Неточные совпадения
Вулич
вышел в другую комнату и сел у стола; все последовали
за ним: он знаком пригласил нас сесть
кругом.
Я там попала в
круг политиков, моя старая подруга
вышла замуж
за адвоката, а он — в парламенте, страшный патриот, ненавидит немцев.
— Так вот — провел недель пять на лоне природы. «Лес да поляны, безлюдье
кругом» и так далее.
Вышел на поляну, на пожог, а из ельника лезет Туробоев. Ружье под мышкой, как и у меня. Спрашивает: «Кажется, знакомы?» — «Ух, говорю, еще как знакомы!» Хотелось всадить в морду ему заряд дроби. Но — запнулся
за какое-то но. Культурный человек все-таки, и знаю, что существует «Уложение о наказаниях уголовных». И знал, что с Алиной у него — не
вышло. Ну, думаю, черт с тобой!
А мне одно нужно: покой! И доктор говорит, что я нервная, что меня надо беречь, не раздражать, и слава Богу, что он натвердил это бабушке: меня оставляют в покое. Мне не хотелось бы
выходить из моего
круга, который я очертила около себя: никто не переходит
за эту черту, я так поставила себя, и в этом весь мой покой, все мое счастие.
Мы стали сбираться домой, обошли еще раз все комнаты,
вышли на идущие
кругом дома галереи: что
за виды! какой пламенный закат! какой пожар на горизонте! в какие краски оделись эти деревья и цветы! как жарко дышат они!
Чертопханов успокоился, подошел к Тихону Иванычу, взял его
за руку, дерзко глянул
кругом и, не встречая ни одного взора, торжественно, среди глубокого молчания,
вышел из комнаты вместе с новым владельцем благоприобретенной деревни Бесселендеевки.
Но, во всяком случае,
за пределы захолустной мурьи он не
выходил, во-первых, потому, что у него не было достаточной подготовки для оценки явлений высшего порядка, а во-вторых, и потому, что
круг этих последних был так прочно замкнут, что не только в захолустья, но и повыше ничего оттуда не проникало.
— Пошел бы… да боюсь… вдруг, как последний раз, помнишь, встретим Сергиенко… Я уж оделся,
выхожу, а он входит. Взял меня
за пуговицу и с час что-то рассказывал. Вдруг опять встретим? А я люблю Сандуны… Только
кругом воздух скверный: в сухую погоду — пыль, а когда дождь — изо всех домов выкачивают нечистоты в Неглинку.
Галактион вскочил со стула и посмотрел на отца совсем дикими глазами. О, как он сейчас его ненавидел, органически ненавидел вот
за эту безжалостность,
за смех,
за самоуверенность, — ведь это была его собственная несчастная судьба, которая смеялась над ним в глаза. Потом у него все помутилось в голове. Ему так много было нужно сказать отцу, а
выходило совсем другое, и язык говорил не то. Галактион вдруг обессилел и беспомощно посмотрел
кругом, точно искал поддержки.
Ипполит
вышел. Князю не для чего было просить кого-нибудь шпионить, если бы даже он был и способен на это. Приказание ему Аглаи сидеть дома теперь почти объяснялось: может быть, она хотела
за ним зайти. Правда, может быть, она именно не хотела, чтоб он туда попал, а потому и велела ему дома сидеть… Могло быть и это. Голова его кружилась; вся комната ходила
кругом. Он лег на диван и закрыл глаза.
Впрочем, не то еще было!
И не одни господа,
Сок из народа давила
Подлых подьячих орда,
Что ни чиновник — стяжатель,
С целью добычи в поход
Вышел… а кто неприятель?
Войско, казна и народ!
Всем доставалось исправно.
Стачка, порука
кругом:
Смелые грабили явно,
Трусы тащили тайком.
Непроницаемой ночи
Мрак над страною висел…
Видел — имеющий очи
И
за отчизну болел.
Стоны рабов заглушая
Лестью да свистом бичей,
Хищников алчная стая
Гибель готовила ей…
— Ему это не рука, барину-то, потому он на теплые воды спешит. А для нас, ежели купить ее, — хорошо будет. К тому я и веду, что продавать не надобно — и так по четыре рубля в год
за десятину на
круг дадут. Земля-то клином в ихнюю угоду врезалась, им выйти-то и некуда. Беспременно по четыре рубля дадут, ежели не побольше.
Он
вышел из дому. Теплый весенний воздух с нежной лаской гладил его щеки. Земля, недавно обсохшая после дождя, подавалась под ногами с приятной упругостью. Из-за заборов густо и низко свешивались на улицу белые шапки черемухи и лиловые — сирени. Что-то вдруг с необыкновенной силой расширилось в груди Ромашова, как будто бы он собирался летать. Оглянувшись
кругом и видя, что на улице никого нет, он вынул из кармана Шурочкино письмо, перечитал его и крепко прижался губами к ее подписи.
— Дядюшка твердит, что я должен быть благодарен Наденьке, — продолжал он, —
за что? чем ознаменована эта любовь? всё пошлости, всё общие места. Было ли какое-нибудь явление, которое бы
выходило из обыкновенного
круга ежедневных дрязгов? Видно ли было в этой любви сколько-нибудь героизма и самоотвержения? Нет, она все почти делала с ведома матери! отступила ли для меня хоть раз от условий света, от долга? — никогда! И это любовь!!! Девушка — и не умела влить поэзии в это чувство!
— И вас. Знаете ли, я думал отдать мир папе. Пусть он
выйдет пеш и бос и покажется черни: «Вот, дескать, до чего меня довели!» — и всё повалит
за ним, даже войско. Папа вверху, мы
кругом, а под нами шигалевщина. Надо только, чтобы с папой Internationale согласилась; так и будет. А старикашка согласится мигом. Да другого ему и выхода нет, вот помяните мое слово, ха-ха-ха, глупо? Говорите, глупо или нет?
Повторяю: ябеда существовала искони, в качестве подспорья, но она вращалась в известной сфере, ограничивалась данным
кругом явлений и редко
выходила за пределы своей специальности.
Из-зa лесику, лесу темного,
Ай-да-люли!
Из-за садику, саду зеленого
Вот и шли-прошли два молодца,
Два молодца, да оба холосты.
Они шли-прошли, да становилися,
Они становилися, разбранилися
Выходила к ним красна девица,
Выходила к ним, говорила им:
Вот кому-нибудь из вас достануся.
Доставалася да парню белому,
Парню белому, белокурому.
Он бере, берет
за праву руку,
Он веде, ведет да вдоль по
кругу.
Всем товарищам порасхвастался:
Какова, братцы, хозяюшка!
Солнце
вышло уже из-за груши, отенявшей арбу, и косыми лучами, даже сквозь ветви, переплетенные Устенькой, жгло лица девок, спавших под арбой. Марьяна проснулась и стала убираться платком. Оглядевшись
кругом, она увидала
за грушей постояльца, который с ружьем на плече стоял и разговаривал с ее отцом. Она толконула Устеньку и молча, улыбнувшись, указала ей на него.
Тотчас же вслед
за этим его положили на носилки и унесли из алтаря. Жрец-привратник
вышел из храма. Он ударил деревянным молотком в громадный медный
круг, возвещая всему миру о том, что свершилась великая тайна оплодотворения богини. И высокий поющий звук меди понесся над Иерусалимом.
Взойдя на первый этаж и остановившись на четвероугольной площадке, вы увидите несколько дверей
кругом себя, но увы, ни на одной нет нумера; начинаете стучать или звонить, и обыкновенно
выходит кухарка с сальной свечой, а из-за нее раздается брань, или плач детей.
Или по расчету, или по нестерпимому желанию
выйти за кого-нибудь, и, наконец, уж если
вышла, так должна была исправить недостатки мужа, а не доводить его до того, что он с
кругу спился и помер оттого; потом она завлекла молодого человека, отторгнула его совершенно от общества: последнее время его нигде не было видно, и, чтобы скрыть свою интригу, сделала из родной сестры своего мужа, как говорит Алексей Иваныч, громовой отвод, или средство скрывать любовь.
Днем больше в тайге отдыхали, по ночам шли напролет. К Тархановой заимке подошли на рассвете. Стоит в лесу заимка новая,
кругом огорожена, вороты заперты накрепко. По приметам
выходит та самая, про какую Буран рассказывал. Вот подошли мы, вежливенько постучались, смотрим: вздувают в заимке огонь. «Кто, мол, тут, что
за люди?»
Они
вышли из дому и через калитку вошли в сад. И на просторе было темно, а здесь, под липами аллеи, не видно было ничего
за шаг. Они шли, словно в подземелье Не видели друг друга, не видели земли под ногами, ступали, как в бездну. Пахло сухими листьями, полуголые вершины деревьев глухо шумели. Иногда сквозь ветви слабо вспыхивала зарница, и все
кругом словно вздрагивало ей в ответ. Сергей молчал.
— Как же, слышал. Книжки тоже кой-какие читал об этом… — Балуев помолчал. — Думается мне, не с того конца вы подходите к делу. Оно гладко пишется в книжках, логически, а только книжка, знаете, она больше по верхам крутится, больно много сразу захватить хочет. Оно то, да не то
выходит. Смотришь в книжку — вот какие вопросы. И в волосы из-за них вцепиться рад всякому. А
кругом поглядишь — что такое? И вопросы другие, и совсем из-за другого ссориться надо.
Из этого
круга выводов Серафима не могла
выйти. Она его любит, душу свою готова положить
за него, но и он должен поддерживать ее, а не предавать… И кому? Калерьке!
К 1870 году я начал чувствовать потребность отдаться какому-нибудь новому произведению, где бы отразились все мои пережитки
за последние три-четыре года. Но странно! Казалось бы, моя любовь к театру, специальное изучение его и в Париже и в Вене должны были бы поддержать во мне охоту к писанию драматических вещей. Но так не
выходило, вероятнее всего потому, что
кругом шла чужая жизнь, а разнообразие умственных и художественных впечатлений мешало сосредоточиться на сильном замысле в драме или в комедии.
Оказалось, что этого от него бы не приняли, и Гумберт
вышел из дворца и, войдя в
круг певцов, поблагодарил их в сердечных выражениях
за удовольствие, доставленное ему и королеве серенадой, и, уходя, пожал всем им, по очереди, руки.
Словом,
выходило, что Перфилий
кругом оболгал и оклеветал попа Кирилла и, вдобавок, сделал это ни
за что ни про что, или еще хуже — в благодарность
за то, что он, Кирилл, ему покадил. Что же касается до выставленных Перфилием свидетелей, то они в очень большой доле не могут против отца Кириллы свидетельствовать, потому что он «имеет с ними приказную ссору».