Неточные совпадения
Постой! уж скоро странничек
Доскажет быль афонскую,
Как турка взбунтовавшихся
Монахов
в море гнал,
Как шли покорно иноки
И погибали сотнями —
Услышишь шепот
ужаса,
Увидишь ряд испуганных,
Слезами полных
глаз!
― Да, сон, ― сказала она. ― Давно уж я видела этот сон. Я видела, что я вбежала
в свою спальню, что мне нужно там взять что-то, узнать что-то; ты знаешь, как это бывает во сне, ― говорила она, с
ужасом широко открывая
глаза, ― и
в спальне,
в углу стоит что-то.
«Как же я останусь один без нее?» с
ужасом подумал он и взял мелок. — Постойте, — сказал он, садясь к столу. — Я давно хотел спросить у вас одну вещь. Он глядел ей прямо
в ласковые, хотя и испуганные
глаза.
— Что вы хотите этим сказать? — вскрикнула она, с
ужасом вглядываясь
в явное выражение ненависти, которое было во всем лице и
в особенности
в жестоких грозных
глазах.
Открыв ослепленные
глаза, Левин сквозь густую завесу дождя, отделившую его теперь от Колка, с
ужасом увидал прежде всего странно изменившую свое положение зеленую макушу знакомого дуба
в середине леса.
«Да, вот он перестал теперь притворяться, и видна вся его холодная ненависть ко мне», — подумала она, не слушая его слов, но с
ужасом вглядываясь
в того холодного и жестокого судью, который, дразня ее, смотрел из его
глаз.
Но
в это самое время вышла княгиня. На лице ее изобразился
ужас, когда она увидела их одних и их расстроенные лица. Левин поклонился ей и ничего не сказал. Кити молчала, не поднимая
глаз. «Слава Богу, отказала», — подумала мать, и лицо ее просияло обычной улыбкой, с которою она встречала по четвергам гостей. Она села и начала расспрашивать Левина о его жизни
в деревне. Он сел опять, ожидая приезда гостей, чтоб уехать незаметно.
Я вздрогнул от
ужаса, когда убедился, что это была она; но отчего закрытые
глаза так впали? отчего эта страшная бледность и на одной щеке черноватое пятно под прозрачной кожей? отчего выражение всего лица так строго и холодно? отчего губы так бледны и склад их так прекрасен, так величествен и выражает такое неземное спокойствие, что холодная дрожь пробегает по моей спине и волосам, когда я вглядываюсь
в него?..
— Кто это? Кто это? — проговорил он вдруг хриплым задыхающимся голосом, весь
в тревоге, с
ужасом указывая
глазами на дверь, где стояла дочь, и усиливаясь приподняться.
Раскольников
в бессилии упал на диван, но уже не мог сомкнуть
глаз; он пролежал с полчаса
в таком страдании,
в таком нестерпимом ощущении безграничного
ужаса, какого никогда еще не испытывал. Вдруг яркий свет озарил его комнату: вошла Настасья со свечой и с тарелкой супа. Посмотрев на него внимательно и разглядев, что он не спит, она поставила свечку на стол и начала раскладывать принесенное: хлеб, соль, тарелку, ложку.
Прошло минут пять. Он все ходил взад и вперед, молча и не взглядывая на нее. Наконец, подошел к ней,
глаза его сверкали. Он взял ее обеими руками за плечи и прямо посмотрел
в ее плачущее лицо. Взгляд его был сухой, воспаленный, острый, губы его сильно вздрагивали… Вдруг он весь быстро наклонился и, припав к полу, поцеловал ее ногу. Соня
в ужасе от него отшатнулась, как от сумасшедшего. И действительно, он смотрел, как совсем сумасшедший.
Еще бы не
ужас, что ты живешь
в этой грязи, которую так ненавидишь, и
в то же время знаешь сама (только стоит
глаза раскрыть), что никому ты этим не помогаешь и никого ни от чего не спасаешь!
Раскольников пошел к дверям, но она ухватилась за него и отчаянным взглядом смотрела ему
в глаза. Лицо ее исказилось от
ужаса.
Когда его соборовали, когда святое миро коснулось его груди, один
глаз его раскрылся, и, казалось, при виде священника
в облачении, дымящегося кадила, свеч перед образом что-то похожее на содрогание
ужаса мгновенно отразилось на помертвелом лице.
Заговорив громче, она впала
в тон жалобный, лицо ее подергивали судороги, и
ужас в темных
глазах сгущался.
Но кофе она не налила, а, вместе со стулом подвинувшись к Самгину, наклонясь к нему, стала с
ужасом в глазах рассказывать почему-то вполголоса и оглядываясь...
— Домой, — резко сказала Лидия. Лицо у нее было серое,
в глазах —
ужас и отвращение. Где-то
в коридоре школы громко всхлипывала Алина и бормотал Лютов, воющие причитания двух баб доносились с площади. Клим Самгин догадался, что какая-то минута исчезла из его жизни, ничем не обременив сознание.
— 12 рублей фунт! — с
ужасом в красивых
глазах выкрикивала она. — 18 рублей! И вообще покупать можно только у Елисеева, а еще лучше —
в замечательном магазине офицеров гвардии…
— Просто — до
ужаса… А говорят про него, что это — один из крупных большевиков… Вроде полковника у них. Муж сейчас приедет, — его ждут, я звонила ему, — сказала она ровным, бесцветным голосом, посмотрев на дверь
в приемную мужа и, видимо, размышляя: закрыть дверь или не надо? Небольшого роста, но очень стройная, она казалась высокой,
в красивом лице ее было что-то детски неопределенное, синеватые
глаза смотрели вопросительно.
Хочется ему и
в овраг сбегать: он всего саженях
в пятидесяти от сада; ребенок уж прибегал к краю, зажмурил
глаза, хотел заглянуть, как
в кратер вулкана… но вдруг перед ним восстали все толки и предания об этом овраге: его объял
ужас, и он, ни жив ни мертв, мчится назад и, дрожа от страха, бросился к няньке и разбудил старуху.
Она рвалась к бабушке и останавливалась
в ужасе; показаться ей на
глаза значило, может быть, убить ее. Настала настоящая казнь Веры. Она теперь только почувствовала, как глубоко вонзился нож и
в ее, и
в чужую, но близкую ей жизнь, видя, как страдает за нее эта трагическая старуха, недавно еще счастливая, а теперь оборванная, желтая, изможденная, мучающаяся за чужое преступление чужою казнью.
Райский с
ужасом отмахивался от этих, не званных
в горькие минуты, явлений своей беспощадной фантазии и устремил зоркое внимание за близкой ему страдалицей, наблюдая ее
глазами и стараясь прочесть
в ее душе: что за образ муки поселился
в ней?
— Что?! — вдруг приподнявшись на локоть, с
ужасом в глазах и
в голосе, спросила Вера.
Райский бросился вслед за ней и из-за угла видел, как она медленно возвращалась по полю к дому. Она останавливалась и озиралась назад, как будто прощалась с крестьянскими избами. Райский подошел к ней, но заговорить не смел. Его поразило новое выражение ее лица. Место покорного
ужаса заступило, по-видимому, безотрадное сознание. Она не замечала его и как будто смотрела
в глаза своей «беде».
Она будто не сама ходит, а носит ее посторонняя сила. Как широко шагает она, как прямо и высоко несет голову и плечи и на них — эту свою «беду»! Она, не чуя ног, идет по лесу
в крутую гору; шаль повисла с плеч и метет концом сор и пыль. Она смотрит куда-то вдаль немигающими
глазами, из которых широко глядит один окаменелый, покорный
ужас.
Случайно наткнулась она на часовню
в поле, подняла голову, взглянула на образ — и новый
ужас, больше прежнего, широко выглянул из ее
глаз. Ее отшатнуло
в сторону.
— Ни с кем и ни к кому — подчеркнуто, — шептал он, ворочая
глазами вокруг, губы у него дрожали, — тут есть кто-то, с кем она видится, к кому пишет! Боже мой! Письмо на синей бумаге было — не от попадьи! — сказал он
в ужасе.
Она вздрогнула, но глядела напряженно на образ:
глаза его смотрели задумчиво, бесстрастно. Ни одного луча не светилось
в них, ни призыва, ни надежды, ни опоры. Она с
ужасом выпрямилась, медленно вставая с колен; Бориса она будто не замечала.
Но когда настал час — «пришли римляне и взяли», она постигла, откуда пал неотразимый удар, встала, сняв свой венец, и молча, без ропота, без малодушных слез, которыми омывали иерусалимские стены мужья, разбивая о камни головы, только с окаменелым
ужасом покорности
в глазах пошла среди павшего царства,
в великом безобразии одежд, туда, куда вела ее рука Иеговы, и так же — как эта бабушка теперь — несла святыню страдания на лице, будто гордясь и силою удара, постигшего ее, и своею силою нести его.
— Как было? — вдруг быстро начала Маслова. — Приехала
в гостиницу, провели меня
в номер, там он был, и очень уже пьяный. — Она с особенным выражением
ужаса, расширяя
глаза, произносила слово он. — Я хотела уехать, он не пустил.
«Каторжная», с
ужасом подумала Маслова, протирая
глаза и невольно вдыхая
в себя ужасно вонючий к утру воздух, и хотела опять заснуть; уйти
в область бессознательности, но привычка страха пересилила сон, и она поднялась и, подобрав ноги, села, оглядываясь.
Двух минут не прошло, как уже вся толпа отхлынула
в разные стороны — и на земле, перед дверью кабака, оказалось небольшое, худощавое, черномазое существо
в нанковом кафтане, растрепанное и истерзанное… Бледное лицо, закатившиеся
глаза, раскрытый рот… Что это? замирание
ужаса или уже самая смерть?
Сначала ему было трудно читать, потом, одушевляясь более и более, он громко и живо дочитал поэму до конца.
В местах особенно резких государь делал знак рукой министру. Министр закрывал
глаза от
ужаса.
Чиновники с
ужасом взглянули друг на друга и искали
глазами знакомую всем датскую собаку: ее не было. Князь догадался и велел слуге принести бренные остатки Гарди, его шкуру; внутренность была
в пермских желудках. Полгорода занемогло от
ужаса.
На выкуп он, однако ж, не шел: боялся, что выкупную ссуду подстерегут. Долгов-то, пожалуй, не покроют, а его последнего куска лишат, да еще несостоятельным объявят… Но и тут фортель нашелся. Ждали-ждали кредиторы, да и потребовали принудительного выкупа. Получивши это известие, он совсем растерялся. Бездна разоренья, темная и зияющая, разверзлась пред ним во всем
ужасе нищеты. Он сидел, уставившись
в даль неподвижными
глазами, и шептал бессвязные слова.
Увеличившийся шум и хохот заставили очнуться наших мертвецов, Солопия и его супругу, которые, полные прошедшего испуга, долго глядели
в ужасе неподвижными
глазами на смуглые лица цыган: озаряясь светом, неверно и трепетно горевшим, они казались диким сонмищем гномов, окруженных тяжелым подземным паром,
в мраке непробудной ночи.
Ямщик неистово хлестал кнутом лошадей, и тройка с смертельным
ужасом в глазах мчалась по прямой дороге мимо полосатых столбов.
— Да ведь мы староверы… Никого из наших стариков сейчас нет
в городе, — с
ужасом ответила Харитина, глядя на доктора широко раскрытыми
глазами. — Ужели она умрет?.. Спасите ее, доктор… ради всего святого… доктор…
В слезящихся
глазах его выражение тоски и
ужаса.
Все это было сделано так неожиданно и быстро, что девочка, пораженная удивлением, не могла сказать ни слова; она только глядела на него широко открытыми
глазами,
в которых отражалось чувство, близкое к
ужасу.
— А потом, что это у вас за ангелочек эта Адочка, что за прелесть! Как она мила, какая умненькая; по-французски как говорит; и по-русски понимает — меня тетенькой назвала. И знаете ли, этак чтобы дичиться, как все почти дети
в ее годы дичатся, — совсем этого нет. На вас так похожа, Федор Иваныч, что
ужас.
Глаза, брови… ну вы, как есть — вы. Я маленьких таких детей не очень люблю, признаться; но
в вашу дочку просто влюбилась.
Больше: Карачунский с
ужасом почувствовал, что он теряет свою опытную волю и что делается тем жалким рабом, который
в его
глазах всегда возбуждал презрение.
Но во время его отсутствия всезнающий Симеон с таинственным и даже несколько гордым видом успел сообщить своей тогдашней любовнице Нюре, а она шепотом, с
ужасом в округлившихся
глазах, рассказала подругам по секрету о том, что фамилия мещанина — Дядченко и что он прошлой осенью вызвался, за отсутствием палача, совершить казнь над одиннадцатью бунтовщиками и собственноручно повесил их
в два утра.
На какую-нибудь четверть секунды, на мгновение ему показалось, что
в этих неживых
глазах запечатлелось выражение острой, бешеной ненависти; и холод
ужаса, какое-то смутное предчувствие грозной, неизбежной беды пронеслось
в мозгу студента.
Не слушайте сестрицы; ну, чего дедушку глядеть: такой страшный, одним
глазом смотрит…» Каждое слово Параши охватывало мою душу новым
ужасом, а последнее описание так меня поразило, что я с криком бросился вон из гостиной и через коридор и девичью прибежал
в комнату двоюродных сестер; за мной прибежала Параша и сестрица, но никак не могли уговорить меня воротиться
в гостиную.
Не могу выразить чувства холодного
ужаса, охватившего мою душу
в эту минуту. Дрожь пробегала по моим волосам, а
глаза с бессмыслием страха были устремлены на нищего…
Ясно, что при такой обстановке совсем невозможно было бы существовать, если б не имелось
в виду облегчительного элемента, позволяющего взглянуть на все эти
ужасы глазами пьяного человека, который готов и море переплыть, и с колокольни соскочить без всякой мысли о том, что из этого может произойти.
Наконец Сергей выбился из сил. Сквозь дикий
ужас им стала постепенно овладевать холодная, вялая тоска, тупое равнодушие ко всякой опасности. Он сел под дерево, прижался к его стволу изнемогшим от усталости телом и зажмурил
глаза. Все ближе и ближе хрустел песок под грузными шагами врага. Арто тихо подвизгивал, уткнув морду
в колени Сергея.
Она с усталым видом и с отвращением замахала платком на артистов, сухопарая красноносая девица сделала страшные
глаза, кто-то угрожающе зашипел… Человек во фраке быстро и мягко скатился с балкона и с выражением
ужаса на лице, широко растопырив
в стороны руки, подбежал к шарманщику.
А между тем пока ее ветхое тело еще упорствовало, пока грудь еще мучительно вздымалась под налегшей на нее леденящей рукою, пока ее не покинули последние силы, — старушка все крестилась и все шептала: «Господи, отпусти мне грехи мои», — и только с последней искрой сознания исчезло
в ее
глазах выражение страха и
ужаса кончины.