Неточные совпадения
Кто видывал, как слушает
Своих захожих странников
Крестьянская семья,
Поймет, что ни работою
Ни
вечною заботою,
Ни игом рабства
долгого,
Ни кабаком самим
Еще народу русскому
Пределы не поставлены:
Пред ним широкий путь.
Когда изменят пахарю
Поля старозапашные,
Клочки
в лесных окраинах
Он пробует пахать.
Работы тут достаточно.
Зато полоски новые
Дают без удобрения
Обильный урожай.
Такая почва добрая —
Душа народа русского…
О сеятель! приди!..
Уподобив себя
вечным должникам, находящимся во власти
вечных кредиторов, они рассудили, что на свете бывают всякие кредиторы: и разумные и неразумные. Разумный кредитор помогает должнику выйти из стесненных обстоятельств и
в вознаграждение за свою разумность получает свой
долг. Неразумный кредитор сажает должника
в острог или непрерывно сечет его и
в вознаграждение не получает ничего. Рассудив таким образом, глуповцы стали ждать, не сделаются ли все кредиторы разумными? И ждут до сего дня.
Там хороша ли эта честь и верен ли
долг — это вопрос второй; но важнее для меня именно законченность форм и хоть какой-нибудь да порядок, и уже не предписанный, а самими наконец-то выжитый. Боже, да у нас именно важнее всего хоть какой-нибудь, да свой, наконец, порядок!
В том заключалась надежда и, так сказать, отдых: хоть что-нибудь наконец построенное, а не
вечная эта ломка, не летающие повсюду щепки, не мусор и сор, из которых вот уже двести лет все ничего не выходит.
Для барышни звон колокольчика есть уже приключение, поездка
в ближний город полагается эпохою
в жизни, и посещение гостя оставляет
долгое, иногда и
вечное воспоминание.
Выли и «
вечные ляпинцы». Были три художника — Л., Б. и X., которые по десять — пятнадцать лет жили
в «Ляпинке» и оставались
в ней
долгое время уже по выходе из училища. Обжились тут, обленились. Существовали разными способами: писали картинки для Сухаревки, малярничали, когда трезвые… Ляпины это знали, но не гнали: пускай живут, а то пропадут на Хитровке.
Она говорила о
долге, о назначении нашем, о том, что мы все должны служить человечеству, и так как мы совершенно сошлись,
в какие-нибудь пять-шесть часов разговора, то кончили тем, что поклялись друг другу
в вечной дружбе и
в том, что во всю жизнь нашу будем действовать вместе!
Первые двое были, пожалуй, уж не так зловредны и безжалостно строги, чтобы питать к ним лютую вражду, ненависть и кровавую месть. Но они умели держать молодежь
в постоянном состоянии раздражения ежеминутными нервными замечаниями, мелкими придирками, тупыми повторениями одних и тех же скучных, до смерти надоевших слов и указаний,
вечной недоверчивостью и подозрительностью и, наконец,
долгими, вязкими, удручающими нотациями.
«Во имя короля и Sant’ officio!
Сим объявляется всем христианам,
Что дон Жуан, маркезе де Маранья,
От церкви отлучается Христовой
И вне законов ныне состоит.
Все для него убежища закрыты,
Не исключая божьих храмов. Всем,
Кому его известно пребыванье,
Вменяется
в священный
долг о нем
Немедленно начальству донести.
К кому ж он обратится, тот его
Обязан выдать
в руки местной власти,
Под спасеньем
вечного проклятья, —
Таков над ним церковный приговор».
Барабанный бой.
В крестьянском сословии почти невообразим тот разряд людей, к которому принадлежит такое множество прекрасных, образованных, молодых и старых господ
в больших городах, — господ, многие годы очень недурно проживающих «на шарамыжку», без всяких определенных средств и с
вечными, тоже неопределенными,
долгами.
«Порождай лишь
в себе сообразное
долгу настроение, и ты познаешь Бога и, тогда как для ближних своих ты будешь представляться еще
в чувственном мире, для себя самого ты окажешься
в вечной жизни» [J. G. Fichte. Die philosophischen Schriften zum Atheismusstreit.
И, отвыкшая
в продолжение
долгого времени произносить имя злого духа, Дуня невольно содрогнулась, когда с чистых, девственных уст ее слетело имя отца нечестия и
вечной злобы.
— Я исполнил данный обет и свой
долг, — сказал он Михаилу Павловичу, — печаль о потере нашего благодетеля останется во мне
вечною, но, по крайней мере, я чист перед священною его памятью и перед собственною совестью. Ты понимаешь, что никакая сила уже не может поколебать моей решимости. Ты сам отвезешь к брату и матушке мои письма. Готовься сегодня же ехать
в Петербург.