Неточные совпадения
— Я к тому, что крестьянство, от скудости своей, бунтует, за это его розгами порют, стреляют, в тюрьмы гонят. На это — смелость есть. А
выселить лишок в Сибирь али в Азию — не хватает смелости! Вот это — нельзя понять! Как так? Бить не жалко, а переселить — не решаются? Тут, на мой мужицкий разум, политика шалит. Балует политика-то. Как скажете?
— Бир, — сказал Петров, показывая ей два пальца. — Цвей бир! [Пару пива! (нем.)] Ничего не понимает, корова. Черт их знает, кому они нужны, эти мелкие народы? Их надобно
выселить в Сибирь, вот что! Вообще — Сибирь заселить инородцами. А то, знаете, живут они на границе, все эти латыши, эстонцы, чухонцы, и тяготеют к немцам. И все — революционеры. Знаете, в пятом году, в Риге, унтер-офицерская школа отлично расчесала латышей, били их, как бешеных собак. Молодцы унтер-офицеры, отличные стрелки…
— Нет, — резко сказала она. — То есть — да, сочувствовала, когда не видела ее революционного смысла.
Выселить зажиточных из деревни — это значит обессилить деревню и оставить хуторян такими же беззащитными, как помещиков. — Откинулась на спинку кресла и, сняв очки, укоризненно покачала головою, глядя на Самгина темными глазами в кружках воспаленных век.
Нет, страшно! еще пишет, чтоб
выселить некоторых мужиков на пустошь, и требует поскорей ответа — все поскорей.
С воинской командой он поднялся по реке и
выселил с Бикина всех китайцев, оставив только стариков и калек.
Несколько раз его судили, неоднократно устраивали опеку и
выселяли из имения с воспрещением въезда, но, благодаря послаблениям опекунов и отдаленному родству с предводителем Струнниковым, он преспокойно продолжал жить в своем Олонкине и бесчинствовать.
— Меня вы можете
выселить. Я уеду, а собственность моя останется.
Они сознались, что белое привидение было ими выдумано, чтобы
выселить барыню, а главное — зверя-управляющего и чтобы всей шайкой поселиться в пустом дворце Белосельских, так как при зверинце в старом убежище оставаться было уже нельзя. «Призраки» были жестоко выпороты в Тверской части. Особенно форейтор, изображавший «белую даму».
— А все же вы паспорт, господин Лихонин, непременно завтра же предъявите, — настойчиво сказал управляющий на прощанье. — Как вы человек почтенный, работящий, и мы с вами давно знакомы, также и платите вы аккуратно, то только для вас делаю. Времена, вы сами знаете, какие теперь тяжелые. Донесет кто-нибудь, и меня не то что оштрафуют, а и
выселить могут из города. Теперь строго.
— Я ухожу, — сказала Женька. — Вы перед ней не очень-то пасуйте и перед Семеном тоже. Собачьтесь с ними вовсю. Теперь день, и они вам ничего не посмеют сделать. В случае чего, скажите прямо, что, мол, поедете сейчас к губернатору и донесете. Скажите, что их в двадцать четыре часа закроют и
выселят из города. Они от окриков шелковыми становятся. Ну-с, желаю успеха!
Крестьян, разумеется,
выселить за старый парк и плодовый сад.
— Да упаси меня бог! Да что вы это придумали, господин юнкер? Да ведь меня Петр Алексеевич мигом за это прогонят. А у меня семья, сам-семь с женою и престарелой родительницей. А дойдет до господина генерал-губернатора, так он меня в три счета
выселит навсегда из Москвы. Не-ет, сударь, старая история. Имею честь кланяться. До свиданья-с! — и бежит торопливо следом за своим патроном.
— Да покуда… то есть сегодня, в меблированных комнатах, а завтра уж не знаю, где буду жить, потому — хозяйка
выселяет.
— Ну уж там бутон или не бутон — это дело девятое. Но почему, скажите, вам и не принять в них участия? Будто бы вам уж так к спеху требуется их
выселить? Ну хоть подождите немного, покамест я сам у помещика похлопочу. Чем вы рискуете, если подождете с месяц?
Выселить? (Показывает шиш.)
Постановили вас уплотнить. А половина орет, чтобы и вовсе вас
выселить.
И никогда никого добродушный хозяин старик Скворцов не
выселял за неплатеж.
— Он всех мужиков, у которых своя земля и дома с амбарами на базарах,
выселять хочет.
И тотчас рассказал, что губернатор поехал из Казани в Петербург к царю хлопотать, чтоб всех татар
выселили на Кавказ и в Туркестан. Похвалил губернатора...
Губернатору, говорю, жалобу на них — ходу русским не дают, и просить его, чтобы
выселил жидов.
Еще пуще боялись, чтоб крестьян не продал на вывоз он, либо не
выселил в дальние вотчины — не видать тогда дочки до гробовой доски, не знавать и ей ни рода, ни племени, изныть и покончить жизнь на чужой стороне.
Да, но куда
выселить, во что одеть выселенных?
Я знаю, нужно бы всех
выселить из зараженного дома, забрать все вещи, основательно продезинфицировать отхожее место и все жилище…
Народный суд развел их, детей оставил ей, а его
выселил из квартиры вон, к его безмерному изумлению и ее столь же безмерной радости.
— Но скажите, пожалуйста, ведь все-таки, — какая же нибудь нужна законность. Ну,
выселили, — предоставьте хоть чуланчик какой!
Выселили и фельдшерицу Сорокину, жившую у Гавриленки. Катя предложила ей поселиться с нею в комнате. Но в домовом комитете потребовали ордера из жилотдела. А в жилищном отделе Сорокиной сказали, что Катя сама должна прийти в отдел и лично заявить о своем согласии.
— Скажите, пожалуйста, чем всего больше озабочен! Что буржуазию
выселяют из ее роскошных особняков и отводят их под народные дома, под пролетарские школы и приюты! Какая трогательная заботливость!.. Вообще, необходимо обревизовать все эти выборы. Дело очень темное.
— Но ведь меня из моей квартиры
выселили, я остался на улице. В буквальном смысле. Куда же мне деться?
Старая женщина в отрепанном пальто, в деревянных сандалиях, пела, высоко подняв голову, мучительно-стыдящимися глазами глядя поверх толпы. Видно, была красавица, чувствовался хороший когда-то голос и хорошая школа. И вдруг Катя узнала: жена бывшего городского головы Гавриленки, которых тогда
выселили от Миримановых.
И первым делом дачу Агапова занял под ревком, а Агапова
выселил.
Из верхнего этажа дома Мириманова, — там было две барских квартиры, вдруг
выселили жильцов: доктора по венерическим болезням Вайнштейна и бывшего городского голову Гавриленко. Велели в полчаса очистить квартиры и ничего не позволили взять с собою, ни мебели, ни посуды, — только по три смены белья и из верхней одежды, что на себе.
Мы пришли в деревню Суятунь. Она лежала за четверть версты на восток от станции. Деревня, по-обычному, была полуразрушена, но китайцев еще не
выселили. Над низкими глиняными заборами повсюду мелькали плоские цепы и обмотанные черными косами головы: китайцы спешно обмолачивали каолян и чумизу.
— Как это ты, ходя, сюда в деревню пробрался? — спросил фельдшер. — У нас тут всех китаев
выселили. Пойдешь назад, попадешься казакам, — кантрами тебе сделают.
— Распорядитесь при этом
выселить немедленно из России за границу живущего на Васильевском острове знахаря, именующего себя патером Вацлавом и известного в народе под прозвищем «чародей».
Новая хозяйка, действуя по заранее намеченной программе своей благодетельницы, под предлогом капитального ремонта квартир,
выселила всех жильцов. Верх дома был заколочен наглухо, а нижний этаж, состоявший из двух квартир, соединен был в одну, отделан заново и меблирован, хотя и скромно, но с комфортом.
Но и управляющий, и Старший наконец почувствовали необходимость
выселить Филатовых из крошечной квартирки в одну комнату и кухню, где-то на третьем дворе, куда они обе переехали после смерти капитана.
Их
выселили за неплатеж денег.
Других бы
выселили давным-давно, но еще жило в памяти Старшего приятное воспоминание о тех днях, когда старушка Филатова вместе с мужем, капитаном в отставке, и с внучкой Верой занимали квартиру № 45, в четыре большие комнаты с двумя ходами, и тогда на долю Старшего выпадало немало полтинников на чаи.