Неточные совпадения
Наконец наступила счастливая минута, когда и я покидал тихий
городок, оставшийся позади
в своей лощине. А передо мной расстилалась
далекая лента шоссе, и на горизонте клубились неясные очертания: полосы лесов, новые дороги, дальние города, неведомая новая жизнь…
Моя маленькая драма продолжалась: я учился (неважно), переходил из класса
в класс, бегал на коньках, пристрастился к гимнастике, ходил к товарищам, вздрагивал с замиранием сердца, когда
в знойной тишине
городка раздавалось болтливое шарканье знакомых бубенцов, и все это время чувствовал, что девочка
в серой шубке уходит все
дальше…
В то время о «школьной политике» еще не было слышно; не было и «злоумышленных агитаторов», волнующих молодежь. Кругом гимназии залегла такая же дремотная тишь. Два — три номера газеты заносили слухи из
далекого мира, но они были чужды маленькому
городку и его интересам, группировавшимся вокруг старого замка и живого беленького здания гимназии.
Шатаясь по улицам, я всматривался детски-любопытными глазами
в незатейливую жизнь
городка с его лачугами, вслушивался
в гул проволок на шоссе, вдали от городского шума, стараясь уловить, какие вести несутся по ним из
далеких больших городов, или
в шелест колосьев, или
в шепот ветра на высоких гайдамацких могилах.
А всему виной моя самонадеянность… Я думал,
в кичливом самообольщении, что нет той силы, которая может сломить энергию мысли, энергию воли! И вот оказывается, что какому-то неопрятному,
далекому городку предоставлено совершить этот подвиг уничтожения. И так просто! почти без борьбы! потому что какая же может быть борьба с явлениями, заключающими
в себе лишь чисто отрицательные качества?
Мельницы Бугрова, пароходы Бугрова, леса Бугрова, богадельня, приют и даже
в далеких Ессентуках санаторий для бедных — Бугрова и Мальцева, а
в соседнем
городке — бугровский поселок, где, как сказывали, более ста небольших однотипных домиков с огородами и садиками.
Неизвестно, дошло ли до Петеньки это письмо; но не
дальше как через месяц после его отсылки Порфирий Владимирыч получил официальное уведомление, что сын его, не доехавши до места ссылки, слег
в одном из попутных
городков в больницу и умер.
На рассвете 14 февраля 1918 года
в далеком маленьком
городке я прочитал эти записи Сергея Полякова. И здесь они полностью, без всяких каких бы то ни было изменений. Я не психиатр, с уверенностью не могу сказать, поучительны ли они, нужны ли? По-моему, нужны.
Поплыли казаки
дальше. Выплыли
в широкую, быструю реку Иртыш. По Иртышу-реке проплыли день, подплыли к
городку хорошему и остановились. Пошли казаки
в городок. Только стали подходить, начали
в них татары стрелы пускать и поранили трех казаков. Послал Ермак переводчика сказать татарам, чтобы сдали город, а то всех перебьют. Переводчик пошел, вернулся и говорит: «Тут живет Кучумов слуга Атик Мурза Качара. У него силы много, и он говорит, что не сдаст
городка».
В городке этом нашли казаки много добра, скотины, ковров, мехов и меду много, похоронили мертвых, отдохнули, забрали добро с собой и поплыли
дальше. Недалеко проплыли, смотрят — на берегу как город стоит, войска конца-края не видать, и все войско окопано канавой, и канава лесом завалена. Остановились казаки. Стали думать; собрал Ермак круг. «Ну, что, ребята, как быть?»
Поплыли казаки
дальше. Выплыли
в большую реку Тобол, и всё к Сибири-городу приближаются. Подплыли они к речке Бабасан, смотрят — на берегу
городок стоит, и кругом
городка татар много.
Жизнь его была теперь настоящая «нощь жития», от которой он пробуждался только во сне, когда ему мерещился и
далекий старый Висленевский сад,
в далеком губернском
городке, и светлый флигель, и сестра, красавица Лара, и русая головка свежей миловидной Alexandrine.