Неточные совпадения
Она пела так чисто, так правильно и вместе так… так… как поют все девицы, когда их просят спеть в обществе: без увлечения. Она
вынула свою
душу из пения, и в слушателе не шевельнулся ни один нерв.
Она поняла, что проиграла и просияла ее жизнь, что Бог вложил в ее жизнь
душу и
вынул опять; что засветилось в ней солнце и померкло навсегда… Навсегда, правда; но зато навсегда осмыслилась и жизнь ее: теперь уж она знала, зачем она жила и что жила не напрасно.
Старцев вспомнил про бумажки, которые он по вечерам
вынимал из карманов с таким удовольствием, и огонек в
душе погас.
«
Вынула она из меня
душу», — шептал он самому себе, сидя на своем любимом клеенчатом диванчике и вертя пальцем около пальца.
Сердце-то
вынувши,
Душу-то вызнобив,
Девичьей ласкою
Вдосталь натешившись,
Вдоволь нахваставшись,
При́ людях девицу
Назвал бесстыжею.
Душу бы из себя с кровью
вынул, сердце свое располосовал да к ногам твоим положил бы!..
Когда он очутился вновь в Петербурге, ему было уже за пятьдесят лет, и он с честью носил чин штатского генерала. Важного поста он в виду не имел и только жаждал прожить легко и беспечально. И когда он осмотрелся и
вынул из чемодана целую кипу рекомендательных писем, то
душою его овладела твердая уверенность, что скромные его мечты могут быть осуществлены вполне беспрепятственно.
У них все с этими с обращениями: то плачет, томит, просто
душу из тела
вынимает, а потом вдруг как хватит совсем в другом роде, и точно сразу опять сердце вставит…
Граф. А что вы думаете… ведь это очень-очень верное замечание! Вы глубоко изучили человеческую
душу, Подхалимов! Но если б даже было и так… что ж, я готов! (Неожиданно
вынимает из кармана трубу и трубит.)
А наутро пошел народ, глядит: лежит Васька, демоны и
душу вынули.
Бьют, колотят, только
душу не
вынимают.
Ину пору вершу-то
вынешь из воды, насилу на плече унесешь, ну и благодаришь творца; инда душа-то в тебе радуется, как словно даже человек другой — лучше прежнего стал…
Он
вынул из кармана тетрадку и подал ее брату. Статья называлась так: «Русская
душа»; написана она была скучно, бесцветным слогом, каким пишут обыкновенно неталантливые, втайне самолюбивые люди, и главная мысль ее была такая: интеллигентный человек имеет право не верить в сверхъестественное, но он обязан скрывать это свое неверие, чтобы не производить соблазна и не колебать в людях веры; без веры нет идеализма, а идеализму предопределено спасти Европу и указать человечеству настоящий путь.
Вот что, Николаша… Я знаю, ты станешь браниться, но… уважь старого пьяницу! По-дружески… Гляди на меня, как на друга… Студенты мы с тобою, либералы… Общность идей и интересов… B Московском университете оба учились… Alma mater… (
Вынимает бумажник.) У меня вот есть заветные, про них ни одна
душа в доме не знает. Возьми взаймы… (
Вынимает деньги и кладет на стол.) Брось самолюбие, а взгляни по-дружески… Я бы от тебя взял, честное слово…
Глумов (садится к столу). Эпиграммы в сторону! Этот род поэзии, кроме вреда, ничего не приносит автору. Примемся за панегирики. (
Вынимает из кармана тетрадь.) Всю желчь, которая будет накипать в
душе, я буду сбывать в этот дневник, а на устах останется только мед. Один, в ночной тиши, я буду вести летопись людской пошлости. Эта рукопись не предназначается для публики, я один буду и автором, и читателем. Разве со временем, когда укреплюсь на прочном фундаменте, сделаю из нее извлечение.
Этим служебная деятельность этого благородного и энергичного человека кончилась, и он, не корча из себя униженного и оскорбленного, сидел у себя в деревне, занимаясь действительно разведением разноцветных тюльпанов, и с самым веселым смехом рассказывал гостям, как находчивый губернатор не только вырвал у него тайну из
души, но даже
вынул блюдо с хлебом из рук. И если кто-нибудь говорил...
Вадим, сказал я, почувствовал сострадание к нищим, и становился, чтобы дать им что-нибудь;
вынув несколько грошей, он каждому бросал по одному; они благодарили нараспев, давно затверженными словами и даже не подняв глаз, чтобы рассмотреть подателя милостыни… это равнодушие напомнило Вадиму, где он и с кем; он хотел идти далее; но костистая рука вдруг остановила его за плечо; — «постой, постой, кормилец!» пропищал хриплый женский голос сзади его, и рука нищенки всё крепче сжимала свою добычу; он обернулся — и отвратительное зрелище представилось его глазам: старушка, низенькая, сухая, с большим брюхом, так сказать, повисла на нем: ее засученные рукава обнажали две руки, похожие на грабли, и полусиний сарафан, составленный из тысячи гадких лохмотьев, висел криво и косо на этом подвижном скелете; выражение ее лица поражало ум какой-то неизъяснимой низостью, какой-то гнилостью, свойственной мертвецам, долго стоявшим на воздухе; вздернутый нос, огромный рот, из которого вырывался голос резкий и странный, еще ничего не значили в сравнении с глазами нищенки! вообразите два серые кружка, прыгающие в узких щелях, обведенных красными каймами; ни ресниц, ни бровей!.. и при всем этом взгляд, тяготеющий на поверхности
души; производящий во всех чувствах болезненное сжимание!..
Я внимательно посмотрел на маленькую женщину, почти девушку, на ее небольшие желтые руки, и в
душе подивился ее смелости; мне на память пришел случай, когда однажды я должен был
вынуть большую занозу из ноги одного шалуна, и как эта мудреная операция бросила меня в холодный пот, и я готов был бежать, чтобы избавиться только от своей трудной роли; докторша, кажется, угадала истинный ход моих мыслей и с прежней улыбкой проговорила...
Митя. Ах, нет, не уходите-с!.. Для чего же-с!.. (
Вынимает из кармана бумагу.) Позвольте мне презентовать вам мой труд… как умею, от
души.
Известно, что дьявол и его помощники имеют большую охоту делать людям всякое зло; но особенно им нравится
вынимать из людей
души так неожиданно, чтобы они не успели очистить себя покаянием.
Ветру речи говорила:
— Ветер тихий, друг сердечный,
Вынь ты сердце-душу из меня!
Платон. Есть за что: рук не вязали, оглоблей не били. Только
душу вынули, а членовредительства — никакого.
Товарищ Прошки был человек угрюмый и молчаливый. И нравом и судьбой он был отчасти похож на гоголевского капитана Копейкина [Капитан Копейкин — один из персонажей «Мертвых
душ» Н. В. Гоголя.], хотя изувечен не в такой степени… Сидя с Прошкой в канаве, он не сказал ни одного укоризненного слова, но во всей его угрюмой, горемычной фигуре Прошка видел безмолвный и тем более горький укор. Наконец служивый крякнул и,
вынимая трубку, предложил Прошке...
— Боже мой! — говорит, глядя на бедный больничный образочек. — Боженька! миленький! да поди же к тебе моя молитва прямо столбушком:
вынь ты из меня
душу, из старой дуры, да укроти мое сердце негодное.
— Эх! Або она боится батога? — махнул безнадежно рукой Александр. — Баба как гадюка: пополам ее перерви, а она все вертится. Да и не можно все бить да бить. Ты вот на нее серчаешь, а она подсунулась к тебе теплая да ласая… так, стерва,
душу из тебя руками и
вынет. Нет, это что ж, бить-то… А вот так зробить, как Семен Башмур в позапрошлом годе зробил…
Но вот в том-то и заслуга художника: он открывает, что слепой-то не совсем слеп; он находит в глупом-то человеке проблески самого ясного здравого смысла; в забитом, потерянном, обезличенном человеке он отыскивает и показывает нам живые, никогда незаглушимые стремления и потребности человеческой природы,
вынимает в самой глубине
души запрятанный протест личности против внешнего, насильственного давления и представляет его на наш суд и сочувствие.
— Пишите, сударыня; и я желаю от
души вашему мужу оправдаться, — возразил Иван Семеныч. — Но вместе с тем, чтобы ты меня, Егор Парменыч, впоследствии не обвинил, что я на тебя что-нибудь налгал или выдумал, так вот, братцы-мужички, что я писал к вашему барину, — и затем,
вынув из кармана черновое письмо, прочитал его во всеуслышание. В письме этом было написано все, что он мне говорил.
Уверения игумна насчет золота пошатнули несколько в Патапе Максимыче сомненье, возбужденное разговорами Силантья. «Не станет же врать старец Божий, не станет же
душу свою ломать — не таков он человек», — думал про себя Чапурин и решил непременно приняться за золотое дело, только испробует купленный песок. «Сам игумен советует, а он человек обстоятельный, не то что Яким торопыга. Ему бы все тотчас
вынь да положь».
Подробно объяснил он, в чем будут состоять Алексеевы обязанности. Жалованья положил столько же, сколько получал он у Патапа Максимыча. На харчи особо, на квартиру, на разъезды тоже особую плату назначил. Всякий новичок в торговом деле от таких выгодных условий запрыгал бы с радости; Алексей поблагодарил, как водится, но в
душе остался недоволен. Не того хотелось ему… Богатства скорей да людского почета!.. Богатства!.. Сейчас же!..
Вынь да положь — хоть по щучьему веленью, как в сказке сказывают…
Нельзя заставить себя любить. Но то, что ты не любишь, не значит то, что в тебе нет любви, а только то, что в тебе есть что-то такое, что мешает любви. Как ни переворачивай и сколько ни тряси бутылку, если в ней засела пробка, ничего не выльется, пока не
вынешь пробку. То же и с любовью.
Душа твоя полна любовью, но любовь эта не может проявиться, потому что грехи твои не дают ей хода. Освободи
душу от того, что засоряет ее, и ты полюбишь всех и даже того, кого называл врагом и ненавидел.
Федор Меркулыч не выходил из ее воли: что ни вздумала, чего бы ни захотела «свет
душа Паранюшка» у него, тотчас
вынь да положь.
Вслед за Ниночкой Рузой, между ней и Берг, подходила Тася. Не спокойно было на
душе девочки, и чем ближе приближалась она к злополучному мешку, тем сердце её билось чаще и сильнее. Ей казалось немыслимым запустить туда руку и
вынуть билетик. Она была заранее уверена, что судьба справедливо накажет ее, Тасю, и даст узнать её вину.
Смерть Александры Михайловны как будто
вынула из его
души какой-то очень нужный винтик, без которого все в
душе пришло в расстройство.
Часто-часто я выходил за дверь своей комнаты и заглядывал в дырочки ящика для писем И радость обдавала
душу, когда я
вынимал письмо со штемпелем «Шульгино», с адресом, написанным таким мне ставшим милым почерком.
— Смотри, не пришлось бы нам ту комнату застенком сделать. Не хочешь добром подлинной правды сказать — другие средства найдем: кнут не ангел —
души не
вынет, а правду скажет.
— О-ох! — опять стонет старуха. — О-ох! Забыл меня бог! Не примает
души. Он, батюшка, не
вынет, сама не выйдет… О-ох!.. За грехи, видно. И глотку промочить нечем. Хоть бы напоследки чайку попить. О-ох!
Но тотчас же он вспомнил, как над ним самим мудрили заказчики, и у него стало тяжело на
душе, и чтобы развлечь себя, он
вынул из кармана толстый бумажник и стал считать свои деньги. Денег было много, но Федору хотелось еще больше. Бес в синих очках принес ему другой бумажник, потолще, но ему захотелось еще больше, и чем дольше он считал, тем недовольнее становился.
Трудно описать выражение лица Борецкой при этом известии; оно не сделалось печальным, взоры не омрачились, и ни одно слово не вырвалось из полуоткрытого рта, кроме глухого звука, который тотчас и замер. Молча, широко раскрытыми глазами глядела она на рокового вестника, точно вымаливала от него повторения слова: «месть». Зверженовский с злобной радостью, казалось, проникал своими сверкающими глазами в ее
душу и также молча
вынул из ножен саблю и подал ее ей.
— Зачем бросать, подымать некому… А вот ежели вы, господин, завтра о полночь печать с арбуза снимете, так и быть, нонче
душу из вас в сонном естестве
выну и на часок ее туда контрабандой доставлю. Насчет энтого присяги не принимал. По рукам, что ли?
По этой-то причине шел сказочник Афанасий Никитин в железах. И железа мерно гремели по улице, и мамка стала под них причитывать жалобную песнь. На эти звуки, раздирающие
душу, Анастасия встрепенулась. Она
вынула из своего костяного ларца несколько пул и велела мамке снести к бедному пленнику.
Выстрелы не повторялись; все было тихо. Конечно, Марс не
вынимал еще грозного меча из ножен? не скрылся ли он в засаде, чтобы лучше напасть на важную добычу свою? не хочет ли, вместо железа или огня, употребить силки татарские? Впрочем, пора бы уж чему-нибудь оказаться! — и оказалось. Послышались голоса, но это были голоса приятельские, именно цейгмейстеров и Фрицев. Первый сердился, кричал и даже грозился выколотить
душу из тела бедного возничего; второй оправдывался, просил помилования и звал на помощь.
— Бейте меня, мучьте меня, — продолжал кричать Василий, — растерзайте мое тело по кусочку,
выньте мою
душу по частям, я не отстану от своей куконы.
Зверженовский с злобной радостью, казалось, проникал своими сверкающими глазами в ее
душу, но также молча
вынул из ножен саблю и подал ее ей.
— Обвинения законные, — сказал Бирон,
вынув из бокового кармана бумагу и подложив ее к подписи государыни, — закон и должен наказать или оправдать. Я ничего другого не требую. Осмелюсь ли я, преданный вам раб, предлагать что-либо недостойное вашего характера, вашей прекрасной, высокой
души?.. Взгляните на осуждения… Государыня! твердость есть также добродетель… Вспомните, что этого требует от вас Россия.
Закружился бес, копытом в печь вдарил, пол-угла отшиб. Вот тебе и попировал!.. Однако ж дела не поправишь.
Душу из княжны скорым манером
вынул да к окну, — решетку железную, будто платок носовой, в клочки разорвал. Да не тут-то было. Навстречу ему с надворной стороны княжны Тамары ангел-хранитель тут как тут. Так соколом и налетел...