Неточные совпадения
— Позвольте, господа, — вскричал Гаврила Ардалионович, развернувший между тем
пакет с деньгами, — тут вовсе не двести пятьдесят рублей, а всего только сто. Я для того, князь, чтобы не
вышло какого недоумения.
В зале, куда
вышел он принять на этот раз Николая Всеволодовича (в другие разы прогуливавшегося, на правах родственника, по всему дому невозбранно), воспитанный Алеша Телятников, чиновник, а вместе
с тем и домашний у губернатора человек, распечатывал в углу у стола
пакеты; а в следующей комнате, у ближайшего к дверям залы окна, поместился один заезжий, толстый и здоровый полковник, друг и бывший сослуживец Ивана Осиповича, и читал «Голос», разумеется не обращая никакого внимания на то, что происходило в зале; даже и сидел спиной.
Софья Алексеевна поступила
с почтмейстером точно так, как знаменитый актер Офрен —
с Тераменовым рассказом: она не слушала всей части речи после того, как он вынул письма; она судорожной рукой сняла
пакет, хотела было тут читать, встала и
вышла вон.
Я остановился, не
выходя на дорожку, бросил на нее
пакет на самое видное место и не спускал
с него глаз, полагая, что m-me M* заметит потерю, воротится, будет искать.
Переждав
с полминуты,
вышел и я; но каково же было мое изумление, когда вдруг заметил я на красном песке дорожки запечатанный
пакет, который узнал
с первого взгляда, — тот самый, который десять минут назад был вручен m-me M*.
Запечатав эту записку, Горданов велел лакею отнести
пакет Глафире Васильевне и дождаться ответа, и человек,
выйдя с этим его посланием
с лестницы, повернул в маленькую, так называемую «разрядную» зальцу, где прежде Михаил Андреевич занимался хозяйственными распоряжениями
с управляющим и бурмистром, и теперь помещались Синтянин и Ворошилов, пред которыми лакей и положил
с улыбкой конверт.
Они поладили на двадцати двух рублях
с полтиной за все три платка.
Пакет вышел довольно объемистый, и Теркин сообразил, что лучше будет его оставить в трактире, куда он зайдет закусить из цирюльни, а после театра — поужинать и взять
пакет у буфетчика.
Вечером, за чаем в будуаре Марьи Орестовны, на атласном пуфе сидел брат ее, приехавший всего три дня назад, и рассказывал ей, какой успех имела речь Евлампия Григорьевича. К обеду сестра его не
выходила. Она страдала мигренью. Накануне муж пришел ей сказать, что ее желание исполнено, и передал ей
пакет с ценными бумагами, приносящими до пятидесяти тысяч дохода.