Неточные совпадения
Наконец один цвет привлек обезоруженное внимание покупателя; он сел в кресло к окну,
вытянул из шумного шелка длинный конец, бросил его
на колени и, развалясь, с трубкой в
зубах, стал созерцательно неподвижен.
— Достань порошки… в кармане пальто, — говорила она, стуча
зубами, и легла
на постель,
вытянув руки вдоль тела, сжав кулаки. — И — воды. Запри дверь. — Вздохнув, она простонала...
Мало-помалу он
вытянул из ила одну ногу, потом другую и, наконец, стиснув от боли
зубы, сделал один шаг, потом ступил еще десять шагов и выбрел
на берег.
На лице женщины неподвижно, точно приклеенная, лежала сладкая улыбка, холодно блестели её
зубы; она
вытянула шею вперёд, глаза её обежали двумя искрами комнату, ощупали постель и, найдя в углу человека, остановились, тяжело прижимая его к стене. Точно плывя по воздуху, женщина прокрадывалась в угол, она что-то шептала, и казалось, что тени, поднимаясь с пола, хватают её за ноги, бросаются
на грудь и
на лицо ей.
Белые редкие брови едва заметны
на узкой полоске лба, от этого прозрачные и круглые рачьи глаза парня, казалось, забегали вперёд вершка
на два от его лица; стоя
на пороге двери, он
вытягивал шею и, оскалив
зубы, с мёртвою, узкой улыбкой смотрел
на Палагу, а Матвей, видя его таким, думал, что если отец скажет: «Савка, ешь печку!» — парень осторожно,
на цыпочках подойдёт к печке и начнёт грызть изразцы крупными жёлтыми
зубами.
Приходил Сухобаев, потёртый, заершившийся, в измятом картузе, пропитанный кислым запахом болота или осыпанный пылью, с рулеткой в кармане, с длинной узкой книгой в руках, садился
на стул,
вытягивая тонкие ноги, хлопал книгой по коленям и шипел, стискивая
зубы, поплёвывая...
Держа в руке, короткой и маленькой, как лапа ящерицы, кусок чего-нибудь съедобного, урод наклонял голову движениями клюющей птицы и, отрывая
зубами пищу, громко чавкал, сопел. Сытый, глядя
на людей, он всегда оскаливал
зубы, а глаза его сдвигались к переносью, сливаясь в мутное бездонное пятно
на этом полумертвом лице, движения которого напоминали агонию. Если же он был голоден, то
вытягивал шею вперед и, открыв красную пасть, шевеля тонким змеиным языком, требовательно мычал.
Было молчанье. И в молчанье осторожно, чтобы не шуметь, поднялся Жегулев и тихонько побрел
на свое гордо — одинокое атаманское место. А через полчасика к тому же заповедному месту подобрался Еремей, шел тихо и как будто невнимательно, покачиваясь и пробуя
на зуб травинку. Присел возле Саши и,
вытянув шею, поверх куста заглянул для какой-то надобности в глухой овраг, где уже густились вечерние тени, потом кивнул Саше головой и сказал просто и мягко...
Хыча лежала
на спине, а над нею стояла большая рысь. Правая лапа ее была приподнята как бы для нанесения удара, а левой она придавила голову собаки к земле. Пригнутые назад уши, свирепые зеленовато-желтые глаза, крупные оскаленные
зубы и яростное хрипение делали ее очень страшной. Глегола быстро прицелился и выстрелил. Рысь издала какой-то странный звук, похожий
на фырканье, подпрыгнула кверху и свалилась
на бок. Некоторое время она, зевая, судорожно
вытягивала ноги и, наконец, замерла.
Я проснулся с болью в темени: вероятно, он таки пытался Меня откупорить! Мой гнев был так велик, что я не улыбнулся, не вздохнул лишний раз и не пошевельнулся, — Я просто и спокойно еще раз убил Вандергуда. Я стиснул спокойно
зубы, сделал глаза прямыми, спокойными,
вытянул мое тело во всю длину — и спокойно застыл в сознании моего великого Я. Океан мог бы ринуться
на Меня, и Я не шевельнул бы ресницей — довольно! Пойди вон, мой друг, Я хочу быть один.
Рот жены его раскрылся, но
зубы были сжаты, зрачки глаз сузились. Она
вытянула немного руки и вся выпрямилась
на своем месте.
Барская барыня сделала опять легкую гримасу; сын ее
вытянул шею и силился что-то настигнуть в словах Волынского, но, за недостатком дара божьего, остался при своем недоумении, как глупый щенок хочет поймать
на лету проворную муху, но щелкает только
зубами. Зуда спешил наклониться к своему начальнику и шепнул ему...