— Да ведь и моя, я думаю, мать его мать была, как вы полагаете? — вдруг с неудержимым гневным презрением прорвался Иван. Старик вздрогнул от его засверкавшего взгляда. Но тут случилось нечто очень странное, правда на одну секунду: у старика действительно, кажется,
выскочило из ума соображение, что мать Алеши была и матерью Ивана…
Неточные совпадения
Замечу еще, что он, в разговоре, от рассеянности ли какой, часто забывал слова самые обычные, которые отлично знал, но которые вдруг почему-то у него
из ума выскакивали.
— Ну уж, мать, был киятер. Были мы в Суконных банях. Вспарились, сели в передбанник, да и говорим: «Как его солдаты-то
из ружьев расстригнули, а он под землю». Странница одна и говорит: «Он, говорит, опять по земле ходит». — «Как, говорим, по земле ходит?» — «Ходит», говорит. А тут бабочка одна в баню пошла, да как, мать моя,
выскочит оттуда, да как гаркнет без
ума без разума: «Мужик в бане». Глянули, неправда он. Так и стоит так, то есть так и стоит.
Он
выскакивает из-за стола и, не докончив обеда, убегает в кабинет. Там он выкуривает папироску за папироской и высчитывает в
уме, сколько остается работать, чтобы составился капитал в четыреста тысяч.
Фоминишна (возвращаясь). Ах я дура, дура! Уж не взыщи на плохой памяти. Холодной-то поросенок совсем
из ума выскочил.
И если, например,
выскакивал вдруг,
из них же, какой-нибудь понаивнее и нетерпеливее и высказывал иной раз вслух то, что у всех было про себя на
уме, пускался в мечты и надежды, то его тотчас же грубо осаживали, обрывали, осмеивали; но сдается мне, что самые рьяные
из преследователей были именно те, которые, может быть, сами-то еще дальше него пошли в своих мечтах и надеждах.
Заткнув оба уха большими пальцами, а остальными плотно придавив зажмуренные глаза и качаясь взад и вперед, зубрила иногда в продолжение целого часа повторял одну и ту же фразу: «Для того чтобы найти общее наименьшее кратное двух или нескольких чисел… для того чтоб найти… чтоб найти… чтоб найти…» Но смысл этих слов оставался для него темен и далек, а если, наконец, и запечатлевалась в
уме его целая фраза, то стоило резвому товарищу подбежать и вырвать книгу из-под носа зубрилы или стукнуть его мимоходом по затылку, как все зазубренное с таким великим трудом мгновенно
выскакивало из его слабой головы.
— Куда у племянника! не выдержал, — сказал весельчак, — знать, душа самого ростовщика переселилась в него: он
выскакивает из рам, расхаживает по комнате; и то, что рассказывает племянник, просто
уму непонятно. Я бы принял его за сумасшедшего, если бы отчасти не испытал сам. Он его продал какому-то собирателю картин, да и тот не вынес его и тоже кому-то сбыл с рук.