Не успел я еще прийти в себя от неожиданного появления Чертопханова, как вдруг, почти безо всякого шума,
выехал из кустов толстенький человек лет сорока, на маленькой вороненькой лошаденке.
Неточные совпадения
В это время они поравнялись со мной; я ударил плетью по лошади и
выехал из-за
куста…
Весело и бодро мчались мы под теплыми, но не жгучими лучами вечернего солнца и на закате, вдруг прямо
из кустов, въехали в Веллингтон. Это местечко построено в яме, тесно, бедно и неправильно. С сотню голландских домиков, мазанок, разбросано между
кустами, дубами, огородами, виноградниками и полями с маисом и другого рода хлебом. Здесь более, нежели где-нибудь, живет черных. Проехали мы через какой-то переулок, узенький, огороженный плетнем и
кустами кактусов и алоэ, и
выехали на большую улицу.
Как мы въехали
из кустов в Веллингтон, так и
выехали из него прямо в
кусты.
Ниже росли
кусты и деревья, берег становился обрывистым и был завален буреломом. Через 10 минут его лошадь достала до дна ногами.
Из воды появились ее плечи, затем спина, круп и ноги. С гривы и хвоста вода текла ручьями. Казак тотчас же влез на коня и верхом
выехал на берег.
Затем играется марш, выдается амнистия, папа соглашается
выехать из Рима в Бразилию; затем бал для всей Италии на вилле Боргезе, что на берегу озера Комо, так как озеро Комо нарочно переносится для этого случая в Рим; затем сцена в
кустах и т. д., и т. д. — будто не знаете?
Ну, сели, поехали. До свету еще часа два оставалось.
Выехали на дорогу, с версту этак проехали; гляжу, пристяжка у меня шарахнулась. Что, думаю, такое тут? Остановил коней, оглядываюсь: Кузьма
из кустов ползет на дорогу. Встал обок дороги, смотрит на меня, сам лохмами своими трясет, смеется про себя… Фу ты, окаянная сила! У меня и то кошки по сердцу скребнули, а барыня моя, гляжу, ни жива ни мертва… Ребята спят, сама не спит, мается. На глазах слезы. Плачет… «Боюсь я, говорит, всех вас боюсь…»