Неточные совпадения
Замолчали, прислушиваясь. Клим стоял у буфета, крепко вытирая руки платком. Лидия сидела неподвижно, упорно глядя на золотое копьецо свечи. Мелкие мысли одолевали Клима. «Доктор говорил с Лидией почтительно, как с дамой. Это, конечно, потому, что Варавка играет
в городе все более видную
роль. Снова
в городе начнут говорить о ней, как говорили о детском ее романе с Туробоевым. Неприятно, что Макарова уложили на мою постель. Лучше бы отвести его на чердак. И ему спокойней».
Самым интересным человеком
в редакции и наиболее характерным для газеты Самгин, присмотревшись к сотрудникам, подчеркнул Дронова, и это немедленно понизило
в его глазах значение «органа печати». Клим должен был признать, что
в роли хроникера Дронов на своем месте. Острый взгляд его беспокойных глаз проникал сквозь стены домов
города в микроскопическую пыль буднишной жизни, зорко находя
в ней, ловко извлекая из нее наиболее крупные и темненькие пылинки.
Она бросалась стричь Андрюше ногти, завивать кудри, шить изящные воротнички и манишки; заказывала
в городе курточки; учила его прислушиваться к задумчивым звукам Герца, пела ему о цветах, о поэзии жизни, шептала о блестящем призвании то воина, то писателя, мечтала с ним о высокой
роли, какая выпадает иным на долю…
Три дня прожил лесничий по делам
в городе и
в доме Татьяны Марковны, и три дня Райский прилежно искал ключа к этому новому характеру, к его положению
в жизни и к его
роли в сердце Веры.
Между уездными
городами Р. занимает одно из видных мест.
В нем есть свой кремль,
в котором когда-то ютилась митрополия; через него пролегает шоссе, которое, впрочем,
в настоящее время не играет
в жизни
города никакой
роли; наконец, по весне тут бывает значительная ярмарка.
В двух верстах от
города пролегает железная дорога и имеется станция.
Повторяю:
роль солидного читателя приобретает преувеличенное значение благодаря тому, что у нас общественная жизнь со всеми ее веяниями складывается преимущественно
в столицах и больших
городах, где солидные люди, несмотря на свою сравнительную немногочисленность, стоят на первом плане.
Но Толкаченке, отлично узнавшему происшедшее, вздумалось к вечеру бросить возложенную на него Петром Степановичем
роль при Лямшине и отлучиться из
города в уезд, то есть попросту убежать: подлинно, что потеряли рассудок, как напророчил о них о всех Эркель.
— Отправляясь сюда, то есть вообще сюда,
в этот
город, десять дней назад, я, конечно, решился взять
роль.
Он вышел за
город и долго бродил по узким тропинкам между виноградниками; он не мог отбиться, как от жужжания назойливой летней мухи, от постоянного ощущения презрения к самому себе: уж очень незавидную
роль разыграл он
в этом последнем свидании…
Его всё занимает: цветы, густыми ручьями текущие по доброй земле, ящерицы среди лиловатых камней, птицы
в чеканной листве олив,
в малахитовом кружеве виноградника, рыбы
в темных садах на дне моря и форестьеры на узких, запутанных улицах
города: толстый немец, с расковырянным шпагою лицом, англичанин, всегда напоминающий актера, который привык играть
роль мизантропа, американец, которому упрямо, но безуспешно хочется быть похожим на англичанина, и неподражаемый француз, шумный, как погремушка.
Изорин сначала вынимал из поднесенного портсигара папироски «Заря», два десятка которых купил
в городе, а потом где-то
в деревне раздобыл махорку и до самого Кирсанова искуривал уцелевшую
в кармане какую-то
роль, затягиваясь с наслаждением «собачьей ножкой», и напевал вполголоса: «Allons enfants de la patrie», благо
в глухой степи некому запретить ни «Марсельезу» якобинцу, ни дворянскую фуражку сыну деревенского портного.
Феодосия обманула наши ожидания. Когда мы пришли, там было около четырёхсот человек, чаявших, как и мы, работы и тоже принуждённых удовлетвориться
ролью зрителей постройки мола. Работали турки, греки, грузины, смоленцы, полтавцы. Всюду — и
в городе, и вокруг него — бродили группами серые, удручённые фигуры «голодающих» и рыскали волчьей рысью азовские и таврические босяки.
Здесь нет чиновничества, как
в других
городах, дворянство не играет никакой
роли, зато всем ворочают промышленники.
Урбенина раза два таскали
в губернский
город для освидетельствования его умственных способностей, и оба раза он был найден нормальным. Я стал фигурировать
в качестве свидетеля [
Роль, конечно, более подходящая г. Камышеву, чем
роль следователя:
в деле Урбенина он не мог быть следователем. — А. Ч.]. Новые следователи так увлеклись, что
в свидетели попал даже мой Поликарп.
Анатоль целые утра проводил перед зеркалом, громко разучивая свою
роль по тетрадке, превосходно переписанной писцом губернаторской канцелярии, и даже совершенно позабыл про свои прокурорские дела и обязанности, а у злосчастного Шписса, кроме
роли, оказались теперь еще сугубо особые поручения, которые ежечасно давали ему то monsieur Гржиб, то madame Гржиб, и черненький Шписс, сломя голову, летал по
городу, заказывая для генеральши различные принадлежности к спектаклю, то устраивал оркестр и руководил капельмейстера, то толковал с подрядчиком и плотниками, ставившими
в зале дворянского собрания временную сцену (играть на подмостках городского театра madame Гржиб нашла
в высшей степени неприличным), то объяснял что-то декоратору, приказывал о чем-то костюмеру, глядел парики у парикмахера, порхал от одного участвующего к другому, от одной «благородной любительницы» к другой, и всем и каждому старался угодить, сделать что-нибудь приятное, сказать что-нибудь любезное, дабы все потом говорили: «ах, какой милый этот Шписс! какой он прелестный!» Что касается, впрочем, до «мелкоты» вроде подрядчика, декоратора, парикмахера и тому подобной «дряни», то с ними Шписс не церемонился и «приказывал» самым начальственным тоном: он ведь знал себе цену.
Они виделись друг с другом ежедневно, когда Синтянина была
в городе, а не на хуторе, и несмотря на неравенство их лет (где играла
роль цифра 10), были друг с другом на ты.
А
в городе,
в литературном мире,
в театре смерть Григорьева прошла очень холодно. И
в театре его не любили за критику игры актеров. Любил его только П.Васильев, бывший на похоронах. Из актрис одна только Владимирова (о которой он говорил сочувственно за одну ее
роль), не зная его лично, приехала
в церковь проститься с ним.
Появление его
в роли Подхалюзина — это и был"гвоздь"и для тогдашних любителей театра. Ему сделали прием с подношением венка, но
в городе это прошло почти что не замеченным большой публикой.
Он писал (переделывая их всего чаще с французского) сенсационные мелодрамы и обстановочные пьесы, играл с своей женой
в них главные
роли, составлял себе труппу на одну только вещь, и вместе с декорациями и всей обстановкой отправлялся (после постановки ее
в Лондоне) по крупным
городам Великобритании, а потом и
в Америку.
Для Ф.А. Снетковой
в пьесе не было
роли, вполне подходившей к ее амплуа. Она вернулась из-за границы как раз к репетициям"Однодворца". Об этой ее заграничной поездке, длившейся довольно долго, ходило немало слухов и толков по
городу. Но я мало интересовался всем этим сплетничаньем, тем более что сама Ф.А. была мне так симпатична, и не потому только, что она готовилась уже к
роли в"Ребенке", прошедшем через цензурное пекло без всяких переделок.
Театр играл довольно видную
роль в жизни
города: и студенчество, и средний класс (вплоть до богатых купцов-татар), и дворянское общество интересовались театром.