Чужие боги

Анна Чернышева

Роман «Чужие боги» – смесь историко-приключенческого и мистического жанров. Книга рассчитана на широкую аудиторию, будет интересна и молодежи, и старшему поколению, предпочитающему историческую литературу. В романе ярко выражена любовная линия, а также увлекательные фантастические приключения.

Глава пятая

ЗОЛОТОЙ ГОРОД

Мириады звёзд холодно смотрели с чёрного неба на погруженную в ночную тьму пустыню.

— Новолуние, — вздохнул Арсам, — ничего не разглядеть. Хоть бы знать, где я теперь, далеко ли от людей?

В его голову не приходило ни одного разумного объяснения — ни того, что с ним случилось, ни того, где бы он мог оказаться.

— Придется ждать утра, — решил перс, — может, удастся заметить хоть что-нибудь, чтобы сориентироваться. Остается надеяться, что день не принесёт смертельной жары.

И он остался на месте ждать рассвета. Прекрасно зная, что время быстрее всего проходит, пока спишь, Ахеменид разлегся на неласковом песчаном ложе. Подумал, что напрасно оставил в поместье Херихора свой халат.

— Как бы он сейчас пригодился.

Стараясь уснуть, перс пожалел, что его работа так быстро закончилась. Он не успел устать достаточно, чтобы уснуть мертвецким сном. В голове долго крутились события прошедшего дня. Больше всего влюблённому хотелось разгадать загадку появления Анахит. Его мучили сомнения, в какой момент началось колдовство. Была ли красавица на самом деле. Крепкий сон положил конец его размышлениям.

Утром Ахеменид проснулся от холода, поверхность пустыни вокруг тонким слоем покрыла ледяная изморозь. Она мгновенно исчезла под первыми солнечными лучами.

— Эх, сохранить бы хоть чуточку этой прохлады до полудня. Какое гиблое место — эти пустыни! — бранился Ахеменид, отряхивая песок.

Со своего высокого бархана он снова осмотрел всё вокруг и воскликнул радостно.

— Как я мог не заметить?!

У самого горизонта были ясно видны плоские крыши многочисленных построек.

— Целый город! — порадовался Арсам. — Хорошо, что я ночью решил остаться на месте, а то ушёл бы в другую сторону и не смог бы теперь увидеть города.

Он спустился с бархана; заветная цель пропала из виду, но теперь перс точно знал, какого направления должен держаться. Перс торопился, почти бежал, хоть ноги вязли в песке. Поднялся на вершину нового бархана. Всмотрелся вдаль: Ахеменид не на шутку боялся не увидеть города на прежнем месте. Но поселение не было миражом, его по-прежнему было чётко видно. Арсам продолжал свой путь, он больше не торопился, не бежал, экономил силы. Ведь жаркие прикосновения дневного светила уже обжигали всерьёз. Знойное дыхание пустыни становилось всё более злым и тяжким. Снова перс пожалел о своем халате, отличная была бы защита от жестоких солнечных лучей.

— Только копчёные египтяне могут не прятаться от такой жары.

Совсем медленно путешественник поднялся на новый бархан, город стоял всё на том же месте.

— Наваждение какое-то, иду, иду, а проклятое поселение всё не становится ближе. Одно из двух: или воздух пустыни искажает расстояние — или опять не обошлось без шуточек местных божков. Как можно всерьёз верить в существование таких уродов?! — бурчал хмурый Арсам, снова спускаясь вниз с бархана.

Песок предательски осыпался под ногами, перс скользил, падал, кубарем катился вниз.

— Он ещё не верит! — услышал страшный шипящий голос.

Ахеменид вскочил на ноги, стал озираться по сторонам, но вокруг абсолютно никого не было! Горячий ветер гнал по барханам сухие песчинки, да коричневато-жёлтая под цвет пустыни змея быстро ползла прочь, оставляя после себя причудливый след.

— Надо скорей добраться до человеческого жилья, — решил Арсам, — иначе я окончательно сойду с ума от зноя и одиночества!

Он брёл по выжженной пустыне, не поднимая головы. С каждого возвышения жадно всматривался в очертания вожделенного города, но тот оставался всё так же далёк от него. Наконец резко, как тяжёлый занавес, на песчаное море упала ночная темнота. С её наступлением удушье сменилось холодом. Эмоциональный перс не жалел ярких эпитетов, громко браня пустыню, Египет и египтян с их богами. Арсам уже по привычке ожидал язвительного ответа. Да так и не дождавшись, продолжил свой нелегкий путь, ориентируясь на крохотный огонёк, горевший в далёком городке. Он смертельно устал, еле передвигал ноги. Но всё же ночью двигаться было гораздо легче. Солнце тяжким грузом не давило вниз, а медленно остывавший песок не обжигал ноги. Персу жутко хотелось спать и есть, но хуже всего была нестерпимая бесконечная жажда. Чтобы отвлечься, Ахеменид принялся строить грандиозные планы.

— Вот дойду, я покажу им всем! — грозился он. — В крупном городе наверняка уже стоят войска Камбиза. Свои меня встретят как победителя! Дома, наверняка, уверены, что я погиб. А я вот — он! Живой! То-то будет радости. Я сразу потребую отдать мне этого сморчка Херихора. Объявлю его рабом и заставлю…

Ахеменид с наслаждением стал представлять Херихора, выполняющего самую сложную работу. Но так и смог придумать ничего хоть отдалённо напоминавшего перетаскивание каменных глыб.

— Я привяжу такой камешек, — зло бурчал раб номарха, — и заставлю бегать с поручениями, пусть доставляет депеши в армию, или лучше…

Влюблённый лукаво улыбнулся.

–…я поручу относить свои любовные письма Анахит.

Его мысли перескочили к прекрасной жене номарха.

— Лучше я подарю жизнь этого пузатого Анахит, пусть сама решает, что с ним делать. Тогда уж всё будет зависеть от того, насколько отвратительно вёл себя как супруг.

Влюблённый даже не сомневался, что Херихор был отвратителен. Планы мести отвлекли перса от тяжёлого пути и даже немного прибавили сил. Но под утро он окончательно выдохся, понял, что если не отдохнёт, то не сможет сделать ни шага. Ещё раз взглянув на огонёк, Арсам опустился на песчаный бархан и уснул, не успев даже произнести ни слова краткой молитвы.

Проснулся он от детского голоса:

— Эй, мужик, ты живой? — громко спрашивал незнакомый мальчик.

Он взял руку Ахеменида за мизинец, приподнял и отпустил. Кисть безвольно упала на песок.

— Совсем дохлый, — подытожил мальчуган.

— Я очень даже живой, — вяло возмутился Арсам, но поднялся на ноги.

— Ну, надо же! — присвистнул незнакомец.

Он был совсем маленький, хрупкий. Так непривычно для египтян — голову его покрывали собственные волнистые локоны, а в руках он держал лук.

— Ты кто такой? — потребовал ответа Ахеменид.

— Шэду, а впрочем, какое тебе дело, чужак, — поморщился мальчик.

— Дорогу до города знаешь?

— Конечно, только мне некогда, дела у меня здесь.

Он повернулся к персу спиной и исчез. Только шустрая змейка прошуршала по песку.

— Опять эти демоны! — выругался Арсам. — Что они ко мне пристали? Жил себе жил, как все остальные, нет, вляпался в это египетское колдовство.

Он плюнул, а день уже был в самом разгаре.

— Жалко, этот пацан не разбудил меня раньше, — посетовал путешественник, — а может, я и вовсе проснулся из-за жаркого солнца, и никого не было, — засомневался он.

Внимательно посмотрев туда, где ночью горел огонёк надежды, ясно увидел заметно приблизившиеся дома и узкие улочки.

— Хорошо хоть город мне не приснился! Ни один мираж не может оставаться неизменным трое суток подряд, — порадовался он.

Между строениями были уже видны одинокие пальмы с длинными обвислыми листьями.

— Дома в этом городе так высоки, что совсем не видно деревья.

Размышляя об этом, Ахеменид снова двинулся в путь, краткий отдых пошёл ему на пользу, последний участок показался ему гораздо короче и легче бесконечных скитаний прошлых дней.

— Опять какие-то чудеса со временем, — решил Арсам.

На пустыню ещё не упал ночной холод, когда Ахеменид подошёл к каменной ограде с зубцами незнакомого египетского города. Он прошёл между двумя сторожевыми башенками через ворота, пересёк дозорную дорогу и оказался перед воротами внутренней высокой стены из кирпича-сырца. Эти ворота напоминали сирийский бастион. Между двумя мощными башнями стояла третья, шириной в двенадцать шагов, с проходом посередине, через который могла пройти только одна колесница. Консоли подпирали головы извечных врагов Египта — ливийцев, азиатов и нубийцев. Каждый проходящий должен был испытывать гнетущее чувство. Ахеменид увидел привычную помпезность, как в Вавилоне и Сардах, Пасаргадах и Экбатанах, Кирсимате. Городские ворота были покрыты золотыми пластинами с силуэтами фараонов и богов, цветные эмали украшали рисунок. Арсам сразу узнал шакалоголового Анубиса и виденного среди богов великана с соколиной головой. Но даже не звериные лики были самыми странными в этих фигурах, а то, что их лица и ноги были изображены в профиль, широкие плечи и руки в анфас. Все персонажи стояли в этой невообразимой позе, включая длинную вереницу рабов у ног фараона. Среди этого золотого изобилия персу очень не хватало ярко-голубых мозаик и гладких чёрных колонн его родины. Окружавшее его искусство было столь специфично и условно, что поражало своей холодностью и неподвижностью. Украшавшие стены фигуры людей казались переломанными в пояснице и ни капельки не походили на живых египтян.

— В этой стране слишком много жёлтого цвета, — поморщился перс, — жёлтый песок, жёлтые дома, жёлтое золото.

По широкой удивительно ровной улице навстречу иноземцу бежала худая ушастая коза. Повалившись на землю, она поднялась уже знакомым мальчиком. Персу хотелось потереть глаза, он даже тронул рукой мальчишку.

— Ты настоящий?

— Самый настоящий! — обиделся мальчуган. — А главное — я здесь на своём месте!

— То есть? — переспросил Ахеменид.

— То и есть, я местный, я — египтянин, не то что ты — чужак!

— Местный? Значит, знаешь название города? — обрадовался Арсам.

— Я-то знаю, а тебе и знать незачем! Это мой город и его, — он ткнул палец в золотого фараона на воротах, — и их, — он указал на изображения богов.

— Час от часу не легче! Я что, сплю?

— Хочешь сказать, что я только сон? И всего этого в помине нет?! Ну, ты — хам! — бросил мальчик.

И весёлая худая коза побежала дальше. Арсам перебрал все ему известные способы проснуться. Но его старания пропали даром. Покрытые золотом городские стены незыблемо стояли на своем месте. Приятная немолодая женщина, стоявшая поодаль, смотрела на него с явным сочувствием.

— Тяжело тебе у нас.

— Пожалуй, — согласился честный перс.

— Много непонятного?

— Да, буквально всё шиворот на выворот.

— Ну, что же теперь поделаешь, — вздохнула женщина и растаяла в воздухе.

— И эта туда же, — рассердился Ахеменид, — или я сошел с ума, или это мир демона Ахримана. За что мне это наказание?!

— За наглость! — охотно объяснил возникший ниоткуда хищно улыбающийся Анубис. — Нельзя себя так вести на чужой земле. Вредно.

— Вот завоюет Камбиз ваш Египет, станет фараоном, и будет земля нашей.

— Тогда и посмотрим, а пока ты здесь один такой наглый.

— Я не наглый, я — честный!

— Нашел чем гордиться!

— Ложь — ужасный грех! — подчеркнул зороастриец.

— Может у вас и грех, а у нас правдой заведует специальная богиня.

— И на кого она похожа?

— Сам узнаешь, позже, может быть.

— Так у этого безобразия ещё будет и продолжение? — возмутился Арсам.

Его уже никто не слушал. Широкая улица была удивительно пустынна и тиха. Вдоль неё высились фасады больших трехэтажных домов, украшенные рядами тонких колонн в виде стеблей папируса, поддерживающих большие балконы. Стены были обильно покрыты сложными барельефами, изображавшими пиры разноликих богов и празднества в их честь. Впереди была видна яркая зелень садов. Перс удивлённо озирался.

— Какой странный город, совсем без жителей, если только…

Арсама поразила догадка:

— Неужели здесь обитают только внезапно пропадающие существа?! Так это город египетских Богов! — воскликнул он и в задумчивости почесал затылок. — Осталось определить, что я здесь делаю. Может, я уже мёртв?! Интересно, это рай или ад? У кого бы спросить?

Спросить было абсолютно не у кого. Народа не было ни души. Только ветер гонял облачка пыли.

Из-за угла дома появился чей-то силуэт. Арсам бросился было к нему, но застыл на месте. Прохожий не был человеком, тяжёлую бычью голову украшали длинные рога.

— Час от часу не легче!

Перс шарахнулся в какой-то узкий переулок, не желая встречаться с угрюмым незнакомцем. Он прижался к каменной стене, сплошь покрытой мелкими выбитыми рисунками, очень похожими на длинный текст. Чаще всего повторялся силуэт сокола. Бычья голова медленно проплыла мимо, Ахеменид не торопился покинуть своё убежище. Смотрел, не появится ли кто-нибудь ещё. По ровной, тщательно утоптанной улице, задрав хвост со смертоносным жалом, воинственно подняв клешни, на тонких ножках быстро пробежал необычно крупный чёрный скорпион. Его настигла длинная стрела. Пронзённый скорпион растянулся в пыли, уронил хвост и исчез. Стрела упала на землю. Шэду подбежал, подобрал её. Арсам с интересом наблюдал в кого он превратится на этот раз. Пацан радостно подпрыгнул, издал победный клич и вприпрыжку побежал дальше. Перс осторожно выглянул из-за угла, посмотрел ему вслед, но на это раз он… и не думал становится животным.

— Может, все-таки эти ненормальные превращения прекратились?!

Но Ахеменид напрасно надеялся; стоило ему произнести эти слова, как широкая улица наполнилась всевозможными зверями. Грозные львы рыкали на тонконогих антилоп. Обезьяны пытались ловить суетливых ибисов, а крокодилы деловито ползли мимо них.

— Безумие продолжается, — вздохнул Арсам.

Больше других перса поразили звери с гладко-тёмной толстой шкурой и чудовищной пастью. Словно для большого сходства с поросятами их хвостики были крохотными и загнутыми крючком. Он не знал названия этих животных и предположил, что в реальности таких монстров быть не может. Между тем, крокодилы добрались до огромного бассейна и осторожно погрузились в воду. К удивлению перса, за ними последовали свиноподобные чудовища и с шумом плюхнулись в бассейн. Ахеменид наблюдал за буйством африканского мира, буквально открыв рот. Но он совершенно лишился дара речи, когда увидел между всевозможных зверей и чудовищ — самого себя! Среди египетских животных второй Арсам чувствовал себя очень уверенно, и дикие звери, не тронув его, даже уступали дорогу. Двойник заметил перса и, приветливо замахав ему рукой, пошёл навстречу. Храброму Ахемениду почему-то жутко захотелось спрятаться, чтобы избежать встречи. Незнакомец быстро приближался, и перс не мог найти ни одного отличия.

— Ты кто такой? — сразу спросил его перс.

— Твой хозяин, — надменно ответил двойник.

— Один у меня уже есть, — рассердился Арсам, — что-то вас слишком много.

— Я — Шаи, хозяин твоей судьбы!

— Хватит с меня хозяев.

— Это не тебе решать.

— Я сам — творец своей судьбы.

— Зря ты так уверен, да я тебя в два счета…

…два Арсама сцепились не на жизнь, а на смерть. Осыпали друг друга ударами, ставили подножки, бились, ни в чём не уступая. Наконец одному удалось одержать вверх, он повалил соперника на землю, надавил коленом на грудь.

— Ну, кто теперь хозяин? — победно воскликнул Арсам.

Он не успел насладиться триумфом, как почувствовал, что поднимается над землёй. И не сразу сообразил, что второй Арсам, став чудовищно огромным, легко, словно пушинку, держит его на ладони. Ахеменид опасливо глянул вниз: маленький, будто игрушечный город лежал далеко у ног гиганта. Огромный Арсам расхохотался громко и раскатисто, словно гром прокатился по небу.

— Говоришь, победил?! — оглушительно осведомился хозяин судьбы.

— Так ты тоже Бог? — вздохнул Арсам-человек.

— Какой догадливый, — веселился второй Арсам.

Гигант повернул ладонь, смахнув маленького человека, словно невесомую песчинку. Перс стремительно падал с огромной высоты, воздух свистел в ушах. Твёрдая земля приближалась со страшной скоростью. Великан наклонился, подхватил его в последний момент, поставил на песок. Сам стал уменьшаться. Вскоре напротив друг друга снова стояли два абсолютно одинаковых человека.

— Неужели ты и теперь будешь упорствовать в своем непочтении к богам? — с угрозой в голосе спросил Шаи.

— Вы все не боги, а лишь демоны, созданные Ахриманом — вселенским злом, а бог для меня только один — Ахура Мазда! — объяснил зороастриец свое презрительное отношение к египетским богам.

— Это мы-то не боги! — яростно загремел властелин судьбы. — На колени, смертный!

Перс только гордо поднял голову.

— Я опущусь на колени только перед Ахура Маздой! А все ваши происки напрасны!

— Твоего бога здесь нет! — злобно зашипел Шаи.

Образ человека медленно таял в воздухе, и вместо него перед непреклонным Ахеменидом раздувала капюшон огромная кобра. Между двумя ядовитыми зубами мелькал тонкий раздвоенный язычок, а слова шуршали откуда-то сверху.

— Я волен творить с твоей судьбой всё, что мне захочется! Захочу — верну тебя в прошлое…

Звук его голоса ещё звенел в воздухе, когда Арсам понял, что вокруг него нет ни города, ни диких зверей. Справа, слева, впереди и сзади — всюду только был раскалённый полуденным солнцем песок. Он опять оказался посреди пустыни, там, откуда началась его трудная дорога к золотому городу. Осознав это, Ахеменид пришел в бешенство.

— Будьте вы прокляты, африканские уроды!

Он в отчаянии пнул бархан, песок осыпался, обнажив норку скарабея, жучок поспешно бросился наутек.

— Только этого не хватало! — сердился Арсам. — Начинать всё сначала выше моих сил! Вот возьму и пойду в другую сторону, может, тогда мне повезёт встретить нормальных людей, а не это дикое скопище уродов.

Окинув взглядом волнистую поверхность пустыни, песочно-жёлтую под бесцветным от жары небом, пытаясь сориентироваться и припомнить, куда он шёл в прошлый раз. На всякий случай круто развернулся и пошёл назад, надеясь, что с каждым шагом удаляется от негостеприимного города. Жара растягивала время, превращала минуты в часы, каждое движение в непосильный труд.

— Однако я свалял дурака, — вздохнул перс, — надо было не дивиться на уродливых жителей и зверей, а напиться воды из того бассейна. Я готов выпить его весь до дна!

Полуденное солнце нещадно жгло спину, голова кружилась от усталости и голода. Арсам облизывал пересохшие потрескавшиеся губы, хрипел зло:

— Когда уже сядет это дурацкое солнце?! Когда ночь принесёт прохладу?! Никогда раньше я не умел так ненавидеть божественное светило!

Но день застрял, казалось, в своем апогее. Достигшее зенита солнце совсем не клонилось к закату.

— Это Шаи шутит со временем, — догадался перс.

Ещё долго бесцельно он брёл по бесконечным барханам. Путник уже совершенно выбился из сил и еле переставлял ноги. Наконец, запнувшись, повалился на жёсткий песок и остался неподвижен. Арсам равнодушно проводил взглядом скарабея, толкавшего перед собой свой вечный шарик, и закрыл глаза…

«Всё! Не могу, не хочу! Это конец!»

…все тело обдало сладкое живительное чувство счастья. Арсам, расслабившись, лежал в прохладных водах того самого бассейна. После смертоносного жара пустыни голубая вода была бесконечно прекрасной. Перс нырнул, проплыл немного, вынырнул, стал пить, зачерпывая воду руками. Потом наклонил голову и хлебал как животное, долго не мог победить жажду. Он снова нырнул и ещё из-под воды различил тёмное вытянутое тело крокодила. Оно медленно двигало короткими лапами, незаметно приближалось. Перс, как молния, метнулся к краю бассейна и выскочил на твёрдую землю. Тёмно-зелёный крокодил выставил из прозрачной воды только глаза, но был отлично виден весь. Чудовище было вдвое длиннее Ахеменида. Длинный хвост медленно двигался из стороны в сторону, плавные, ленивые движения рептилии внезапно приобрели стремительность. Он рывком выбросил себя на берег и удивительно быстро пополз к персу. Арсам и рад был бы броситься наутёк, да выскочил из бассейна не со стороны улицы, а возле высокой каменной стены какого-то строения. Он отступил назад и оказался зажатым в углу. В отчаянии шарил рукой по гладкой каменной кладке, почувствовал, что одна плита поддалась, вцепился в неё пальцами и потянул, что было сил, отломал большой кусок мраморной облицовки. Перс метнул её, попал точно по носу крокодилу, который собрался разинуть чудовищную пасть. Рептилия зарычала утробно, попятилась. Ахеменид бросился к ней, схватил кусок мрамора, принялся лупить зверюгу по голове. Не дожидаясь реакции крокодила, Арсам перепрыгнул через него и бросился бежать по улице.

— Стой! Нельзя так обращаться со священными животными! — остановил его резкий оклик.

— Пусть лучше он меня сожрёт? — огрызнулся Ахеменид.

— Очистительная жертва прекрасна! — сладко улыбнулся двойник Арсама.

— Опять ты?!

— Всегда я, человек не может отделиться от своей судьбы.

— Тогда исчезни и веди себя скромно, как все остальные нормальные судьбы, — посоветовал родственник персидских царей.

Казалось, незнакомец задумался над предложением, почесал нос, спросил лукаво:

— А может, ты есть хочешь?

Арсам хотел съязвить, что уже научился питаться крокодилами, но он умел говорить только правду и выпалил:

— Да, хочу! Готов сам сожрать всех ваших священных животных.

— У нас и не священных полно, — легкомысленно заметил повелитель судьбы.

— Так идём быстрее.

Два Арсама свернули к ближайшему дому, через узкую дверь прошли в полутёмное помещение. Перс жмурился, привыкая к отсутствию яркого солнца.

— Ничего не вижу!

— Тогда нюхай!

Ахеменид потянул носом воздух, полный дурманяще-аппетитных запахов жареного мяса, приправ, винограда, фиников и свежих лепешек. Голодный перс сглотнул слюну.

— Хватит дразнить! Где эти все лакомства?

— Да вот же! — повёл рукой Шаи.

Арсам потер рукой глаза; освоившись в полутьме, проследил за движением своего двойника и с удивлением обнаружил, что они стояли посередине большой комнаты, ближе к стенам которой было расставлено множество небольших резных столиков. Возле каждого располагалась пара изящных кресел с высокими подлокотниками и спинками. Их тонкие ножки опирались золочёными львиными лапами на разбросанные по полу циновки. Между ними красовались высокие из чёрного или синего сланца и светлого мрамора вазы. Каждый столик был заставлен посудой с дымившимися горячими блюдами и корзинами, полными фруктов.

— Ты ждёшь ещё гостей? — спросил перс.

— Нет, это всё для нас, — охотно ответил Шаи.

— Зачем тогда понадобилось столько столов?

— Египтяне всегда накрывают все столы, когда готовят так много угощений.

— А им не приходит в голову, накрыть один большой стол?!

— Здесь вообще нет таких столов.

— И когда собирается много гостей, все так и сидят парочками? — не переставал удивляться перс.

— Здесь так принято, а ты-то — собираешься приступить к еде, или так и будешь приставать с расспросами?! — раздражался Арсам-бог.

Проголодавшийся Арсам-человек не стал тянуть время, быстро подошёл к ближайшему столику, уставленному всевозможными мисками, мисочками и блюдами. Ахеменид набросился на еду, не заботясь о том, что второй Арсам снисходительно наблюдал за ним. Только ощутив приятную сытость и запив всё вином, он стал критически осматривать столовую утварь. Хотя вся посуда была сделана из золота, она не отличалась ни сложностью отделки, ни богатством деталей.

— Далеко вашим мастерам даже до обычных ремесленников в Персии.

— Опять ты недоволен, — поморщился властелин судьбы.

— Можно подумать, ты стараешься сделать так, чтобы я всем был доволен! И, правда, зачем это тебе?!

— Честно говоря, я ведь бог доброй судьбы.

— Добрый? — удивился Арсам. — Странное у тебя понятие о доброте и счастье: то в пустыне жжёшь, то крокодилами травишь.

— Тут ты не прав, подумай хорошенько, — невозмутимо рассуждал Шаи, — был ли ты когда-нибудь счастлив настолько же, как в прохладном бассейне?

— Нет, вроде бы, — задумался перс, — но такой ценой…

— Какая разница, самое сильное счастье происходит только после горестей и испытаний.

— Тебе следовало стать богом Мудрости.

— Учеными-теоретиками занимается другой бог.

— А ты значит практик. Неужели все эти скитания по пустыне понадобились мне только для того, чтобы с удовольствием искупаться? — не верил Ахеменид.

— Не я всё это начал, ты сам виноват! Обидел злопамятного Бэса, и тот попросил Сета тебе отомстить. Повелитель пустынь забросил тебя в мёртвую Ливийскую пустыню, откуда люди не возвращаются.

— А как же город?

— Это Таид — город, которого никто не может найти.

— Так уж и не может?! — усомнился перс. — Я же нашёл.

— Вот и удивительно, как тебе это удалось. Таид — город Богов. В незапамятные времена Таитет-ткачиха, соткала волшебное полотно и отпустила по ветру, оно опустилось в ливийской пустыне, и возник на нём город Таид. Полюбился он богам верхнего и нижнего Нила, стали они в нём собираться. Но когда налетает сильный ветер, подхватывает он полотно Таитет и уносит на другое место вместе с городом. Смертные не могут ни найти, ни увидеть волшебный Таид, — закончил свой торжественный рассказ Шаи.

— Похоже, это касается только египтян, раз уж я здесь, — гордо произнёс родственник персидских царей.

— Мне не ведомо, как могло это случиться, — произнес Бог доброй судьбы, — но тебе лучше забыть всё, что было.

— Иначе говоря, притвориться, что ничего не было? — переспросил честный зороастриец.

— Знаю, знаю, что врать ты не умеешь. Просто молчи, молчи как рыба.

Арсаму показалось, что он и на самом деле не может произнести ни слова. Пространство вокруг него заколыхалось.