Неточные совпадения
Она вздрогнула, откинулась, замерла; потом резко вскочила с головокружительно падающим сердцем,
вспыхнув неудержимыми слезами вдохновенного потрясения. «Секрет» в это время огибал небольшой мыс, держась к берегу углом левого борта; негромкая музыка лилась в
голубом дне с белой палубы под огнем алого шелка; музыка ритмических переливов, переданных не совсем удачно известными всем словами...
«Мама хочет переменить мужа, только ей еще стыдно», — догадался он, глядя, как на красных углях
вспыхивают и гаснут
голубые, прозрачные огоньки. Он слышал, что жены мужей и мужья жен меняют довольно часто, Варавка издавна нравился ему больше, чем отец, но было неловко и грустно узнать, что мама, такая серьезная, важная мама, которую все уважали и боялись, говорит неправду и так неумело говорит. Ощутив потребность утешить себя, он повторил...
Правильные красивые черты зарисованы плавными, холодными линиями;
голубые глаза глядят ровно, спокойно; румянец редко является на этих бледных щеках, но это не та обычная бледность, которая ежеминутно готова
вспыхнуть пламенем жгучей страсти; это скорее холодная белизна снега.
Стан высокий, стройный и роскошный, античная грудь, античные плечи, прелестная ручка, волосы черные, черные как вороново крыло, и кроткие, умные
голубые глаза, которые так и смотрели в душу, так и западали в сердце, говоря, что мы на все смотрим и все видим, мы не боимся страстей, но от дерзкого взора они в нас не
вспыхнут пожаром.
Павел усмехнулся, медленно провел рукой по волосам, огонь его
голубых глаз
вспыхнул светлее.
Матвей посмотрел на Розу высокомерным и презрительным взглядом. Молодая еврейка хорошо знала этот взгляд христиан. Ей казалось, что она начала дружиться с Анной и даже питала симпатию к этому задумчивому волынцу, с
голубыми глазами. Но теперь она
вспыхнула и сказала...
Старуха помолчала и посмотрела в степь, где всё густела тьма. Искорки горящего сердца Данко
вспыхивали где-то далеко и казались
голубыми воздушными цветами, расцветая только на миг.
И в степной дали, теперь уже черной и страшной, как бы притаившейся, скрывшей в себе что-то,
вспыхивали маленькие
голубые огоньки.
— Gloria, madonna, gloria! [Слава, мадонна, слава! (Итал.).] — тысячью грудей грянула черная толпа, и — мир изменился: всюду в окнах
вспыхнули огни, в воздухе простерлись руки с факелами в них, всюду летели золотые искры, горело зеленое, красное, фиолетовое, плавали
голуби над головами людей, все лица смотрели вверх, радостно крича...
В синем небе над маленькой площадью Капри низко плывут облака, мелькают светлые узоры звезд,
вспыхивает и гаснет
голубой Сириус, а из дверей церкви густо льется важное пение органа, и всё это: бег облаков, трепет звезд, движение теней по стенам зданий и камню площади — тоже как тихая музыка.
Солнце горит в небе, как огненный цветок, и сеет золотую пыль своих лучей на серые груди скал, а из каждой морщины камня, встречу солнца, жадно тянется живое — изумрудные травы,
голубые, как небо, цветы. Золотые искры солнечного света
вспыхивают и гаснут в полных каплях хрустальной росы.
— При-шла оч-ко-вая змея, — докончил голос, дверь раскрылась, и вбежала молодая женщина, в которой я тотчас узнал Молли. Она была в костюме пепельного цвета и
голубой шляпе. При виде меня ее смеющееся лицо внезапно остыло, вытянулось и снова
вспыхнуло.
Илье очень нравился
голубой старичок, было приятно слушать игру гусель и задорный, смешной голос Серафима, но вдруг
вспыхнула, завертелась эта баба в кумачовой кофте и всё разрушила, вызвав буйный свист, нестройную, крикливую песню.
Но как ни хороша природа сама по себе, как ни легко дышится на этом зеленом просторе, под этим
голубым бездонным небом — глаз невольно ищет признаков человеческого существования среди этой зеленой пустыни, и в сердце
вспыхивает радость живого человека, когда там, далеко внизу, со дна глубокого лога взовьется кверху струйка синего дыма.
Волны точно понимали, что эта лодка потеряла цель, и, все выше подбрасывая ее, легко играли ею,
вспыхивая под веслами своим ласковым
голубым огнем.
Лодка теперь кралась по воде почти совершенно беззвучно. Только с весел капали
голубые капли, и когда они падали в море, на месте их падения
вспыхивало ненадолго тоже
голубое пятнышко. Ночь становилась все темнее и молчаливей. Теперь небо уже не походило на взволнованное море — тучи расплылись по нем и покрыли его ровным тяжелым пологом, низко опустившимся над водой и неподвижным. А море стало еще спокойней, черней, сильнее пахло теплым, соленым запахом и уж не казалось таким широким, как раньше.
Было часов десять утра; легкая рябь чешуей
вспыхивала на блестящей поверхности пруда и быстро исчезала, и в воде снова целиком отражалось высокое, бледно-голубое небо с разбросанными по нему грядами перистых облачков; в глубине пруда виднелась зеленая стена леса, несколько пашен и небольшой пароход, который с величайшим трудом тащил на буксире три барки, нагруженные дровами.
Когда мы говорили, голоса наши звучали и останавливались над нами в неподвижном воздухе, как будто мы одни только и были посреди всего мира и одни год этим
голубым сводом, на котором,
вспыхивая и дрожа, играло нежаркое солнце.
До сих пор, однако, Арбузов надеялся на то, что в самый последний момент перед борьбой в нем, как это всегда бывало раньше, вдруг
вспыхнет злоба, а вместе с нею уверенность в победе и быстрый прилив физической силы. Но теперь, когда борцы повернулись друг к другу и Арбузов в первый раз встретил острый и холодный взгляд маленьких
голубых глаз американца, он понял, что исход сегодняшней борьбы уже решен.
Это была одна из тех ужасных гроз, которые разражаются иногда над большими низменностями. Небо не
вспыхивало от молний, а точно все сияло их трепетным
голубым, синим и ярко-белым блеском. И гром не смолкал ни на мгновение. Казалось, что там наверху идет какая-то бесовская игра в кегли высотою до неба. С глухим рокотом катились там неимоверной величины шары, все ближе, все громче, и вдруг — тррах-та-та-трах — падали разом исполинские кегли.
Вот на колокольне Василия Великого
вспыхнул пожаром красный бенгальский огонь и багровым заревом лег на черную реку; И во всех концах горизонта начали зажигаться красные и
голубые огни, и еще темнее стала великая ночь. А звуки все лились. Они падали с неба и поднимались со дна реки, бились, как испуганные
голуби, о высокую черную насыпь и летели ввысь свободные, легкие, торжествующие. И Алексею Степановичу чудилось, что душа его такой же звук, и было страшно, что не выдержит тело ее свободного полета.
Чуть-чуть
вспыхнула Дуня. Тихо подняла она на отца
голубые глаза и, силясь казаться беззаботной, с улыбкой ему отвечала...
«Отныне шум этот будет моею любимою музыкой!» — сказал двадцатилетний герой, и
голубые глаза его воспламенились в первый раз огнем мужества, которое с того времени не потухало; лицо его
вспыхнуло первым желанием победы и осенилось первою думою о способах побеждать.
Ярким бело-голубым взблеском
вспыхнуло небо. Еще ярче, обжигая душу, сверкнула в расстегнутых одеждах девичья нагота. Миг, и случилось бы что-то огромное, неслыханное и потрясающее, после чего в изумлении и восторге они бы спросили: что такое, что такое сейчас было?
В эту осеннюю ночь так свеж и чист был воздух, так много звезд сверкало на темном небе. Они падали, оставляя огнистый след, и
вспыхивали, и
голубым светом озаряли красивое женское лицо, отражались в темных глазах — точно светляк появлялся на дне черного глубокого колодца. И жадные губы беззвучно целовали и глаза эти, свежие, как воздух ночи, уста, холодную щеку. Ликующие, дрожащие любовью голоса, сплетаясь, шептали о радости и жизни.