Неточные совпадения
— Вы куда хотите поступить на службу? — вдруг раздался однажды над ним вопрос декана. —
Через неделю вы
выйдете. Что вы будете делать?
Через неделю после того он шел с поникшей головой за гробом Наташи, то читая себе проклятия за то, что разлюбил ее скоро, забывал подолгу и почасту, не берег, то утешаясь тем, что он не властен был в своей любви, что сознательно он никогда не огорчил ее, был с нею нежен, внимателен, что, наконец, не в нем, а в ней недоставало материала, чтоб поддержать неугасимое пламя, что она уснула в своей любви и уже никогда не
выходила из тихого сна, не будила и его, что в ней не было признака страсти, этого бича, которым подгоняется жизнь, от которой рождается благотворная сила, производительный труд…
Через две
недели вышел и я из полка: меня никто не выгонял, никто не приглашал
выйти, я выставил семейный предлог для отставки.
Татьяна Борисовна отправила к племяннику двести пятьдесят рублей.
Через два месяца он потребовал еще; она собрала последнее и
выслала еще. Не прошло шести
недель после вторичной присылки, он попросил в третий раз, будто на краски для портрета, заказанного ему княгиней Тертерешеневой. Татьяна Борисовна отказала. «В таком случае, — написал он ей, — я намерен приехать к вам в деревню для поправления моего здоровья». И действительно, в мае месяце того же года Андрюша вернулся в Малые Брыки.
Недели через две от этого помещика Лежёнь переехал к другому, человеку богатому и образованному, полюбился ему за веселый и кроткий нрав, женился на его воспитаннице, поступил на службу,
вышел в дворяне, выдал свою дочь за орловского помещика Лобызаньева, отставного драгуна и стихотворца, и переселился сам на жительство в Орел.
Словом, Сторешников с каждым днем все тверже думал жениться, и
через неделю, когда Марья Алексевна, в воскресенье, вернувшись от поздней обедни, сидела и обдумывала, как ловить его, он сам явился с предложением. Верочка не
выходила из своей комнаты, он мог говорить только с Марьею Алексевною. Марья Алексевна, конечно, сказала, что она с своей стороны считает себе за большую честь, но, как любящая мать, должна узнать мнение дочери и просит пожаловать за ответом завтра поутру.
Шабашкин поклонился почти до земли,
вышел вон, с того же дни стал хлопотать по замышленному делу, и благодаря его проворству ровно
через две
недели Дубровский получил из города приглашение доставить немедленно надлежащие объяснения насчет его владения сельцом Кистеневкою.
Проходит еще три дня; сестрица продолжает «блажить», но так как матушка решилась молчать, то в доме царствует относительная тишина. На четвертый день утром она едет проститься с дедушкой и с дядей и объясняет им причину своего внезапного отъезда. Родные одобряют ее. Возвратившись, она перед обедом заходит к отцу и объявляет, что завтра с утра уезжает в Малиновец с дочерью, а за ним и за прочими
вышлет лошадей
через неделю.
Он требует, чтоб мужичок
выходил на барщину в чистой рубашке, чтоб дома у него было все как следует, и хлеба доставало до нового, чтоб и рабочий скот, и инструмент были исправные, чтоб он, по крайней мере,
через каждые две
недели посещал храм Божий (приход за четыре версты) и смотрел бы весело.
— Я не мог найти здесь увертюру Оберона, — начал он. — Беленицына только хвасталась, что у ней вся классическая музыка, — на деле у ней, кроме полек и вальсов, ничего нет; но я уже написал в Москву, и
через неделю вы будете иметь эту увертюру. Кстати, — продолжал он, — я написал вчера новый романс; слова тоже мои. Хотите, я вам спою? Не знаю, что из этого
вышло; Беленицына нашла его премиленьким, но ее слова ничего не значат, — я желаю знать ваше мнение. Впрочем, я думаю, лучше после.
Родион Потапыч живмя жил на своей шахте и домой
выходил очень редко,
недели через две.
— Ишь какой вырос! — говорил между тем Лукьяныч, — вот
недели через две зацветут липы, пойдет, это, дух — и не
выйдешь отсюда! Грибов сколько — всё белые! Орешник вон в том углу засел — и не додерешься! Малина, ежевика…
Скоро после посещения Лизы он заперся в затвор и только
через три
недели вышел в церковь, служил и после службы сказал проповедь, в которой каял себя и уличал мир в грехе и призывал его к покаянию.
Роман ее был непродолжителен.
Через неделю Аигин собрался так же внезапно, как внезапно приехал. Он не был особенно нежен с нею, ничего не обещал, не говорил о том, что они когда-нибудь встретятся, и только однажды спросил, не нуждается ли она. Разумеется, она ответила отрицательно. Даже собравшись совсем, он не зашел к ней проститься, а только, проезжая в коляске мимо школы,
вышел из экипажа и очень тихо постучал указательным пальцем в окно.
Генеральша в одну
неделю совсем перебралась в деревню, а дня
через два были присланы князем лошади и за Калиновичем. В последний вечер перед его отъездом Настенька, оставшись с ним вдвоем, начала было плакать; Калинович
вышел почти из себя.
Недели через две Александр
вышел в отставку и пришел проститься с дядей и теткой. Тетка и Александр были грустны и молчаливы. У Лизаветы Александровны висели слезы на глазах. Петр Иваныч говорил один.
Вызов
вышел эффектно. Какого рода оружие имел в виду кадет — а
через неделю юнкер Александров, — так и осталось его тайной, но боевая фраза произвела поразительное действие.
Она
выходила раз в
неделю, посылалась в провинцию почтой, где ее сваливали, не распечатывая бандероли, в архив присутственных мест уездных городов. Оттуда она поступала в конце концов
через сторожей в соседние лавочки на оклейку стен или употреблялась на курево.
Как ожидала Юлия Матвеевна, так и случилось: Ченцов, узнав
через весьма короткое время, что Рыжовы уехали в Москву, не медлил ни минуты и ускакал вслед за ними. В Москве он
недель около двух разыскивал Рыжовых и, только уж как-то
через почтамт добыв их адрес, явился к ним. Юлия Матвеевна, зорко и каждодневно поджидавшая его,
вышла к нему и по-прежнему сурово объявила, что его не желают видеть.
Недели через две потом они получили от Музы Николаевны письмо, которым она уведомляла их, что Сусанна Николаевна
вышла замуж за Терхова и что теперь пока молодые уехали за границу, где, вероятно, пробудут недолго, и возвратятся на житье в Кузьмищево.
Недели через две после этого происшествия Марья Степановна занималась чаем; она, оставаясь одна или при близких друзьях, любила чай пить продолжительно, сквозь кусочек, с блюдечка, что ей нравилось, между прочим, и тем, что сахару
выходило по этой методе гораздо меньше.
Обыкновенно он исчезал из лагерей. Зимой это был самый аккуратный служака, но чуть лед на Волге прошел — заскучает, ходит из угла в угол, мучится, а как перешли в лагерь, — он недалеко от Полупленной рощи, над самой рекой, — Орлова нет как нет. Дня
через три-четыре явится веселый, отсидит, и опять за службу. Последняя его отлучка была в прошлом году, в июне. Отсидел он две
недели в подземном карцере и прямо из-под ареста
вышел на стрельбу. Там мы разговорились.
Через неделю еще я уже
выходил сам, спускался вместе с ним к стаду, пил там обязательно парное молоко и возвращался обедать — кисленький суп из вареного козленка, а потом уже и шашлык.
Я к этому ничего не прибавлю, да мне и некогда: у меня
через две
недели дочь замуж
выходит, будет с меня этих хлопот без графини Антониды Петровны; а она пусть смирится, — люди бульшие обиды сносят и не жалуются.
Костоправ
вышел, осмотрев ногу графа, и,
выйдя в зал, чтобы велеть подать себе таз с взбитою мыльною пеной, объявил княгине, что у больного просто небольшой вывих и что он может ходить
через неделю.
Миклаков
через неделю опять заехал к Елене; но она на этот раз не приняла его, велев ему
через горничную сказать, что у ней так разболелся бок, что ей ставят пиявки, и потому она никак не может
выйти к нему.
Через неделю Миклаков опять к ней заехал. Тут уже
вышел к нему Николя с сконфуженным и расстроенным лицом. Он сказал, что жена его очень больна и что к ней никого не пускают и не велят ей ни с кем говорить.
Через неделю Рославлев совсем выздоровел, и когда наступил день сдачи крепости, то он отправился вместе со всем штабом вслед за главнокомандующим к Оливским воротам, которыми должны были
выходить из Данцига военнопленные французы.
Роман Прокофьич сдержал обещание, данное Иде: он уехал на другой же день, оставив все свои дела в совершенном беспорядке.
Недели через три я получил от него вежливое письмо с просьбою
выслать ему некоторые его вещи в Тифлис, а остальное продать и с квартирою распорядиться по моему усмотрению.
Но
вышло совсем иначе; в присутствии его она сделалась еще холоднее к мужу и как бы невольно заговаривалась с гостем и по целым часам не спускала с него глаз, а
недели через две уже решительно убедилась, что она обожает этого человека, и дала себе слово употребить все средства, чтобы и его заставить полюбить себя.
— Смолоду, смолоду надо глядеть, к чему в человеке охота есть, — а не гнать всех без разбору во всякое дело. Оттого и
выходит: сегодня — купец, завтра — нищий; сегодня — пекарь, а
через неделю, гляди, дрова пилить пошел… Училищи открыли и всех загоняют насильно — учись! И стригут, как овец, всех одними ножницами… А надо дать человеку найти свое пристрастие — свое!
— Да, — рассказывал он, взявшись за бока. — Да… После Воздвижения
через неделю продал я сено по тридцать копеек за пуд, добровольно… Да… Хорошо… Только это, значит, везу я утром сено добровольно, никого не трогаю; в недобрый час, гляжу —
выходит из трактира староста Антип Седельников. «Куда везешь, такой-сякой?» — и меня по уху.
Через неделю Аврора уехала к матери в Курляндию. Мы всё перед баронессой молчали. Наконец Лина сама взялась сказать, что между нами было объяснение. Я непременно ждал, что мне откажут, и вслед за тем придется убираться, как говорят рижские раскольники, «к себе в Москву, под толстые звуны».
Вышло совсем не то. Мы с баронессой гуляли вдвоем, и она мне сказала...
И ушли они. А
через неделю, точно, и меня на волю отпустили.
Вышел я из острога и тотчас отправился в эти вот самые места. Разыскал Ивана Захарова. Так и так, говорю, меня Безрукой прислал. «Знаю, говорит. Сказывал об тебе старик. Что ж, становись пока в работники ко мне, там увидим». — «А сам-то, мол, Безрукой где же находится?» — «В отлучке, говорит, по делам он все ездит. Никак, скоро будет».
Право,
выходило так, точно все мы живем не на земле, а на Марсе ли на Венере, или на другой какой-нибудь планете, куда видимые земные дела достигают
через огромные промежутки времени в целые
недели, месяцы и годы.
Через неделю, однако, мы решились с ним, по старой привычке и не остывшей еще охоте,
выйти за город, чтобы посмотреть, не попадется ли нам какая-нибудь новая, неизвестная порода бабочек.
Ну,
вышло так, что
через неделю после этого я сделал ей предложение.
Иногда Вера
выходила гулять.
Через неделю после разговора она
вышла вечером, по обыкновению. Более не видали ее живою, так как она в этот вечер бросилась под поезд, и поезд пополам перерезал ее.
Начальство препятствий не встретило, и
через три
недели Сусанна Ивановна торжественно переменила фамилию Стекльштром на Бейгуш, а к тому времени и визитные карточки, и шубка с соболями, и шапочка соболья были готовы, — словом, все
выходило точно так, как она о том мечтала.
Через две
недели по выходе из Бреста только что солнце
вышло из горизонта, как корвет приближался к группе высоких красивых Мадерских островов.
Недели через две в Нагасаки собралась вся эскадра Тихого океана, и вслед за тем все гардемарины выпуска Ашанина держали практический экзамен на мичманов перед комиссией, членами которой были все капитаны, старшие штурмана и механики под председательством адмирала. Экзамен продолжался
неделю на «Витязе», который для этой цели
вышел в море в свежую погоду.
Через неделю этому же отцу Гермогену исповедала грехи свои и отходившая Флора, а двое суток позже тот же отец Гермоген,
выйдя к аналою, чтобы сказать надгробное слово Флоре, взглянул в тихое лицо покойницы, вздрогнул, и, быстро устремив взор и руки к стоявшему у изголовья гроба генералу, с немым ужасом на лице воскликнул: «Отче благий: она молит Тебя: молитв ее ради ими же веси путями спаси его!» — и больше он не мог сказать ничего, заплакал, замахал руками и стал совершать отпевание.
Через неделю Андрей Иванович
вышел на работу.
Шуйский хоть и участвовал в пьесе в маловыигрышной и весьма несимпатичной роли отца Верочки, но, видя, какое событие
вышло с дебютом Позняковой — взял"Ребенка"и в свой бенефис не дальше как
через неделю.
Выйдя на улицу, она чувствовала еще больший стыд, чем прежде, но теперь уж ей было стыдно не бедности. Она уже не замечала, что на ней нет высокой шляпы и модной кофточки. Шла она по улице, плевала кровью, и каждый красный плевок говорил ей об ее жизни, нехорошей, тяжелой жизни, о тех оскорблениях, какие она переносила и еще будет переносить завтра,
через неделю,
через год — всю жизнь, до самой смерти…
Через неделю мундир был готов. Выгладив его, Меркулов
вышел на улицу, повесил на плетень и занялся чисткой; снимет пушинку, отойдет на сажень, щурится долго на мундир и опять снимет пушинку — и этак часа два.
Недели через две после приезда из Петербурга Александр Васильевич, сам наблюдавший за плотничными и другими работами,
вышел посмотреть на строящийся амбар, шутил, балагурил и подбадривал плотников.
— Да, надо же исполнить долг… Бедный Платон Алексеич… в три дня сгорел. Вы, может быть, не знаете, Лука Иваныч:
недели три тому назад он умолял меня заехать к нему в долговое; я отправился. Предложил он мне целую пьесу… Вы ведь знаете — переводил он бойко, но стих неуклюжий. Ну, вижу, человек взаперти сидит, в отчаянном положении. Выпросил у меня сто рублей…
Через две
недели вышел как-то из долгового, а
через пять-шесть дней и душу Богу отдал.
Через неделю князь
вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенною деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m-lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорили ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня, налгала князю Андрею про отношения мои к этой француженке и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
— Николинька едет
через неделю, его… бумага…
вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
Когда,
через пять
недель, те же самые люди
вышли из Москвы, они уже не составляли более войска.