Неточные совпадения
Наш катер
вставал на дыбы, бил
носом о воду, загребал ее, как ковшом, и разбрасывал по сторонам с брызгами и пеной. Мы-таки перегнали, хотя и рисковали если не перевернуться совсем, так черпнуть порядком. А последнее чуть ли не страшнее было первого для барона: чем было бы тогда потчевать испанок, если б в мороженое или конфекты вкатилась соленая вода?
Он проговорил это с самым неприязненным чувством. Тем временем
встал с места и озабоченно посмотрел в зеркало (может быть, в сороковой раз с утра)
на свой
нос. Начал тоже прилаживать покрасивее
на лбу свой красный платок.
Моя Альпа не имела такой теплой шубы, какая была у Кады. Она прозябла и, утомленная дорогой, сидела у огня, зажмурив глаза, и, казалось, дремала. Тазовская собака, с малолетства привыкшая к разного рода лишениям, мало обращала внимания
на невзгоды походной жизни. Свернувшись калачиком, она легла в стороне и тотчас уснула. Снегом всю ее запорошило. Иногда она
вставала, чтобы встряхнуться, затем, потоптавшись немного
на месте, ложилась
на другой бок и, уткнув
нос под брюхо, старалась согреть себя дыханием.
Дикий-Барин посмеивался каким-то добрым смехом, которого я никак не ожидал встретить
на его лице; серый мужичок то и дело твердил в своем уголку, утирая обоими рукавами глаза, щеки,
нос и бороду: «А хорошо, ей-богу хорошо, ну, вот будь я собачий сын, хорошо!», а жена Николая Иваныча, вся раскрасневшаяся, быстро
встала и удалилась.
Овсяников всегда спал после обеда, ходил в баню по субботам, читал одни духовные книги (причем с важностью надевал
на нос круглые серебряные очки),
вставал и ложился рано.
— А то раз, — начала опять Лукерья, — вот смеху-то было! Заяц забежал, право! Собаки, что ли, за ним гнались, только он прямо в дверь как прикатит!.. Сел близехонько и долго-таки сидел, все
носом водил и усами дергал — настоящий офицер! И
на меня смотрел. Понял, значит, что я ему не страшна. Наконец,
встал, прыг-прыг к двери,
на пороге оглянулся — да и был таков! Смешной такой!
А спондей английских часов продолжал отмеривать дни, часы, минуты… и наконец домерил до роковой секунды; старушка раз,
вставши, как-то дурно себя чувствовала; прошлась по комнатам — все нехорошо; кровь пошла у нее
носом и очень обильно, она была слаба, устала, прилегла, совсем одетая,
на своем диване, спокойно заснула… и не просыпалась. Ей было тогда за девяносто лет.
Не говоря ни слова,
встал он с места, расставил ноги свои посереди комнаты, нагнул голову немного вперед, засунул руку в задний карман горохового кафтана своего, вытащил круглую под лаком табакерку, щелкнул пальцем по намалеванной роже какого-то бусурманского генерала и, захвативши немалую порцию табаку, растертого с золою и листьями любистка, поднес ее коромыслом к
носу и вытянул
носом на лету всю кучку, не дотронувшись даже до большого пальца, — и всё ни слова; да как полез в другой карман и вынул синий в клетках бумажный платок, тогда только проворчал про себя чуть ли еще не поговорку: «Не мечите бисер перед свиньями»…
Так делал он, когда просыпался по воскресеньям, после обеда. Но он не
вставал, всё таял. Солнце уже отошло от него, светлые полосы укоротились и лежали только
на подоконниках. Весь он потемнел, уже не шевелил пальцами, и пена
на губах исчезла. За теменем и около ушей его торчали три свечи, помахивая золотыми кисточками, освещая лохматые, досиня черные волосы, желтые зайчики дрожали
на смуглых щеках, светился кончик острого
носа и розовые губы.
У дверей Ванька
встал наконец
на ноги и, что-то пробурчав себе под
нос, почти головой отворил дверь и вышел. Через несколько минут после того он вошел, с всклоченной головой и с измятым лицом, к Павлу.
Но и они также верят в бога и также молятся, и когда пароход пошел дальше, то молодой господин в черном сюртуке с белым воротником
на шее (ни за что не сказал бы, что это священник)
встал посреди людей,
на носу, и громким голосом стал молиться.
Привыкши к этому в ней, мы и
на сей раз весу словам её не придали, а она
встала, пошла к двери, да вдруг, подняв руки к горлу, и упала, прямо
на порог лицом. Подняли её, разбилась, кровь
носом идёт, положили
на скамью, отдышалась немножко — хрипит...
Егоров
встает, уставляет белые, без всякого выражения глаза
на красный
нос Копьева и однотонно отвечает...
Зная драчливый характер Петрушки, Ванька хотел
встать между ним и доктором, но по дороге задел кулаком по длинному
носу Петрушки. Петрушке показалось, что его ударил не Ванька, а доктор… Что тут началось!.. Петрушка вцепился в доктора; сидевший в стороне Цыган ни с того ни с сего начал колотить Клоуна, Медведь с рычанием бросился
на Волка, Волчок бил своей пустой головой Козлика — одним словом, вышел настоящий скандал. Куклы пищали тонкими голосами, и все три со страху упали в обморок.
Если же мужчина ошибался — при чем обыкновенно начинался веселый хохот, — то плохой отгадчик, при общем смехе, возвращался с
носом на свое место и выходил следующий, и затем, когда эта пара кончала, дама, избравшая прежнего кавалера, отосланного за недогадливость за фронт, должна была сама
встать, подать руку недогадливому избраннику и танцевать с ним.
На эти слова все засмеялись во весь рот. Все очень любили кривого Ивана Ивановича за то, что он отпускал шутки совершенно во вкусе нынешнем. Сам высокий, худощавый человек, в байковом сюртуке, с пластырем
на носу, который до того сидел в углу и ни разу не переменил движения
на своем лице, даже когда залетела к нему в
нос муха, — этот самый господин
встал с своего места и подвинулся ближе к толпе, обступившей кривого Ивана Ивановича.
Он видел, что люди
встают и отходят от него, пожимая плечами и кидая
на него презрительные взгляды, и вот уже нет никого, а только один «косоротый» лег грудью
на стол и, положив
на руки голову, крепко опит, посвистывая
носом.
Оставшись один, Хозаров целый почти час ходил, задумавшись, по комнате; потом прилег
на диван, снова
встал, выкурил трубку и выпил водки. Видно, ему было очень скучно: он взял было журнал, но недолго начитал. «Как глупо нынче пишут, каких-то уродов выводят
на сцену!» — произнес он как бы сам с собою, оттолкнул книгу и потом решился заговорить с половым; но сей последний, видно, был человек неразговорчивый; вместо ответа он что-то пробормотал себе под
нос и ушел. Хозаров решительно не знал, как убить время.
— Эх вы, умники! Посмотришь
на вас, будто и в самом деле вы что знаете, а ничего вы не знаете, — энергически воскликнул Василий Петрович. — Дальше своего дворянского
носа вам ничего не видать, да и не увидать. Вы бы в моей шкуре пожили с людьми да с мое походили, так и узнали бы, что нечего нюни-то нюнить. Ишь ты, черт этакой! и у него тоже дворянские привычки, — переломил неожиданно Овцебык и
встал.
Анюта нехотя
встала, чмокнула Витю в затылок и вышла. Тотчас же по уходе ее Рымов
встал, потянулся в сел. Наружность его в самом деле была комическая:
на широком, довольно, впрочем, выразительном и подвижном лице сидел какой-то кривой
нос; глаза слабые, улыбка только
на одной половине, устройство головы угловатое и развитое
на верхней части затылка.
Встают они поздно, позднее солнца, и целый день глазеют из окон
на улицу, отпечатывая
на стеклах белыми пятнами сплющенные
носы и разляпанные губы.
Их громадность в состоянии подавить и не одного Макара Алексеича, который сознается: «Случается мне рано утром,
на службу спеша, заглядеться
на город, как он там пробуждается,
встает, дымится, кипит, гремит, — тут иногда пред таким зрелищем так умалишься, что как будто бы щелчок какой получил от кого-нибудь по любопытному
носу, да и поплетешься, тише воды, ниже травы, своею дорогою и рукой махнешь!..» Подобное же впечатление производят чудеса современной цивилизации, нагроможденные в Петербурге,
на Аркадия, друга Васи Шумкова.
Жилка за жилкой, сустав за суставом, все
на свое место
встали, — цельная погань
на край горлышка села,
на штабс-капитана смотрит, хвостом в
носу ковыряет.
Август Матвеич посмотрел
на него не то с сожалением, не то с презрением. Обозначательные стрелки
на его циферблате передвинулись; он
встал, отошел к играющим, декламируя себе под
нос из Красинского...
Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными
на выкате глазами, увидав хозяина,
встала, потянулась назад и легла по-русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в
нос и усы.