Неточные совпадения
В 1852 г. он был послан сюда Невельским, чтобы проверить сведения насчет залежей каменного угля, полученные от гиляков, затем пересечь поперек остров и
выйти на берег Охотского моря, где, как говорили, находится прекрасная
гавань.
Но мало-помалу все утолклось, улеглось, пришло в порядок, и когда пароход,
выйдя на середину
гавани и не стесняясь больше своей осторожностью, взял полный ход, —
на палубе уже стало просторно.
Контора Брауна «Арматор и Груз», как большинство контор такого типа, помещалась
на набережной, очень недалеко, так что не стоило брать автомобиль. Я отпустил шофера и, едва
вышел в
гавань, бросил тревожный взгляд к молу, где видел вчера «Бегущую по волнам». Хотя она была теперь сравнительно далеко от меня, я немедленно увидел ее мачты и бугшприт
на том же месте, где они были ночью. Я испытал полное облегчение.
Выйдя на тротуар, я остановился в недоумении, как останавливается человек, стараясь угадать нужную ему дверь, и, подумав, отправился в
гавань, куда неизменно попадал вообще, если гулял бесцельно. Я решил теперь, что ушел из кафе по причине простой нервности, но больше не жалел уже, что ушел.
Мы
вышли из
гавани на крепком ветре, с хорошей килевой качкой, и, как повернули за мыс, у руля стал Эстамп, а я и Дюрок очутились в каюте, и я воззрился
на этого человека, только теперь ясно представив, как чувствует себя дядя Гро, если он вернулся с братом из трактира. Что он подумает обо мне, я не смел даже представить, так как его мозг, верно, полон был кулаков и ножей, но я отчетливо видел, как он говорит брату: «То ли это место или нет? Не пойму».
Я взял его под руку и привел к дому Бутунгари. Когда Гусев успокоился, я снова
вышел на берег реки и долго сидел
на опрокинутой вверх дном лодке. Сырость, проникшая под складки одежды, давала себя чувствовать. Я вернулся домой и лег
на кан, но сон бежал от моих глаз. Меня беспокоило душевное состояние Гусева. Я решил как следует одеть его в Императорской
гавани и
на пароходе отправить во Владивосток.
Будто ярче засверкало солнце, углубилась синева, и очарованием недосягаемости манили ее пролеты, бездны синие и наиглубочайшие всех темных бездн морских; и похоже было минутами
на великолепный смотр: будто
вышла из
гавани целая флотилия судов и, распустив сияющие паруса, гордясь, красуясь и затаив восторг, медленно проходит перед высочайшими взорами.