Неточные совпадения
С одной стороны, как будто не применима, поскольку временность неразрывно связана с бытием-небытием, становлением, множественностью, вообще есть проекция
вечности в ничто.
Если Слово Божие и говорит о «вечных мучениях», наряду с «вечной жизнью», то, конечно, не для того, чтобы приравнять ту и другую «
вечность», — райского блаженства, как прямого предначертания Божия, положительно обоснованного
в природе мира, и адских мук, порождения силы зла,
небытия, субъективности, тварной свободы.
Вертикальные сечения времени проникают
в вечность, поэтому-то ничто из того, что только однажды мелькнуло во времени, не может уже исчезнуть, обратиться
в небытие, ибо имеет какую-то проекцию
в вечность, есть сама она
в одном из бесчисленных ликов своих.
Однако и там,
в этой тьме, станет слышим плач и скрежет зубовный, и там отверженная тварь будет судорожно корчиться
в тисках охватывающего ее ничто, но и здесь не найдет
небытия, ибо Божие определение вечно и неотменно, корни бытия своего мы имеем
в вечности и не властны исторгнуть их, не сильны даже этого захотеть…
Один из современных сынов Достоевского, поместившийся под знаком «
вечности», пишет: «Над бездной всеобщего и окончательного
небытия хотят позитивисты устроить жизнь, облегчить существование, ослабить страдания этого малого, короткого, узкого, призрачного
в своей бессмысленности бытия. Веселые позитивисты, поющие хвалу жизни, должны понимать жизнь как «пир во время чумы»… Только опустошенные, плоские, лакейски-самодовольные души не чувствуют ужаса этой «чумы» и невозможности этого «пира».
Освобождение от адского кошмара и мучительных грез, которые есть пребывание между бытием и
небытием, есть или победа целостного сознания (можно сказать, и сверхсознания) личности, возвращение ее к истинному бытию и переход ее
в вечность, или окончательное уничтожение раздробленного сознания и переход к окончательному
небытию.
Смерть есть отрицание
вечности, и
в этом онтологическое зло смерти, ее вражда к бытию, ее попытки вернуть творение к
небытию.