кажется, если только не ошибаюсь?
Назван был рассказ «Обычное», и
в нем изображался ряд мелких, ненаказуемых
преступлений, которые наполняют мещанский
день.
«Прожито полжизни. Почему я не взялся за
дело освещения
в печати убийства Марины? Это, наверное, создало бы такой же шум, как полтавское
дело братьев Скритских, пензенское — генеральши Болдыревой,
дело графа Роникер
в Варшаве… «Таинственные
преступления — острая приправа пресной жизни обывателей», — вспомнил он саркастическую фразу какой-то газеты.
Преступление открыто при таких обстоятельствах: обычно по воскресеньям М. П. Зотова закрывала свой магазин церковной утвари
в два часа
дня, но вчера торговцы Большой Торговой улицы были крайне удивлены тем, что
в обычное время магазин не закрыт, хотя ни покупателей, ни хозяйки не замечалось
в нем.
Об этом обрыве осталось печальное предание
в Малиновке и во всем околотке. Там, на
дне его, среди кустов, еще при жизни отца и матери Райского, убил за неверность жену и соперника, и тут же сам зарезался, один ревнивый муж, портной из города. Самоубийцу тут и зарыли, на месте
преступления.
Но что понапрасну бросать еще один слабый камень
в зло,
в которое брошена бесполезно тысяча? Не странно ли:
дело так ясно, что и спору не подлежит; обвиняемая сторона молчит, сознавая
преступление, и суд изречен, а приговора исполнить некому!
Это было
дело директора департамента, пойманного и уличенного
в преступлении, предусмотренном статьей 995.
— Евфимья Бочкова, вы обвиняетесь
в том, что 17-го января 188* года
в гостинице «Мавритания», вместе с Симоном Картинкиным и Екатериной Масловой, похитили у купца Смелькова из его чемодана его деньги и перстень и,
разделив похищенное между собой, опоили, для скрытия своего
преступления, купца Смелькова ядом, от которого последовала eго смерть. Признаете ли вы себя виновной?
Он много и умно говорил про «аффект» и «манию» и выводил, что по всем собранным данным подсудимый пред своим арестом за несколько еще
дней находился
в несомненном болезненном аффекте и если совершил
преступление, то хотя и сознавая его, но почти невольно, совсем не имея сил бороться с болезненным нравственным влечением, им овладевшим.
И странное
дело: хотя был твердо убежден
в преступлении Мити, но со времени заключения его все как-то более и более смотрел на него мягче: «С хорошею, может быть, душой был человек, а вот пропал, как швед, от пьянства и беспорядка!» Прежний ужас сменился
в сердце его какою-то жалостью.
Когда подписан был протокол, Николай Парфенович торжественно обратился к обвиняемому и прочел ему «Постановление», гласившее, что такого-то года и такого-то
дня, там-то, судебный следователь такого-то окружного суда, допросив такого-то (то есть Митю)
в качестве обвиняемого
в том-то и
в том-то (все вины были тщательно прописаны) и принимая во внимание, что обвиняемый, не признавая себя виновным во взводимых на него
преступлениях, ничего
в оправдание свое не представил, а между тем свидетели (такие-то) и обстоятельства (такие-то) его вполне уличают, руководствуясь такими-то и такими-то статьями «Уложения о наказаниях» и т. д., постановил: для пресечения такому-то (Мите) способов уклониться от следствия и суда, заключить его
в такой-то тюремный замок, о чем обвиняемому объявить, а копию сего постановления товарищу прокурора сообщить и т. д., и т. д.
Я имею отвращение к людям, которые не умеют, не хотят или не дают себе труда идти далее названия, перешагнуть через
преступление, через запутанное, ложное положение, целомудренно отворачиваясь или грубо отталкивая. Это делают обыкновенно отвлеченные, сухие, себялюбивые, противные
в своей чистоте натуры или натуры пошлые, низшие, которым еще не удалось или не было нужды заявить себя официально: они по сочувствию дома на грязном
дне, на которое другие упали.
Бурмакин точно от сна очнулся.
В самом
деле, это было что-то чудовищное. Такая красота, такая святыня и
в такой ужасной обстановке! Это чудовищно, это почти
преступление!
Сложилось два мнения: одно утверждало, что поступок Савельцева представляет собою один из видов превышения помещичьей власти; другое — что
дело это заключает
в себе
преступление, подведомое общим уголовным судам. Первое мнение одержало верх.
Рядом с воротами стояло низенькое каменное здание без окон, с одной дверью на двор. Это — морг. Его звали «часовня». Он редко пустовал. То и
дело сюда привозили трупы, поднятые на улице, или жертвы
преступлений. Их отправляли для судебно-медицинского вскрытия
в анатомический театр или, по заключению судебных властей, отдавали родственникам для похорон. Бесприютных и беспаспортных отпевали тут же и везли на дрогах,
в дощатых гробах на кладбище.
Началось
дело осуществления лжебытия, началась трагическая история мира,
в основу которой было положено
преступление.
Правда, здесь судят за
преступления, но многие
дела прекращаются за ненахождением виновных, многие возвращаются для дополнения или разъяснения подсудности или останавливаются
в производстве за неполучением необходимых справок из разных сибирских присутственных мест и
в конце концов после долгой волокиты поступают
в архив за смертью обвиняемого или за невозвращением его из бегов, а главное, едва ли можно положиться на данные следствия, которое ведут молодые люди, нигде не получившие образования, и хабаровского окружного суда, который судит сахалинцев заочно, по одним только бумагам.
У каторжного Черношея, убийцы лавочника Никитина, когда перед казнью вели его из Александровска
в Дуэ, сделались спазмы мочевого пузыря, и он то и
дело останавливался; его товарищ по
преступлению Кинжалов стал заговариваться.
Слишком долго рассказывать
преступление этого парня; оно же и не идет к
делу. [Лицейский врач Пешель обозначен
в рукописи Пущина только буквою «П.». Лицейский служитель Сазонов за два года службы
в Лицее совершил
в Царском Селе 6 или 7 убийств.]
Совестно видеть, что государственные люди, рассуждая
в нынешнее время о клеймах, ставят их опять на лицо с корректурною поправкою; уничтожая кнут, с неимоверной щедростию награждают плетьми, которые гораздо хуже прежнего кнута, и, наконец, раздробляя или, так сказать, по словам высочайшего указа, определяя с большею точностью и род
преступлений и степень наказаний, не подумали, что
дело не
в издании законов, а
в отыскании средств, чтобы настоящим образом исполнялись законы.
«Даже излишняя ревность к
делу будет
преступлением, ибо кто осмелится самовольно вступаться
в общее
дело, тот грабит общее достояние», — решает ночное рютлийское собрание, расходясь
в виду зари, заигравшей на девственном снегу окружных гор…
Вспоминая свое отрочество и особенно то состояние духа,
в котором я находился
в этот несчастный для меня
день, я весьма ясно понимаю возможность самого ужасного
преступления, без цели, без желания вредить, — но так — из любопытства, из бессознательной потребности деятельности.
—
В глупости их, невежестве и изуверстве нравов, — проговорил он, — главная причина, законы очень слабы за отступничество их… Теперь вот едем мы, беспокоимся, трудимся, составим акт о захвате их на месте
преступления, отдадут их суду — чем же решат это
дело? «Вызвать, говорят, их
в консисторию и сделать им внушение, чтобы они не придерживались расколу».
— Ее обвинили, — отвечал как-то необыкновенно солидно Марьеновский, — и речь генерал-прокурора была, по этому
делу, блистательна. Он разбил ее на две части:
в первой он доказывает, что m-me Лафарж могла сделать это
преступление, — для того он привел почти всю ее биографию, из которой видно, что она была женщина нрава пылкого, порывистого, решительного; во второй части он говорит, что она хотела сделать это
преступление, — и это доказывает он ее нелюбовью к мужу, ссорами с ним, угрозами…
«До сведения моего дошло, что
в деревне Вытегре крестьянин Парфен Ермолаев убил жену, и
преступление это местною полициею совершенно закрыто, а потому предписываю вашему высокоблагородию немедленно отправиться
в деревню Вытегру и произвести строжайшее о том исследование.
Дело сие передано уже на рассмотрение уездного суда».
Говоря по правде, герой мой решительно не знал, как приняться за порученное ему
дело, и, приехав
в маленький город,
в уезде которого совершилось
преступление, придумал только послать за секретарем уездного суда, чтобы взять от него самое
дело, произведенное земскою полициею.
Со слезами каялся он мне
в знакомстве с Жозефиной,
в то же время умоляя не говорить об этом Наташе; и когда, жалкий и трепещущий, он отправлялся, бывало, после всех этих откровенностей, со мною к ней (непременно со мною, уверяя, что боится взглянуть на нее после своего
преступления и что я один могу поддержать его), то Наташа с первого же взгляда на него уже знала,
в чем
дело.
Нелепое чувство — но я
в самом
деле уверен: да, должен. Нелепое — потому что этот мой долг — еще одно
преступление. Нелепое — потому что белое не может быть одновременно черным, долг и
преступление — не могут совпадать. Или нет
в жизни ни черного, ни белого, и цвет зависит только от основной логической посылки. И если посылкой было то, что я противозаконно дал ей ребенка…
— Что вы мне очки втираете? Дети? Жена? Плевать я хочу на ваших детей! Прежде чем наделать детей, вы бы подумали, чем их кормить. Что? Ага, теперь — виноват, господин полковник. Господин полковник
в вашем
деле ничем не виноват. Вы, капитан, знаете, что если господин полковник теперь не отдает вас под суд, то я этим совершаю
преступление по службе. Что-о-о? Извольте ма-алчать! Не ошибка-с, а преступление-с. Вам место не
в полку, а вы сами знаете — где. Что?
Товарищ, на которого ссылался Колесов, стоял тут же и обнаруживал полнейшее равнодушие. Он тоже был мещанин, огромного роста и, по-видимому, весьма сильный. Изредка, вслушиваясь
в слова Колесова, он тупо улыбался, но вместе с тем хранил упорное молчание; по всему видно было, что он служил только орудием для совершения
преступления, душою же и руководителем был
в этом
деле Колесов.
Я не схожу
в свою совесть, я не советуюсь с моими личными убеждениями; я смотрю на то только, соблюдены ли все формальности, и
в этом отношении строг до педантизма. Если есть у меня
в руках два свидетельские показания, надлежащим порядком оформленные, я доволен и пишу: есть, — если нет их — я тоже доволен и пишу: нет. Какое мне
дело до того, совершено ли
преступление в действительности или нет! Я хочу знать, доказано ли оно или не доказано, — и больше ничего.
Даже крепостной человек князя и кантонист, — как сказывал писец губернского правления, командированный для переписки
в комиссию, — даже эти лица теперь содержались один за разноречивые показания, а другой за
преступления, совершенные им
в других случаях; словом, всему
делу было дано, видимо, другое направление!..
— Ничуть не бывало, — продолжал молодой человек прежним деловым тоном, —
преступление в этом
деле тогда бы можно считать совершенным, когда бы сам подряд, обеспеченный этим свидетельством, лопнул: казна, значит, должна была бы дальнейшие работы производить на счет залогов, которых
в действительности не оказалось, и тогда
в самом
деле существовало бы фактическое зло, а потому существовало бы и
преступление.
Когда бы я убил человека, я бы, значит, сделал
преступление, влекущее за собой лишение всех прав состояния, а
в делах такого рода полиция действительно действует по горячим следам, невзирая ни на какое лицо: фельдмаршал я или подсудимый чиновник — ей все равно; а мои, милостивый государь, обвинения чисто чиновничьи; значит, они прямо следовали к общему обсуждению с таковыми же, о которых уже и производится
дело.
Кейзер приехал
в редакцию, но меня не нашел. Уже зимой Болдоха, арестованный на месте другого
преступления, указал всех участников.
Дело «Золотого» разбиралось
в окружном суде и кончилось каторгой.
Я же, с своей стороны, присовокупил, что хотя обвинение и ставит нам
в преступление подстрекательство купца Парамонова к основанию заравшанского университета, но из обстоятельств
дела ясно усматривается, что Парамонов решился на этот поступок совсем не вследствие нашего подговора, а потому, что менялы вообще, по природе своей, горазды основывать университеты.
И не по одному только
делу об утоплении жида, но и по всем вообще содеянным нами
в разное время и
в разных местах
преступлениям.
Довольный тем, что успел на самом
деле доказать Илье справедливость своего мнения насчет Гараньки, Порфирий Владимирыч с места
преступления заходит мысленно
в избу полесовщика и делает приличное поучение.
Но если б заставить его, например, переливать воду из одного ушата
в другой, а из другого
в первый, толочь песок, перетаскивать кучу земли с одного места на другое и обратно, — я думаю, арестант удавился бы через несколько
дней или наделал бы тысячи
преступлений, чтоб хоть умереть, да выйти из такого унижения, стыда и муки.
Но сие пустое
дело мне прямо вменено
в злодейское
преступление, и я взят под начал и послан
в семинарскую квасную квасы квасить.
Дела обвиняемых
в преступлениях лиц решали по шариату: двух людей приговорили за воровство к отрублению руки, одного к отрублению головы за убийство, троих помиловали. Потом приступили к главному
делу: к обдумыванию мер против перехода чеченцев к русским. Для противодействия этим переходам Джемал-Эдином было составлено следующее провозглашение...
Как и всегда, я не мог проехать мимо этого зрелища; оно притягивает меня к себе какими-то злыми чарами. Я опять вошел
в толпу, стоял, смотрел, расспрашивал и удивлялся на ту беспрепятственность, с которою совершается это ужаснейшее
преступление среди бела
дня и большого города.
Через государственное устройство,
в котором, как
в сплетенной из прутьев корзине, все концы так спрятаны, что нельзя найти их, ответственность
в совершаемых
преступлениях так скрывается от людей, что люди, совершая самые ужасные
дела, не видят своей ответственности
в них.
Но не говоря уже о грехе обмана, при котором самое ужасное
преступление представляется людям их обязанностью, не говоря об ужасном грехе употребления имени и авторитета Христа для узаконения наиболее отрицаемого этим Христом
дела, как это делается
в присяге, не говоря уже о том соблазне, посредством которого губят не только тела, но и души «малых сих», не говоря обо всем этом, как могут люди даже
в виду своей личной безопасности допускать то, чтобы образовывалась среди них, людей, дорожащих своими формами жизни, своим прогрессом, эта ужасная, бессмысленная и жестокая и губительная сила, которую составляет всякое организованное правительство, опирающееся на войско?
Спросите об этом и тех, которые, как помещик, затеяли
дело, и тех, которые, как судьи, постановили, хотя и формально законное, но явно несправедливое решение, и тех, которые предписали исполнение решения, и тех, которые, как солдаты, городовые и крестьяне, своими руками будут исполнять эти
дела: бить и убивать своих братьев, — все они, и подстрекатели, и пособники, и исполнители, и попустители этих
преступлений, все скажут
в сущности одно и то же.