Неточные совпадения
— Вы вот подпишите прошение, — сказал он и, достав из кармана большой конверт,
выложил его на стол. Она утерла слезы концом косынки и села
за стол, спрашивая, где и что писать.
— Эх, родитель, родитель! — корил Галактион. — Двадцать пять рублей дороги, а время нипочем… Мы еще с осени
выложим фундамент, а
за зиму выстроимся. Время-то дороже денег. Дай я переговорю с мужиками-то.
И так далее, до тех пор, пока запас «собаченья» не истощался на время. Тогда наступало затишье, в продолжение которого Лукьяныч пощипывал бородку, язвительно взглядывал на покупателя, а покупатель упорно смотрел в угол. Но обыкновенно Лукьяныч не выдерживал и, по прошествии нескольких минут, с судорожным движением хватался
за счеты и начинал на них
выкладывать какие-то фантастические суммы.
Иван Миронов торговал тем, что покупал на дровяных складах одну сажень дров, развозил ее по городу и
выкладывал так, что из сажени выходило 5 четверок, которые он продавал
за ту же цену, какую стоила четверть на дровяном дворе.
— Затем-с, что это так следует! — сказал настойчиво откупщик и
выложил перед Аггеем Никитичем тысячу рублей. — Это
за полгода. Я нарочно привез деньги сам, чтобы никто из служащих у меня не знал ничего об этом.
Двенадцать тысяч собственными руками
за дом
выложила, а он его с аукциона в восьми тысячах спустил!
Продала
за восемь тысяч, тогда как она
за этот самый дом, два года тому назад, собственными руками двенадцать тысяч, как одну копейку,
выложила!
Петр Иванов явился с огромными счетами, начал
выкладывать за теплоту и
за светлоту и вдруг потребовал
за жареного индюка семнадцать с полтиной (конечно на ассигнации).
— Во-первых, —
выкладывала по пальцам Дора, — на мне никогда никто не женится, потому что по множеству разных пороков я неспособна к семейной жизни, а, во-вторых, я и сама ни
за кого не пойду замуж.
И с этим он
выложил из своего бумажника на стол всю сумму долга ничего в эти минуты не понимавшей старушке и, взяв ее почтительно
за руку, проговорил...
И прежде был он негоразд и неретив, но прежде у него был под руками «верный человек», который и распоряжался, и присматривал
за него, а ему только денежки на стол
выкладывал: пей, ешь и веселись!
Лиза смутилась несколько этими словами и повторенным, как будто нечаянным, прикосновением ноги. Она, прежде чем подумала, сказала что-то для того только, чтобы смущение ее не было заметно. Она сказала: «Да, славно в лунные ночи гулять». Ей становилось что-то неприятно. Она увязала банку, из которой
выкладывала грибки, и собиралась уйти от окна, когда к ним подошел корнет, и ей захотелось узнать, что это
за человек такой.
— Как бы ты ему не советовал в город ехать, он бы не вздумал этого, — сказал Стуколов. — Чапурин совсем в тебе уверился, стоило тебе слово сказать, ни
за что бы он не поехал… А ты околесную понес… Да чуть было и про то дело не проболтался… Не толкни я тебя, ты бы так все ему и
выложил… Эх ты, ворона!..
А длиннокосый торгаш-китаец, с желтым оплывшим лицом и узкими глазами, в белой кофте и широких штанах, уже стоял у комнаты Володи и разложил свой товар, и чего-чего только не предлагал он на ломаном английском языке,
выкладывая ящик
за ящиком.
Возвращаясь, Никифор побывал у Чубалова, там все шло хорошо, оттоле проехал в Вихорево, рассказал Дуне все по порядку обо всем, что ни делал он в низовых местах, и
выложил кучу денег, вырученных
за продажу лодок, снастей и бечевы.
А доводчикам да недельщикам, что ни ступил, то деньги заплатил: вора он поймал — плати ему «узловое», в кандалы его заковал — плати «пожелезное», поспоришь с кем да помиришься — и
за то доводчику
выкладывай денежки, плати «заворотное».
Я на него молюсь из глупейшей любви, чтобы не терпеть
за него, не
за себя, унижения, чуть не в ногах валялась перед ним, а он, изволите видеть, не мог устоять перед той Христовой невестой, распустил нюни, все ей на ладонке
выложил, поди, на коленях валялся: простите, мол, меня, окаянного, я — соучастник в преступлении Серафимы, я — вор, я — такой — сякой!..
За последнее время он много думал и пришел к убеждению, что «власть имущая в Москве особа» играет в его жизни какую-то таинственную, но важную роль, что между ними «особой» существует какая-то связь, хотя ему и неизвестная, но прочная и серьезная. По некоторым отрывочным фразам и полусловам «особы» Костя мог догадаться, что заботы, которые старик проявляет относительно его, для «особы» обязательны. Кому же, как не ему, может он поведать все происшедшее, кому же как не ему должен он
выложить свою душу?
На другой день, после обеда, Николай Павлович Зарудин имел со своим отцом продолжительное объяснение; он
выложил перед ним всю свою душу и не утаил ничего, окончив просьбою самому явиться
за него сватом к старику Хомутову.
«Нет… Она слишком чиста, слишком проницательна, чтобы поверить… Она знает меня…
За последнее время мы так сошлись… Я
выложил ей всю свою душу… Она мне сказала, что читает в моем сердце, как в книге… Не могла же она не прочесть в нем, что я честный человек… Ведь это заглавие книги моего сердца…»
Дружба Мардарьевой с Агафьей Васильевной между тем росла, и та
за чайком
выкладывала ей все совершавшееся в доме и вокруг его.
— Ты чего там, дорогой, с Алешкой Басмановым насчет Прозоровских перешептывался? Думал, чай, не слышу я? Шалишь, брат, уши еще не заложило! Говори,
выкладывай, что знаешь, в лицо мне говори, а не
за спиною! Знаешь, что не люблю я этих шепотков слуг моих!
— Ну, вот, в том-то и дело… По службе он офицер, гражданскому-то начальству с ним справиться нельзя, однако, все его «штучки» где следует прописаны… но
за это-то время, как он притих, конечно, позабыты… Теперь же, не нынче завтра он в отставку выйдет, городскому начальству подчинен будет, как все мы, грешные… Ежели теперь бы найти поступок, хоть самый наималейший, все бы можно и прошлые со дна достать, да и
выложить… Так то-с…
Во время этих-то визитов и бесед с Колесиным, последний, — просто потому, что являлась потребность
выложить душу, — рассказывал Корнилию Потаповичу свое ухаживание
за танцовщицей Гранпа и свои неудачи.
Быть может, впрочем, переполненная горькими думами головка и оскорбленное
за последнее время сердце сделали то, что молодая девушка невольно
выложила свою душу первой женщине, которая, как ей показалось, отзывчиво отнеслась к ее рассказу.
— Мила, Мила! — воскликнула Глафира, схватив
за обе руки сестру, которая, стоя в крытой стеклянной галерейке, тщательно
выкладывала из жестяных форм на блюдо заливную рыбу. — Мила, друг мой!.. Милочка!
Затем своими «простецкими» словечками: «устамши», «намедни», «маменька» и другими она так добросовестно и даже живописно
выложила, стоя у кафедры перед сидевшим
за столом инспектором-экзаменатором, всю историю крестовых походов, что третьеклассницы замерли от удивления…