Неточные совпадения
Покуда шли эти толки, помощник градоначальника не дремал. Он тоже
вспомнил о Байбакове и немедленно потянул его к
ответу. Некоторое время Байбаков запирался и ничего, кроме «знать не знаю, ведать не ведаю», не отвечал, но когда ему предъявили найденные на столе вещественные доказательства и сверх того пообещали полтинник на водку, то вразумился и, будучи грамотным, дал следующее показание...
Ответ этот показался Дарье Александровне отвратителен, несмотря на добродушную миловидность молодайки; но теперь она невольно
вспомнила эти слова. В этих цинических словах была и доля правды.
Вспомнив, что она хотела ехать дальше, если нет
ответа, она остановила одного артельщика и спросила, нет ли тут кучера с запиской к графу Вронскому.
«Онегин, я тогда моложе,
Я лучше, кажется, была,
И я любила вас; и что же?
Что в сердце вашем я нашла?
Какой
ответ? одну суровость.
Не правда ль? Вам была не новость
Смиренной девочки любовь?
И нынче — Боже! — стынет кровь,
Как только
вспомню взгляд холодный
И эту проповедь… Но вас
Я не виню: в тот страшный час
Вы поступили благородно,
Вы были правы предо мной.
Я благодарна всей душой…
Вспоминая о Масловой, о решении Сената и о том, что он всё-таки решил ехать за нею, о своем отказе от права на землю, ему вдруг, как
ответ на эти вопросы, представилось лицо Mariette, ее вздох и взгляд, когда она сказала: «когда я вас увижу опять?», и ее улыбка, — с такого ясностью, что он как будто видел ее, и сам улыбнулся.
Он
вспомнил, что хотел разъяснить присяжным то, что их
ответ: «да — виновна», без отрицания умысла убийства, утверждает убийство с умыслом, но, торопясь кончить, не сделал этого.
И
ответы на эти вопросы в эту светлую петербургскую ночь, видневшуюся сквозь неплотно опущенную штору, были неопределенные. Всё спуталось в его голове. Он вызвал в себе прежнее настроение и
вспомнил прежний ход мыслей; но мысли эти уже не имели прежней силы убедительности.
Но ничего этого не вспомнилось и не подумалось ему, потому что надобно было нахмурить лоб и, нахмурив его, думать час и три четверти над словами: «кто повенчает?» — и все был один
ответ: «никто не повенчает!» И вдруг вместо «никто не повенчает» — явилась у него в голове фамилия «Мерцалов»; тогда он ударил себя по лбу и выбранил справедливо: как было с самого же начала не
вспомнить о Мецалове? А отчасти и несправедливо: ведь не привычно было думать о Мерцалове, как о человеке венчающем.
А я
вспомнил и больше: в то лето, три — четыре раза, в разговорах со мною, он, через несколько времени после первого нашего разговора, полюбил меня за то, что я смеялся (наедине с ним) над ним, и в
ответ на мои насмешки вырывались у него такого рода слова: «да, жалейте меня, вы правы, жалейте: ведь и я тоже не отвлеченная идея, а человек, которому хотелось бы жить.
Недавно еще, проезжая через местечко ***,
вспомнил я о моем приятеле; я узнал, что станция, над которой он начальствовал, уже уничтожена. На вопрос мой: «Жив ли старый смотритель?» — никто не мог дать мне удовлетворительного
ответа. Я решился посетить знакомую сторону, взял вольных лошадей и пустился в село Н.
Надобно было положить этому конец. Я решился выступить прямо на сцену и написал моему отцу длинное, спокойное, искреннее письмо. Я говорил ему о моей любви и, предвидя его
ответ, прибавлял, что я вовсе его не тороплю, что я даю ему время вглядеться, мимолетное это чувство или нет, и прошу его об одном, чтоб он и Сенатор взошли в положение несчастной девушки, чтоб они
вспомнили, что они имеют на нее столько же права, сколько и сама княгиня.
Теперь, когда я
вспоминаю первые два — три года своего учения в ровенской гимназии и спрашиваю себя, что там было в то время наиболее светлого и здорового, то
ответ у меня один: толпа товарищей, интересная война с начальством и — пруды, пруды…
Он вскочил,
вспомнив, что его ждут, наскоро спросил о состоянии здоровья князя и, выслушав
ответ, вдруг с поспешностью прибавил...
Усмехнулся и хотел было увильнуть; но потом
вспомнил, что я за свой рубль имел хоть на ответ-то право, — и посовестился.
Он
вспомнил дрянное, слезливое, лживое, жалкое письмо, посланное им Джемме, письмо, оставшееся без
ответа…
Ей, видимо, доставляли грустный интерес мои
ответы об родных, как будто она, слушая меня, с грустью
вспоминала лучшие времена.
Прудентов, очевидно, шутил, но я
вспомнил, как он, несколько минут тому назад, шевелил носом, и опять струхнул. К счастью, нас избавил от
ответа Балалайкин, который в эту минуту как раз подошел к нам на выручку.
Но если уж спрошено раз: «Для чего?», и так как уж пришлось к слову, то не могу не
вспомнить теперь и еще об одном недоумении, столько лет торчавшем передо мной в виде самого загадочного факта, на который я тоже никаким образом не мог подыскать
ответа.
Вспомните Наполеонов
ответ доктору Антомарки: «Это не рак, взошедший внутрь, а Ватерлоо, взошедшее внутрь».
Но вы только вздыхаете в
ответ и
вспоминаете…
"Расплюев! — говорю я ему, — да вы
вспомните, что у вас на лице нет ни одного места, на котором бы следов человеческой пятерни не осталось!"А он в
ответ:"Это, говорит, прежде было, а с тех пор я исправился!"И что же! представьте себе, я же должен был от него во все лопатки удирать, потому что ведь он малый серьезный: того гляди, и в участок пригласит!
«И этот тоже про жизнь говорит… и вот — грехи свои знает, а не плачется, не жалуется… Согрешил — подержу
ответ… А та?..» — Он
вспомнил о Медынской, и сердце его сжалось тоской. «А та — кается… не поймешь у ней — нарочно она или в самом деле у нее сердце болит…»
— И я тоже прошу
вспомнить, — сказал я, — на этом самом месте я умолял вас понять меня, вдуматься, вместе решить, как и для чего нам жить, а вы в
ответ заговорили о предках, о дедушке, который писал стихи. Вам говорят теперь о том, что ваша единственная дочь безнадежна, а вы опять о предках, о традициях… И такое легкомыслие в старости, когда смерть не за горами, когда осталось жить каких-нибудь пять, десять лет!
— Ну, это ты врешь! Этого я не говорил! Ишь ведь что
вспомнил! ах ты, сделай милость! Да не то что одна комиссия, а десять комиссий меня позови передо всеми один
ответ: знать не знаю, ведать не ведаю! Нет, брат, я ведь травленный! Меня тоже нескоро на кривой-то объедешь!
Инок Гермоген не спал сряду несколько ночей и чувствовал себя очень бодро. Только и отдыху было, что прислонится где-нибудь к стене и, сидя, вздремнет. Никто не знал, что беспокоило молодого инока, а он мучился про себя, и сильно мучился,
вспоминая раненых и убитых мятежников. Конечно, они в ослеплении злобы бросались на монастырь не от ума, а все-таки большой
ответ за них придется дать богу. Напрасная христианская кровь проливается…
Петр был очень доволен его
ответами; он
вспомнил некоторые черты Ибрагимова младенчества и рассказывал их с таким добродушием и веселостью, что никто в ласковом и гостеприимном хозяине не мог бы подозревать героя полтавского, могучего и грозного преобразователя России.
— До Дунаю!.. Обозлившись, с сердцов, всякое несли. Известно, невтерпеж было. Ты что думаешь, разбойники, что ли? — сказал Житков, обернувшись и смотря Федорову прямо в лицо. — Бога, что ли, в них нет? Не знают, куда идут! Может, которым сегодня Господу Богу
ответ держать, а им об таком деле думать? До Дунаю! Да я до Дунаю-то и сам раз барину сказал (он кивнул на меня). Точно, что сказал, потому и смотреть-то тошно было. Эка
вспомнил, до Дунаю!
Но сколько он ни думал, он не нашел
ответа. И когда ему приходила, как она приходила ему часто, мысль о том, что всё это происходит от того, что он жил не так, он тотчас
вспоминал всю правильность своей жизни и отгонял эту странную мысль.
— Когда видишь людей и как всё это гадко у них и потом
вспомнишь о боге, о страшном суде — даже сердце сожмётся! Потому что ведь он может всегда — сегодня, завтра, через час — потребовать
ответов… И знаете, иногда мне кажется — это будет скоро! Днём это будет… сначала погаснет солнце… а потом вспыхнет новое пламя, и в нём явится он.
Подумай, Оленька: одно лишь средство
Окончить всё: скажи мне да иль нет;
Скорей, скорей, какой-нибудь
ответ.
Но также
вспомни время детства.
Заботы, ласки матери ее
Тебя не покидали ни мгновенья,
Чужая ей, ты с ней делила всё.
Есть сердце у тебя? смущенье,
Страх, обморок!.. Ну, право, я не зверь,
Прошу лишь слово правды… не хотите!..
Ошибся я — не надобно — идите.
Какую барыню? Кто убил? Но Илья не дал
ответа на эти вопросы… Роль второго вестника выпала на долю человека, которого не ожидали и появлением которого были страшно поражены. Были поразительны и нежданное появление и вид этого человека… Когда граф увидел его и
вспомнил, что Ольга гуляет в лесу, то у него замерло сердце и подогнулись от страшного предчувствия ноги.
Он несколько раз оборачивался и поднимал свою индийскую каску в
ответ на маханье знакомого голубого зонтика и, несколько грустный, вышел на незнакомый, неприветный берег, невольно
вспоминая, что лихорадки и дизентерии косят здесь в особенности приезжих, и не зная, где найти ему пристанище.
— А как же ты, Махметушка, Махрушева-то, астраханского купца Ивана Филиппыча, у царя за семьсот с чем-то целковых выкупил?.. — сказал Марко Данилыч,
вспоминая слова Хлябина. — А Махрушев-от ведь был не один, с женой да с двумя ребятками. За что ж ты с меня за одинокого старика непомерную цену взять хочешь? Побойся Бога, Махмет Бактемирыч, ведь и тебе тоже помирать придется, и тебе Богу
ответ надо будет давать. За что ж ты меня хочешь обидеть?
И теперь, выслушав с удовольствием свою любимицу, он долго улыбался еще,
вспоминая ее прекрасные
ответы.
Но сколько он ни думал, он не нашел
ответа. И когда ему приходила мысль о том, что все это происходит от того, что он жил не так, он тотчас
вспоминал всю правильность своей жизни и отгонял эту странную мысль».
Вопрос остался без
ответа. Мысль Евлампия Григорьевича перескочила опять к счетам и записной книжке. Торопливо присел он к письменному столу; с большим трудом окинул он размеры своих ценностей… что-то такое забыл и долго не мог
вспомнить, что именно.
Он забыл даже о посланном герцога; но,
вспомнив и спросив, узнал, что податель, не дожидаясь
ответа, скрылся.
Она
вспомнила его властный тон назначения ей свидания на завтра. Он даже не дождался
ответа. Так бесповоротно, видимо, решил он, что она не посмеет его ослушаться. И он прав, бесконечно прав.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в
ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь всё понял и
вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
Вспомните, что вы еще обязаны
ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы.