«Успенский, не умеющий отличить „поэтическое“ от „крепостнического“, — это, знаете, уж чересчур!» — с негодованием писал Михайловский. И запрашивал Богучарского: почему он скрыл от читателей конец цитаты из Успенского, изменяющий смысл всей цитаты? Почему не привел из Успенского такого-то места, опровергающего
выводы автора? Кончал он свою статью так...
Неточные совпадения
— К чему ведет нас безответственный критицизм? — спросил он и, щелкнув пальцами правой руки по книжке, продолжал: — Эта книжка озаглавлена «Исповедь человека XX века».
Автор, некто Ихоров, учит: «Сделай в самом себе лабораторию и разлагай в себе все человеческие желания, весь человеческий опыт прошлого». Он прочитал «Слепых» Метерлинка и сделал
вывод: все человечество слепо.
После двухлетнего пребывания на острове теперешний инспектор представил отчет; это небольшая кабинетная работа, в которой личные наблюдения
автора отсутствуют и
выводы его не отличаются определенностью, но зато в отчете излагаются вкратце сведения по метеорологии и флоре, дающие довольно ясное представление об естественных условиях населенной части острова.
Если судить по данным подворной описи, собранным смотрителем поселений, то можно прийти к
выводу, что все три Арково в короткий срок своего существования значительно преуспели в сельском хозяйстве; недаром один анонимный
автор пишет про здешнее земледелие: «Труд этот с избытком вознаграждается благодаря почвенным условиям этой местности, которые весьма благоприятны для земледелия, что сказывается в силе лесной и луговой растительности».
Она никогда не позволит себе, напр., такого
вывода: это лицо отличается привязанностью к старинным предрассудкам; но
автор выставил его добрым и неглупым, следственно
автор желал выставить в хорошем свете старинные предрассудки.
Любимыми
авторами его были французские доктринеры времен Луи-Филиппа: Гизо, Дюшатель, Вилльмен и проч.; из журналов он читал только"Revue des deux Mondes", удивляясь олимпийскому спокойствию мысли и логичности
выводов и не подозревая, что эта логичность представляет собой не больше как беличье колесо.
— Я согласен, что основная идея
автора верна, — говорил он мне в лихорадке, — но ведь тем ужаснее! Та же наша идея, именно наша; мы, мы первые насадили ее, возрастили, приготовили, — да и что бы они могли сказать сами нового, после нас! Но, боже, как всё это выражено, искажено, исковеркано! — восклицал он, стуча пальцами по книге. — К таким ли
выводам мы устремлялись? Кто может узнать тут первоначальную мысль?
Можно не согласиться с иными
выводами, но в уме и в знаниях
автора усумниться трудно.
Вот не угодно ли: вступление — двадцать три строки, вводная сцена — сорок семь строк, описание летнего утра — семнадцать строк,
вывод главного действующего лица — тридцать две строки, завязка — пятнадцать строк, размышления
автора — пятьдесят девять строк, сцена действия — сто строк, описание природы, лирическое отступление, две параллельные сцены — у меня все высчитано, голубчик.
А если он представляет дело верно, то каким бы тоном он ни говорил, к каким бы
выводам он ни приходил, от его критики, как от всякого свободного и фактами подтверждаемого рассуждения, всегда будет более пользы, нежели вреда — для самого
автора, если он хорош, и во всяком случае для литературы — даже если
автор окажется и дурен.
Таким образом, пока критик указывает факты, разбирает их и делает свои
выводы,
автор безопасен и самое дело безопасно.
Как я ни был подготовлен к фокусам Ароматова, но его «Опыт» превзошел самые смелые ожидания: это была невообразимая окрошка из ученых
выводов и сентенций, перемешанных с текстами священного писания, стихами Гейне и собственными размышлениями
автора.
Мы уже коснулись в первой статье взглядов
автора на современную цивилизацию в Европе и в России; не мешает рассмотреть и то, путем каких исторических
выводов дошел
автор до своих оригинальных заключений.
Подробности значатся всего больше в пятой книге романа"В путь-дорогу". Не знаю, какой окончательный
вывод получает читатель: в пользу дерптских порядков или нет; но думаю, что полной объективности у
автора романа быть еще не могло.