Неточные совпадения
А в следующий момент подумал, что если он так одинок, то это значит, что он действительно исключительный человек. Он
вспомнил, что
ощущение своей оторванности от людей было уже испытано им у себя в городе, на паперти церкви Георгия Победоносца; тогда ему показалось, что в одиночестве есть нечто героическое, возвышающее.
Он пришел в столовую. Тетушки нарядные, доктор и соседка стояли у закуски. Всё было так обыкновенно, но в душе Нехлюдова была буря. Он не понимал ничего из того, что ему говорили, отвечал невпопад и думал только о Катюше,
вспоминая ощущение этого последнего поцелуя, когда он догнал ее в коридоре. Он ни о чем другом не мог думать. Когда она входила в комнату, он, не глядя на нее, чувствовал всем существом
своим ее присутствие и должен был делать усилие над собой, чтобы не смотреть на нее.
Несколько дней я носил в себе томящее, но дорогое впечатление
своего видения. Я дорожил им и боялся, что оно улетучится. Засыпая, я нарочно думал о девочке,
вспоминал неясные подробности сна, оживлял сопровождавшее его
ощущение, и ждал, что она появится вновь. Но сны, как вдохновение: не всегда являются на преднамеренный зов.
Теперь Петр, стоя у мельницы,
вспоминал свои прежние
ощущения, старался восстановить их прежнюю полноту и цельность и спрашивал себя, чувствует ли он ее отсутствие. Он его чувствовал, но сознавал также, что и присутствие ее не дает ему счастья, а приносит особенное страдание, которое без нее несколько притупилось.
Я так был весел и горд весь этот день, я так живо сохранял на моем лице
ощущение Зинаидиных поцелуев, я с таким содроганием восторга
вспоминал каждое ее слово, я так лелеял
свое неожиданное счастие, что мне становилось даже страшно, не хотелось даже увидеть ее, виновницу этих новых
ощущений.
Он со слезами
вспоминал об этом девять лет спустя, — впрочем, скорее по художественности
своей натуры, чем из благодарности. «Клянусь же вам и пари держу, — говорил он мне сам (но только мне и по секрету), — что никто-то изо всей этой публики знать не знал о мне ровнешенько ничего!» Признание замечательное: стало быть, был же в нем острый ум, если он тогда же, на эстраде, мог так ясно понять
свое положение, несмотря на всё
свое упоение; и, стало быть, не было в нем острого ума, если он даже девять лет спустя не мог
вспомнить о том без
ощущения обиды.
— Значит, будет. Берегитесь, Кириллов, я слышал, что именно так падучая начинается. Мне один эпилептик подробно описывал это предварительное
ощущение пред припадком, точь-в-точь как вы; пять секунд и он назначал и говорил, что более нельзя вынести.
Вспомните Магометов кувшин, не успевший пролиться, пока он облетел на коне
своем рай. Кувшин — это те же пять секунд; слишком напоминает вашу гармонию, а Магомет был эпилептик. Берегитесь, Кириллов, падучая!
Но когда дядя Марк, уставая, кончал
свою речь и вокруг него, точно галки вокруг колокольни, начинали шуметь все эти люди, — Кожемякин
вспоминал себя, и в грудь ему тихонько, неумолимо и лукаво вторгалось всё более ясное
ощущение своей несхожести с этими людьми.
Монах говорил всё живее.
Вспоминая, каким видел он брата в прежние посещения, Пётр заметил, что глаза Никиты мигают не так виновато, как прежде. Раньше
ощущение горбуном
своей виновности успокаивало — виноватому жаловаться не надлежит. А теперь вот он жалуется, заявляет, что неправильно осуждён. И старший Артамонов боялся, что брат скажет ему...
Лицо Хвалынцева заметно прояснилось и даже заиграло ярким румянцем. Он вообще очень плохо умел скрывать
свои ощущения. И сам не ведая, как и почему, он неоднократно, в течение этих двух суток,
вспоминал ее разговор в церкви с Анатолем и всю ее изящную, стройную фигурку, и эти воспоминания безотчетно были ему приятны.
Раскольников мечется в
своей каморке. Морщась от стыда, он
вспоминает о последней встрече с Соней, о
своем ощущении, что в ней теперь вся его надежда и весь исход. «Ослабел, значит, — мгновенно и радикально! Разом! И ведь согласился же он тогда с Соней, сердцем согласился, что так ему одному с этаким делом на душе не прожить! А Свидригайлов?.. Свидригайлов загадка… Свидригайлов, может быть, тоже целый исход».
Вспомнил и он эту черную, немую траурную пару в золотой раме зеркала и
свое тогдашнее
ощущение: как на похоронах, — и вдруг стало так невыносимо больно, таким диким кошмаром показалось все, что он в тоске даже скрипнул зубами.