Неточные совпадения
Много ли, мало ли времени она лежала без памяти — не ведаю; только, очнувшись, видит она себя во палате
высокой беломраморной, сидит она на золотом
престоле со каменьями драгоценными, и обнимает ее принц молодой, красавец писаный, на голове со короною царскою, в одежде златокованной, перед ним стоит отец с сестрами, а кругом на коленях стоит свита великая, все одеты в парчах золотых, серебряных; и возговорит к ней молодой принц, красавец писаный, на голове со короною царскою: «Полюбила ты меня, красавица ненаглядная, в образе чудища безобразного, за мою добрую душу и любовь к тебе; полюби же меня теперь в образе человеческом, будь моей невестою желанною.
Промеж всех церквей один храм стоит, в тыим храме златкован
престол стоит,
престол стоит всему миру красота,
престол християнским душам радование,
престол — злым жидовем сухота. Столбы у
престола высокие кованые, изумрудами, яхонтами изукрашенные… на
престоле сам спас Христос истинный сидит.
Вообще, как я уже сказал
выше, Болгария доставила ему неистощимый родник новостей. И до сих пор он занимается ею с особенной любовью: подыскивает кандидатов на болгарский
престол, разузнает, будет ли оккупация и как смотрит на этот вопрос австрияк, распространяет вернейшие сведения о путешествии болгарской депутации по Европе, о свиданиях Стоилова с Баттенбергом, и проч., и проч.
«Обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом, перед святым Его Евангелием, в том, что хощу и должен его императорскому величеству, самодержцу всероссийскому и его императорского величества всероссийского
престола наследнику верно и нелицемерно служить, не щадя живота своего, до последней капли крови, и все к
высокому его императорского величества самодержавству, силе и власти принадлежащия права и преимущества, узаконенныя и впредь узаконяемыя, по крайнему разумению, силе и возможности, исполнять.
Двадцать лет, проведенных у
престола такого царя, как Иоанн Грозный, не могли пройти даром Борису Федоровичу, и в нем уже совершился тот горестный переворот, который, по мнению современников, обратил в преступника человека, одаренного самыми
высокими качествами.
«А что же мне нужно? и что это такое я отыскиваю?.. Какое зачало? Какой ныне день?» — соображает Ахилла и никак не добьется этого, потому что он восхъщен отсюда… В ярко освещенном храме, за
престолом, в светлой праздничной ризе и в
высокой фиолетовой камилавке стоит Савелий и круглым полным голосом, выпуская как шар каждое слово, читает. «В начале бе Слово и Слово бе к Богу и Бог бе Слово». — «Что это, господи! А мне казалось, что умер отец Савелий. Я проспал пир веры!.. я пропустил святую заутреню».
Высокий рост придавал ей вид королевы, которая только что сошла с
престола и милостиво вмешалась в толпу обыкновенных людишек.
Высокий дух державный.
Дай бог ему с Отрепьевым проклятым
Управиться, и много, много он
Еще добра в России сотворит.
Мысль важная в уме его родилась.
Не надобно ей дать остыть. Какое
Мне поприще откроется, когда
Он сломит рог боярству родовому!
Соперников во брани я не знаю;
У царского
престола стану первый…
И может быть… Но что за чудный шум?
Стыдись; не забывай
Высокого, святого назначенья:
Тебе твой сан дороже должен быть
Всех радостей, всех обольщений жизни,
Его ни с чем не можешь ты равнять.
Не юноше кипящему, безумно
Плененному моею красотой,
Знай: отдаю торжественно я руку
Наследнику московского
престола,
Царевичу, спасенному судьбой.
Но сегодня в
высоком лесу, как в храме среди золотых иконостасов и бесчисленных
престолов, — тихо, бестрепетно и величаво.
Да вот сидит Христос в светлом рае,
Во душистой, небесной прохладе,
Под
высокой, златоцветной липой,
Восседает на лыковом
престоле.
Раздаёт он серебро и злато,
Раздаёт драгоценное каменье,
Всё богатым людям в награду,
За то, что они, богатеи,
Бедному люду доброхоты,
Бедную братию любят,
Нищих, убогих сыто кормят.
— Святокупец святокупцем и остался, — слегка запинаясь, ответил Василий Борисыч. — Попа поставить — пятьсот целковых, одигон [Одигон — путевый
престол, переносный антиминс, на котором во всяком месте можно совершать литургию.] — та же цена и
выше; с поставленных попов меньше ста рублей в месяц оброку не берет… Завел венечные пошлины, таковы-де при патриархе Иосифе бывали: пять целковых с венца, три за погребенье, по три с крещения, со всего.
Однако Бог сотворил его царем света, но так как он не повиновался, и захотел быть
выше всецелого бога, то бог низверг его с его
престола и сотворил посреди нашего времени иного царя из того же самого Божества, из которого был сотворен и господин Люцифер (разумей это правильно: из того салнитера, который был вне тела царя Люцифера) и посадил его на царский
престол Люцифера, и дал ему силу и власть, какая была у Люцифера до его падения, и этот царь зовется И. Христом» (Аврора, 199, § 35-6...
— Если вам угодно так лестно думать обо мне, мистер Вандергуд, то я мечу
выше. Глупости, товарищ! Лишь бескровные моралисты никогда не мечтали о короне, как одни евнухи никогда не соблазнялись мыслью о насилии над женщиной. Вздор! Но я не хочу
престола, даже русского: он слишком тесен.
Александр Васильевич верхом на коне въехал в середину войска и сказал речь, полную
высоких наставлений о вере в милосердного Бога, верности и преданности к
престолу и о нравственности.
После первой попытки получить развод в 1779 году Александр Васильевич пишет Потемкину письмо, излагает в общих чертах сущность дела, убеждает его, что другого исхода, кроме развода, он иметь не может, просит Григория Александровича удостоить его, Суворова,
высоким своим вниманием и предстательством у
престола: «К изъявлению моей невинности и к освобождению меня в вечность от уз бывшего союза».
Когда же пал Царь-град и с ним прирожденный защитник православия, царь греческий, и Иоанн Васильевич женился на греческой царевне и на него перешло, вместе с царским венцом и царскими регалиями,
высокое звание, права и обязанности великого и единого поборника истинной веры, тогда русские с гордостью стали говорить: «Государи наши во всем свете единые браздодержатели святых Божиих
престолов!
Удерживая великого князя от дурных наклонностей и поступков, они говорили ему, что Европа смотрит на него, что во всех государствах знают о каждом его поступке, недостойном
высокого сана наследника руссого
престола, так как об этом немедленно печатается в иностранных газетах.
Это был
высокий мужчина пожилых лет; с головы его бежали в изобилии черные с проседью волосы; вдохновение блистало в глазах; на
высоком челе, этом
престоле ума, заметно было небольшое углубление — след перста божьего, когда он остановил его посреди творческой думы на помазаннике своем: доброта просвечивала во всех его чертах.
Иной из гостей, несмотря на пары, обвивавшие его голову, чувствуя, что он находится у претендента на византийский
престол, старался чинно восседать и придерживать губы, руки, ноги, все, что могло забыться в жилище такой
высокой особы.