Неточные совпадения
Возвратившись домой, Грустилов целую ночь плакал. Воображение его рисовало греховную бездну,
на дне которой метались черти. Были тут и кокотки, и кокодессы, и даже тетерева — и всё огненные. Один из чертей
вылез из бездны и поднес ему любимое его кушанье, но едва он прикоснулся к нему устами, как по комнате распространился смрад. Но что всего более ужасало его — так это горькая уверенность, что не один он погряз, но в лице его погряз и весь Глупов.
Бросились они все разом в болото, и больше половины их тут потопло («многие за землю свою поревновали», говорит летописец); наконец,
вылезли из трясины и видят:
на другом краю болотины, прямо перед ними, сидит сам князь — да глупый-преглупый! Сидит и ест пряники писаные. Обрадовались головотяпы: вот так князь! лучшего и желать нам не надо!
— Что, не ждал? — сказал Степан Аркадьич,
вылезая из саней, с комком грязи
на переносице,
на щеке и брови, но сияющий весельем и здоровьем. — Приехал тебя видеть — раз, — сказал он, обнимая и целуя его, —
на тяге постоять — два, и лес в Ергушове продать — три.
Подложили цепи под колеса вместо тормозов, чтоб они не раскатывались, взяли лошадей под уздцы и начали спускаться; направо был утес, налево пропасть такая, что целая деревушка осетин, живущих
на дне ее, казалась гнездом ласточки; я содрогнулся, подумав, что часто здесь, в глухую ночь, по этой дороге, где две повозки не могут разъехаться, какой-нибудь курьер раз десять в год проезжает, не
вылезая из своего тряского экипажа.
Из брички
вылезла девка, с платком
на голове, в телогрейке, и хватила обоими кулаками в ворота так сильно, хоть бы и мужчине (малый в куртке из пеструшки [Пеструшка — домотканая пестрая ткань.] был уже потом стащен за ноги, ибо спал мертвецки).
Вылезли из нор все тюрюки и байбаки, которые позалеживались в халатах по нескольку лет дома, сваливая вину то
на сапожника, сшившего узкие сапоги, то
на портного, то
на пьяницу кучера.
Наконец бричка, сделавши порядочный скачок, опустилась, как будто в яму, в ворота гостиницы, и Чичиков был встречен Петрушкою, который одною рукою придерживал полу своего сюртука, ибо не любил, чтобы расходились полы, а другою стал помогать ему
вылезать из брички. Половой тоже выбежал, со свечою в руке и салфеткою
на плече. Обрадовался ли Петрушка приезду барина, неизвестно, по крайней мере, они перемигнулись с Селифаном, и обыкновенно суровая его наружность
на этот раз как будто несколько прояснилась.
Кибитка подъехала к крыльцу комендантского дома. Народ узнал колокольчик Пугачева и толпою бежал за нами. Швабрин встретил самозванца
на крыльце. Он был одет казаком и отрастил себе бороду. Изменник помог Пугачеву
вылезть из кибитки, в подлых выражениях изъявляя свою радость и усердие. Увидя меня, он смутился, но вскоре оправился, протянул мне руку, говоря: «И ты наш? Давно бы так!» — Я отворотился от него и ничего не отвечал.
Были минуты, когда Дронов внезапно расцветал и становился непохож сам
на себя. Им овладевала задумчивость, он весь вытягивался, выпрямлялся и мягким голосом тихо рассказывал Климу удивительные полусны, полусказки. Рассказывал, что из колодца в углу двора
вылез огромный, но легкий и прозрачный, как тень, человек, перешагнул через ворота, пошел по улице, и, когда проходил мимо колокольни, она, потемнев, покачнулась вправо и влево, как тонкое дерево под ударом ветра.
Возвратясь в столовую, Клим уныло подошел к окну. В красноватом небе летала стая галок.
На улице — пусто. Пробежал студент с винтовкой в руке. Кошка
вылезла из подворотни. Белая с черным. Самгин сел к столу, налил стакан чаю. Где-то внутри себя, очень глубоко, он ощущал как бы опухоль: не болезненная, но тяжелая, она росла. Вскрывать ее словами — не хотелось.
— Мыслители же у нас — вроде одной барышни: ей, за крестным ходом,
на ногу наступили, так она — в истерику: ах, какое безобразие! Так же вот и прославленный сочинитель Андреев, Леонид: народ русский к Тихому океану стремится
вылезти, а сочинитель этот кричит
на весь мир честной — ах, офицеру ноги оторвало!..
Толпа прошла, но
на улице стало еще более шумно, — катились экипажи, цокали по булыжнику подковы лошадей, шаркали по панели и стучали палки темненьких старичков, старушек, бежали мальчишки. Но скоро исчезло и это, — тогда из-под ворот дома
вылезла черная собака и, раскрыв красную пасть, длительно зевнув, легла в тень. И почти тотчас мимо окна бойко пробежала пестрая, сытая лошадь, запряженная в плетеную бричку, —
на козлах сидел Захарий в сером измятом пыльнике.
Из двери сарайчика
вылезла мощная, краснощекая старуха в сером платье, похожем
на рясу, с трудом нагнулась, поцеловала лоб Макарова и прослезилась, ворчливо говоря...
Дунул
на свечу и,
вылезая из двери, должно быть, разорвал халат, — точно зубы скрипнули, — треснул шелк подкладки.
— Домовладелец здешний, сын советника губернского правления, уважаемого человека. Семью отправил
на Волгу, дом выгодно сдал военному ведомству. Из войны жив не
вылезет — порок сердца нажил.
— Что ж? Предлог — хороший. «Смертию смерть поправ». Только бы
на улицу не
вылезали…
Предполагая
на другой же день отправиться домой, с вокзала он проехал к Варваре, не потому, что хотел видеть ее, а для того, чтоб строго внушить Сомовой: она не имеет права сажать ему
на шею таких субъектов, как Долганов, человек, несомненно, из того угла, набитого невероятным и уродливым, откуда
вылезают Лютовы, Дьякона, Диомидовы и вообще люди с вывихнутыми мозгами.
И сам домик обветшал немного, глядел небрежно, нечисто, как небритый и немытый человек. Краска слезла, дождевые трубы местами изломались: оттого
на дворе стояли лужи грязи, через которые, как прежде, брошена была узенькая доска. Когда кто войдет в калитку, старая арапка не скачет бодро
на цепи, а хрипло и лениво лает, не
вылезая из конуры.
— Так, боимся. Я уж из окна
вылезла на дворик и перелезла сюда. Как бы он там не стянул чего-нибудь?
«Ух, уф, ах, ох!» — раздавалось по мере того, как каждый из нас
вылезал из экипажа. Отель этот был лучше всех, которые мы видели, как и сам Устер лучше всех местечек и городов по нашему пути. В гостиной, куда входишь прямо с площадки, было все чисто, как у порядочно живущего частного человека: прекрасная новая мебель, крашеные полы, круглый стол,
на нем два большие бронзовые канделябра и ваза с букетом цветов.
Кичибе
вылезал совсем из своих халатов, которых, по случаю зимы, было
на нем до пяти, чтоб убедить, но напрасно.
Старый китайский кот
вылез из-за комода, равнодушно посмотрел
на гостей и, точно сконфузившись, убрался в темную каморку, где Павла Ивановна возилась с своим самоваром.
Они нашли Привалова
на месте строившейся мельницы. Он
вылез откуда-то из нижнего этажа, в плисовой поддевке и шароварах; ситцевая рубашка-косоворотка красиво охватывала его широкую шею.
На голове был надвинут какой-то картуз. Когда Зося протянула ему руку, затянутую в серую шведскую перчатку с лакированным раструбом, Привалов с улыбкой отдернул назад свою уже протянутую ладонь.
Животное бо́льшую часть времени проводит в воде, но иногда для отдыха
вылезает на прибрежные камни.
На переволоке было так мало снегу, что пришлось
вылезти из саней и переносить
на себе грузы.
Через минуту она
вылезла на мокрый камень.
Тогда мы стали бросать
на берег наши котомки и затем
вылезли сами.
В ответ
на это в дупле послышалось жужжание, а затем оттуда стали
вылезать шмели.
Я поспешно
вылез наружу и невольно закрыл глаза рукой. Кругом все белело от снега. Воздух был свежий, прозрачный. Морозило. По небу плыли разорванные облака; кое-где виднелось синее небо. Хотя кругом было еще хмуро и сумрачно, но уже чувствовалось, что скоро выглянет солнце. Прибитая снегом трава лежала полосами. Дерсу собрал немного сухой ветоши, развел небольшой огонек и сушил
на нем мои обутки.
Не доезжая до заставы, у которой вместо часового стояла развалившаяся будка, француз велел остановиться,
вылез из брички и пошел пешком, объяснив знаками ямщику, что бричку и чемодан дарит ему
на водку.
Мы
вылезали из экипажа, становились
на колени и целовали землю…
Но дедушка был утомлен; он грузно
вылез из экипажа, наскоро поздоровался с отцом,
на ходу подал матушке и внучатам руку для целования и молча прошел в отведенную ему комнату, откуда и не выходил до утра следующего дня.
Отец
вылезает у подъезда из возка, крестится
на церковь и спрашивает, были ли службы
на первой неделе. Матушка тоже крестится и произносит...
Если бы еще не было народу, то, может быть, он нашел бы средство
вылезть; но
вылезть из мешка при всех, показать себя
на смех… это удерживало его, и он решился ждать, слегка только покряхтывая под невежливыми сапогами Чуба.
Путешественница отодвинула потихоньку заслонку, поглядеть, не назвал ли сын ее Вакула в хату гостей, но, увидевши, что никого не было, выключая только мешки, которые лежали посереди хаты,
вылезла из печки, скинула теплый кожух, оправилась, и никто бы не мог узнать, что она за минуту назад ездила
на метле.
И
вылезали, и шли пешком в дождь, по колено в грязи, а поднявшись
на гору, опять садились и ехали до новой горы.
После пьяной ночи такой страховидный дядя
вылезает из-под нар, просит в кредит у съемщика стакан сивухи, облекается в страннический подрясник, за плечи ранец, набитый тряпьем,
на голову скуфейку и босиком, иногда даже зимой по снегу, для доказательства своей святости, шагает за сбором.
Окно его выходило
на улицу, и, перегнувшись через подоконник, можно было видеть, как вечерами и по праздникам из кабака
вылезают пьяные, шатаясь, идут по улице, орут и падают.
На пол валилась одежда, мешая мне видеть Ивана; я
вылез, попал под ноги деда. Он отшвырнул меня прочь, грозя дядьям маленьким красным кулаком...
А он
вылез, да бегом, да в полицию — полиция тут же, знаешь,
на площади.
Если же берега травянисты, то без хорошей собаки ни за что не найдешь подстреленной утки: она
вылезет на берег и пропадет.
Два стрелка
вылезли из лодки через борт и пошли прямо по воде; потом они подтащили лодку
на руках, отчего вся вода в ней сбежала
на корму.
Лаврецкий подвез старика к его домику: тот
вылез, достал свой чемодан и, не протягивая своему приятелю руки (он держал чемодан обеими руками перед грудью), не глядя даже
на него, сказал ему по-русски: «Прощайте-с!» — «Прощайте», — повторил Лаврецкий и велел кучеру ехать к себе
на квартиру.
В ответ слышалось легкое ворчанье Окси или какой-нибудь пикантный ответ. Окся научилась огрызаться, а
на дне дудки чувствовала себя в полной безопасности от родительских кулаков. Когда требовалась мужицкая работа, в дудку
на канате спускался Яша Малый и помогал Оксе что нужно.
Вылезала из дудки Окся черт чертом, до того измазывалась глиной, и сейчас же отправлялась к дедушке
на Рублиху, чтобы обсушиться и обогреться. Родион Потапыч принимал внучку со своей сердитой ласковостью.
Ругавшийся с объездным мужик в красной рубахе только что
вылез из дудки. Он был в одной красной рубахе, запачканной свежей ярко-желтой глиной, и в заплатанных плисовых шароварах. Сдвинутая
на затылок кожаная фуражка придавала ему вызывающий вид.
— А я опять знаю, что двигаться нельзя в таких делах. Стою и не шевелюсь.
Вылез он и прямо
на меня… бледный такой… глаза опущены, будто что по земле ищет. Признаться тебе сказать, у меня по спине мурашки побежали, когда он мимо прошел совсем близко, чуть локтем не задел.
— Из дудки только
вылезла… — коротко объяснила Окся, оглядывая свой незамысловатый костюм, состоявший из пестрядинной станушки, ветхого ситцевого сарафанишка и кофточки
на каком-то собачьем меху. — Едва не околела от холоду…
— Посадить бы самого в дудку, так поглядела бы я
на тебя, каким бы ты анделом оттуда
вылез, — отвечала Окся.
— Дальше-то вот и было… Повернулся я, а он из штрека-то и
вылезает на меня.
Встреча произошла рано утром, когда Родион Потапыч находился
на дне шахты. Сверху ему подали сигнал. Старик понял, зачем его вызывают в неурочное время. Оников расхаживал по корпусу и с небрежным видом выслушивал какие-то объяснения подштейгера, ходившего за ним без шапки. Родион Потапыч не торопясь
вылез из западни, снял шапку и остановился. Оников мельком взглянул
на него, повернулся и прошел в его сторожку.