Неточные совпадения
За время, которое он провел в суде, погода изменилась: с моря влетал сырой ветер, предвестник
осени, гнал над крышами домов грязноватые облака, как бы стараясь затискать их в коридор Литейного проспекта, ветер толкал людей в груди, в лица, в спины, но люди, не обращая внимания на его хлопоты, быстро шли
встречу друг другу, исчезали в дворах и воротах домов.
Петербург
встретил его не очень ласково, в мутноватом небе нерешительно сияло белесое солнце, капризно и сердито порывами дул свежий ветер с моря, накануне или ночью выпал обильный дождь, по сырым улицам спешно шагали жители, одетые тепло, как
осенью, от мостовой исходил запах гниющего дерева, дома были величественно скучны.
А у него было тепло и светло на душе. Его
осенила тихая задумчивость, навеянная этими картинами и этой
встречей.
Осенью «Les Rencontres Internationales de Genève» [«Международные
встречи в Женеве» (фр.).] пригласили меня прочесть доклад и активно участвовать в собраниях.
Все породы дерев смолистых, как-то: сосна, ель, пихта и проч., называются красным лесом, или краснолесьем. Отличительное их качество состоит в том, что вместо листьев они имеют иглы, которых зимою не теряют, а переменяют их исподволь, постепенно, весною и в начале лета;
осенью же они становятся полнее, свежее и зеленее, следовательно
встречают зиму во всей красе и силе. Лес, состоящий исключительно из одних сосен, называется бором.
Чернозобики в Оренбургской губернии бывают только пролетом весною, с половины до конца апреля; в продолжение же лета и даже
осенью я никогда чернозобиков не
встречал, но слыхал, что в Пензенской губернии появляются они на короткое время в августе; разумеется, это обратный пролет; может быть, то же бывает в других уездах и Оренбургской губернии.
[Я
встретил охотника, который сам не видал, но слышал, что в губерниях более южных
осенью бывают пролетные стаи] Я очень любил их стрелять, и каждый год с большим нетерпением ожидал мелодических, серебряных звуков, льющихся с неба из невидимых стай озимых кур, вертящихся в вышине с удивительною быстротою и неутомимостью.
В продолжение лета нырков
встречаешь мало, и то селезней, а
осенью они опять собираются к отлету большими стаями.
«Мастерство» в избушке начиналось с
осени, сейчас после страды, и Таисья
встречала своих выучеников и выучениц с ременною лестовкой в руках.
Потом
осень, разделка им начнется: они все свои прогулы и нераденье уж и забыли, и давай только ему денег больше и помни его услуги; и тут я, — может быть, вы не поверите, — а я вот, матерь божья, кажинный год после того болен бываю; и не то, чтобы мне денег жаль, — прах их дери, я не жаден на деньги, — а то, что никакой справедливости ни в ком из псов их не
встретишь!
Он, при
встречах с знакомыми, всегда обыкновенно поздравляет их с чем-нибудь, или с постом, или с весной, или с
осенью; если после оттепели мороз наступит, так с морозом, наступит после морозу оттепель — с оттепелью…
Но случилось так, что по выходе из заведения, уже года три спустя, этот мрачный товарищ, бросивший свое служебное поприще для русской литературы и вследствие того уже щеголявший в разорванных сапогах и стучавший зубами от холода, в летнем пальто в глубокую
осень,
встретил вдруг случайно у Аничкова моста своего бывшего protégé [протеже, т. е. опекаемого, покровительствуемого (фр.).] «Лембку», как все, впрочем, называли того в училище.
— В таком случае, mesdames, — сказал между тем Углаков, садясь с серьезнейшей миной перед дамами и облокачиваясь на черного дерева столик, — рассудите вы, бога ради, меня с великим князем: иду я прошлой
осенью по Невскому в калошах, и иду нарочно в тот именно час, когда знаю, что великого князя непременно
встречу…
Смотрел юноша, как хвастается
осень богатствами своих красок, и думал о жизни, мечтал
встретить какого-то умного, сердечного человека, похожего на дьячка Коренева, и каждый вечер откровенно, не скрывая ни одной мысли, говорить с ним о людях, об отце, Палаге и о себе самом.
Наконец, Григорьев прогнал его. После, глубокой
осенью, в дождь и холод я опять
встретил его, пьяного, в неизменных шароварах, зеленой рубахе и резиновых калошах. Он шел в кабак, пошатывался и что-то распевал веселое…
Дьячковская избушка стояла недалеко от церкви, и Арефа прошел к ней огородом.
Осенью прошлого года схватил его игумен Моисей, и с тех пор Арефа не бывал дома. Без него дьячиха управлялась одна, и все у ней было в порядке: капуста, горох, репа. С Охоней она и гряды копала, и в поле управлялась. Первым
встретил дьячка верный пес Орешко: он сначала залаял на хозяина, а потом завизжал и бросился лизать хозяйские руки. На его визг выскочила дьячиха и по обычаю повалилась мужу в ноги.
Осенью 1848 года Гоголь приехал в Москву. В письмах Веры Сергеевны к М. Г. Карташевской рассказывается о
встречах с ним...
Осенью встречаю Флегонта Флегонтовича в Екатеринбурге.
Их догоняла предвестница
осени, тяжелая черная туча, одевая поле и болото бархатом тени, а
встречу им ласково светил полный круг луны.
Часто прихожу на сие место и почти всегда
встречаю там весну; туда же прихожу и в мрачные дни
осени горевать вместе с природою.
Кончив кое-как часы, недовольный и сердитый, он поехал в Шутейкино. Еще
осенью землекопы рыли около Прогонной межевую канаву и прохарчили в трактире 18 рублей, и теперь нужно было застать в Шутейкине их подрядчика и получить с него эти деньги. От тепла и метелей дорога испортилась, стала темною и ухабистою и местами уже проваливалась; снег по бокам осел ниже дороги, так что приходилось ехать, как по узкой насыпи, и сворачивать при
встречах было очень трудно. Небо хмурилось еще с утра, и дул сырой ветер…
Гнилая петербургская
осень по-прежнему висела над столицей, по-прежнему серело небо без малейшей солнечной улыбки, по-прежнему кончались одни уроки и начинались другие, по-прежнему фея Ирэн, всегда спокойная, ровная, улыбалась мне при
встречах, а между тем точно новая песенка звенела в воздухе, веселая весенняя песенка, и песенка эта начиналась и кончалась одною и тою же фразой...
— Вы не граф Свянторжецкий… Вы выдали себя мне вашим последним рассказом о ногте Тани… Вы Осип Лысенко, товарищ моего детства, принятый как родной в доме моей матери. Я давно уже,
встречая вас, вспоминала, где я видела вас. Теперь меня точно
осенило. И вот чем вы решили отплатить ей за гостеприимство… Идите, Осип Иванович, и доносите на меня кому угодно… Я повторяю, что сегодня же расскажу все дяде Сергею, а завтра доложу государыне.
Было это поздней
осенью. Вскоре повалил снег и закрыл все-таки несколько заметное взрытое место, а на другое лето пустырь покрылся густой травой, и Петр Ананьев сам бы не отыскал могилу старика Краузе. Петр Ананьев стал хозяином, и изредка редким пациентам справлявшимся о старике, говорил: «все болеет». Наконец, о Краузе перестали справляться. Все привыкли
встречать в избушке Петра-знахаря, которого еще называли и аптекарем, а вопрос о праве его на избушку на пустыре и о прежнем хозяине не подымался.
Приехавших
встретили роковым известием. Они прошли в спальню, где уже помощник пристава составлял акт. Александра Яковлевна остановилась перед лежащим на постели трупом, несколько мгновений как, бы вглядывалась в черты лица покойного князя, затем опустилась на колени,
осенила себя крестным знамением и до земли поклонилась усопшему. Ни один мускул не дрогнул на ее лице.
За Ямбургом
встретили его слухи, что русские уже прошедшею
осенью появились у Ладожского озера, осадили и взяли Орешек (Шлиссельбург), что в Корелах олонецкий поп (Иван Окулов) с охотниками разбил шведов, что царь своею могучею волею целиком проложил себе дорогу чрез леса, болота и воды от Ледовитого моря до Финского.
Разговор с графом Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности,
встреча с курьером, беззаботно рассказывавшим о том, как дурно идут дела в армии, слухи о найденных в Москве шпионах, о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что Наполеон до
осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом на завтра приезде государя ― всё это с новою силой возбуждало в Пьере то чувство волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в особенности с начала войны.