Неточные совпадения
Утренняя роса еще оставалась внизу на густом подседе травы, и Сергей Иванович, чтобы не мочить ноги, попросил довезти себя по лугу в кабриолете до того ракитового куста, у которого брались окуни. Как ни жалко было Константину Левину мять свою траву, он въехал в луг.
Высокая трава мягко обвивалась около
колес и ног лошади, оставляя свои семена на мокрых спицах и ступицах.
И вдруг, вспомнив о раздавленном человеке в день ее первой встречи с Вронским, она поняла, что̀ ей надо делать. Быстрым, легким шагом спустившись по ступенькам, которые шли от водокачки к рельсам, она остановилась подле вплоть мимо ее проходящего поезда. Она смотрела на низ вагонов, на винты и цепи и на
высокие чугунные
колеса медленно катившегося первого вагона и глазомером старалась определить середину между передними и задними
колесами и ту минуту, когда середина эта будет против нее.
Сейчас за плотиной громадными железными коробками стояли три доменных печи, выметывавшие вместе с клубами дыма широкие огненные языки; из-за них поднималось несколько дымившихся
высоких железных труб. На заднем плане смешались в сплошную кучу корпуса разных фабрик, магазины и еще какие-то здания без окон и труб. Река Шатровка, повернув множество
колес и шестерен, шла дальше широким, плавным разливом. По обоим ее берегам плотно рассажались дома заводских служащих и мастеровых.
— Рожок пастуха слышен за лесом, — говорила она. — А это из-за щебетания воробьиной стаи слышен голос малиновки. Аист клекочет на своем
колесе [В Малороссии и Польше для аистов ставят
высокие столбы и надевают на них старые
колеса, на которых птица завивает гнездо.]. Он прилетел на днях из далеких краев и строит гнездо на старом месте.
Катря и Домнушка все-таки укутали барышню в большую шаль, ноги покрыли одеялом, а за спину насовали подушек. Но и это испытание кончилось, — Антип растворил ворота, и экипаж весело покатил на Самосадку. Мелькнула контора, потом фабрика, дальше почерневшие от дыма избушки Пеньковки,
высокая зеленая труба медного рудника, прогремел под
колесами деревянный мост через Березайку, а дальше уже начинался бесконечный лес и тронутые первою зеленью лужайки. Дорога от р. Березайки пошла прямо в гору.
Наступила весна, и тихая дача огласилась громким говором, скрипом
колес и грязным топотом людей, переносящих тяжести. Приехали из города дачники, целая веселая ватага взрослых, подростков и детей, опьяненных воздухом, теплом и светом; кто-то кричал, кто-то пел, смеялся
высоким женским голосом.
Матвей думал, что далее он увидит отряд войска. Но, когда пыль стала ближе и прозрачнее, он увидел, что за музыкой идут — сначала рядами, а потом, как попало, в беспорядке — все такие же пиджаки, такие же мятые шляпы, такие же пыльные и полинялые фигуры. А впереди всей этой пестрой толпы, высоко над ее головами, плывет и колышется знамя, укрепленное на
высокой платформе на
колесах. Кругом знамени, точно стража, с десяток людей двигались вместе с толпой…
Это был как бы
высокий ящик, с длинным навесом спереди; его внутренность была задрапирована опускающимися до
колес тканями.
Дернул он из-под
колеса,
колесо закрутилось, и я увидел привязанную к нему промелькнувшую фигуру человека. Выпрастывая сундук, Вася толкнул идола, и тот во весь свой рост, вдвое
выше человеческого, грохнулся. Загрохотало, затрещало ломавшееся дерево, зазвенело где-то внизу под ним разбитое стекло. Солнце скрылось, полоса живого золота исчезла, и в полумраке из тучи пыли выполз Вася, таща за собой сундук, сам мохнатый и серый, как сатана, в которого он ткнулся мордой.
После теплой, ясной погоды наступила распутица; весь май шли дожди, было холодно. Шум мельничных
колес и дождя располагал к лени и ко сну. Дрожал пол, пахло мукой, и это тоже нагоняло дремоту. Жена в коротком полушубке, в
высоких, мужских калошах, показывалась раза два в день и говорила всегда одно и то же...
Звуки эти все слышались ближе и ближе, и, наконец, в противоположной двери показалось
высокое железное кресло с большими
колесами, круглые ободы которых были тщательно обмотаны зеленой суконной покромкой.
Вон на пыльной дороге ряды перекрестных колей от тележных
колес; по
высокому рубежу куда-то спешит голубок и, беспрестанно путаясь ножками в травке, идет поневоле развалистым шагом: он тащит в клюве ветку и высоко закидывает головку, чтоб перекинуть свою ношу через
высокие стебли; на вспаханном поле свищет овражек и, свистнув, тотчас же нырнет, а потом опять выскочит, сядет и утирается бархатной лапкой.
Золотопромывательная машина вблизи представляла из себя подъезд на
высоких сваях, главный корпус, где шумело водяное
колесо, и маленький шлюз, по которому скатывалась мутная вода.
Немец завел бы дрожки, оранжерею, штиблеты — «сестры» ездили в простых телегах, но зато это была такая телега, в которой от
колеса до последнего винта все подавляло
высоким достоинством своего качества; любители заморского удивляются чистоте немецких домиков, но войдите в избу разбогатевшего русского мужика, особенно из раскольников — не знаю, какой еще чистоты можно требовать от места, в котором живут, а не удивляют своей чистотой.
Нагнувшийся рабочий быстро катил
высокую железную тележку, на платформах которой лежал раскаленный кусок железа, осветивший всю фабрику ослепительным светом; другой рабочий поднял около нас какой-то шест, тяжело загудела вода, и с глухим ропотом грузно повернулось водяное
колесо, заставив вздрогнуть всю фабрику и повернуть валы катальной машины.
Высокие потолки с железными балками, множество громадных, быстро вертящихся
колес, приводных ремней и рычагов, пронзительное шипение, визг стали, дребезжанье вагонеток, жесткое дыхание пара, бледные или багровые или черные от угольной пыли лица, мокрые от пота рубахи, блеск стали, меди и огня, запах масла и угля, и ветер, то очень горячий, то холодный, произвели на нее впечатление ада.
Оба солдата заходят под
высокий навес, устроенный над колодцем. Меркулов для чего-то трогает огромное деревянное
колесо, приводящее в движение вал.
Колесо жалобно скрипит и делает мягкий размах. Солдаты облокачиваются на верхний сруб колодца и, свесив вниз головы, пристально глядят в зияющую темноту.
Изумленный неожиданностью взгляд невольно искал
колеса с семьей аиста на крыше и
высокого «журавля» криницы.
И весь этот клубок грохота, пыли,
высоких надрывающихся воплей, топота испуганных лошадей, дребезжания
колес и взвизгивания колокольчика пронесся и исчез за углом.
И от всей его фигуры, прочной и большой, как и от лошади, мясистой, пегой и тоже уродливо большой, от
колёс арбы,
высоких, стянутых толстыми шинами, — разило сытостью, силой, здоровьем.
Бритый
высокий господин с дамой красивой и подкрашенной и пожилой богатый господин-иностранец, в золотых очках
колесами, широком светлом пальто, с тростью.
Платонов. Убивать… Зачем ты, безумец, говоришь… это слово? Да разве я убивал ее? Разве… разве я хотел ее смерти? (Плачет.) Отравилась… Этого еще недоставало, чтоб переехать меня
колесом, как собаку! Если это наказание, то… (машет кулаком) это жестокое, безнравственное наказание! Нет, это уж
выше сил моих!
Выше! За что? Ну грешен, положим, подл… но всё-таки ведь жив еще!
Плохое
колесо громче визжит, пустой колос
выше стоит. Так же и плохой, пустой человек.
В общем вагоне первого класса «для курящих» по разным углам на просторе разместились: старый еврей-банкир, со всех сторон обложившийся дорогими и прихотливыми несессерами; двое молодых гвардейских офицеров из «новоиспеченных»; артельщик в
высоких со скрипом с сборами сапогах, с туго набитой дорожной сумкой через плечо; худощавый немец, беспрестанно кашляющий и успевший уже заплевать вокруг себя ковер на протяжении квадратного аршина, и прехорошенькая блондинка, с большими слегка подведенными глазами и в громадной, с экипажное
колесо, шляпе на пепельных, тщательно подвитых волосах.