Неточные совпадения
И точно: Аннушка не заставила себя ждать и уже совсем было собралась сказать приличное случаю слово, но едва вымолвила: «Милостив батюшка-царь! и об нас, многострадальных рабах,
вспомнил…» — как
матушка уже налетела на нее.
Матушка хочет распространиться насчет квасов, медов и прочих произведений московского гения, но дядя об чем-то вдруг
вспомнил и круто поворачивает разговор в другую сторону.
— Не иначе, как на чердак… А кому они мешали! Ах, да что про старое
вспоминать! Нынче взойдешь в девичью-то — словно в гробу девки сидят. Не токма что песню спеть, и слово молвить промежду себя боятся. А при покойнице
матушке…
Я уже сказал выше, что наше семейство почти совсем не виделось с Ахлопиными. Но однажды, когда я приехал в Малиновец на каникулы из Москвы, где я только что начал ученье,
матушка вспомнила, что 28-го июня предстоят именины Раисы Порфирьевны. Самой ехать в Р. ей было недосужно, поэтому она решилась послать кого-нибудь из детей. К счастью, выбор пал на меня.
— Ах, родные мои! ах, благодетели! вспомнила-таки про старуху, сударушка! — дребезжащим голосом приветствовала она нас, протягивая руки, чтобы обнять
матушку, — чай, на полпути в Заболотье… все-таки дешевле, чем на постоялом кормиться… Слышала, сударушка, слышала! Купила ты коко с соком… Ну, да и молодец же ты! Лёгко ли дело, сама-одна какое дело сварганила! Милости просим в горницы! Спасибо, сударка, что хоть ненароком да
вспомнила.
— Куда, чай, узнать? — отозвалась Варвара с горечью, — мы люди темные, подначальные, поколь в глазах, дотоль нас и знают… А
вспомните, может,
матушка, как вы меня в холодном чулане без пищи держивали, за косы таскивали… али вам не в диковину такие-то дела, али много за вами этого водилось, что и на памяти ничего не удержалось?..
— Разве вы не
вспоминаете иногда о вашей
матушке… о ее любви к вам… ласках?.. Неужели вам не приходило в голову, что, может быть, кто-нибудь и здесь любит вас, если не так, как она, то, по крайней мере, как сестра или, еще больше, как друг?
И опять
вспомнил слова моего отца, когда ехал на пароходе вниз по
матушке по Волге, но на этот раз я уже не сожалел о том, что на выставке забыл их.
При этих словах Аннинька и еще поплакала. Ей вспомнилось: где стол был яств — там гроб стоит, и слезы так и лились. Потом она пошла к батюшке в хату, напилась чаю, побеседовала с
матушкой, опять
вспомнила: и бледна смерть на всех глядит — и опять много и долго плакала.
Галчиха.
Вспомнила,
матушка,
вспомнила.
Тошнехонько и вспоминать-то, матушка-воеводша.
К моему удовольствию, батюшка согласился на мою просьбу. Он не взялся, конечно, отстоять мою абсолютную правду, но обещал защитить меня от злостных преувеличений, к которым, наверное, не усомнятся прибегнуть кабатчики, чтоб очернить меня перед начальством. Со своей стороны, я
вспомнил, что нынешней осенью мне прислали сотню кустов какой-то неслыханной земляники, и предложил
матушке в будущем году отделить несколько молодых отростков для ее огорода.
Его любить!» А между тем, когда я
вспоминала иные взгляды
матушки, иные недомолвки и невольные движения…
— Милостивый государь,
вспомните, что я не знал, что вы г. Красинский, иначе бы я не имел счастия встретиться с вами здесь. Ваша
матушка объяснит вам причину моего посещения.
«А потому, — говорю, —
матушка, что
вспомни, чту ты была, и посмотри, чту ты есть и кому ты всем этим обязана».
— Как, — говорю, — украла? Что вы это!
Матушка Домна Платоновна,
вспомните, чту вы говорите-то? Как это даме красть?
Марья Васильевна. Да вот
вспоминали, как кто замуж выходил. Я рассказывала, как я тебя боялась, помнишь? Как ты брильянтовое колье привез. Я брать не хотела. И потом на бале: он со мной мазурку танцевал, и я все не знала, кого мне выбирать… Как молодо-глупо было! А весело…
Матушка любила это пышно делать. У нас вся Москва на свадьбе была… Весь вход красным сукном был устлан и цветы в два ряда.
Алена Игнатьевна еще более покраснела; старый дворецкий продолжал насильно улыбаться. Мне сделалось его жаль; понятно, что плутовка Грачиха в прежние времена не стала бы и не посмела так с ним разговаривать. Несколько времени мы молчали, но тут я
вспомнил тоже рассказы
матушки о том, что у старухи Пасмуровой было какое-то романическое приключение, что внучка ее влюбилась в молодого человека и бежала с ним ночью. Интересуясь узнать подробности, я начал издалека...
Вы
вспомните, я имела счастие быть воспитанной в доме вашей
матушки.
— Да что я за баламутница в самом деле? — резко ответила Фленушка. — Что в своей обители иной раз посмеюсь, иной раз песню мирскую спою?.. Так это,
матушка, дома делается, при своих, не у чужих людей на глазах…
Вспомнить бы тебе про себя, как в самой-то тебе молодая кровь еще бродила.
— Кáноны!.. Как не понимать!.. — ответил Алексей. — Мало ли их у нас, кано́нов-то… Сразу-то всех и келейница не всякая
вспомнит… На каждый праздник свой канóн полагается, на Рождество ли Христово, на Троицу ли, на Успенье ли — всякому празднику свой… А то есть еще канóн за единоумершего, канóн за творящих милостыню… Да мало ли их… Все-то канóны разве одна
матушка Манефа по нашим местам знает, и то навряд… куда такую пропасть на памяти держать!.. По книгам их читают…
— Ну,
матушка, четыре месяца ждала, четырех дней не хочешь подождать, — с доброй улыбкой сказал дочери Зиновий Алексеич, да тут и
вспомнил, что выдал перед чужим семейную тайну.
Между тем сей последний, пока я возился у матушкиного комода,
вспомнил, что ему пора домой. К неописанному моему удовольствию он начал прощаться с
матушкой и опять оттенил меня особенным образом, попросив
матушку отпускать меня изредка к нему, на его ответственность, на что
матушка и согласилась, — а Пенькновский принял это согласие за чистую монету и, поблагодарив
матушку за доверие, закончил обещанием приводить меня назад домой под его собственным надзором.
— Мертвая рука, матушка-игуменья… Сестра Мария только ахнула и как пласт на землю хлопнулась, а как я из кельи ее выкатилась и к вам, матушка-игуменья, примчала, и не
вспомню…
А нам разве
вспомнить свои снеги белые, метели завивные, или: как по
матушке по Волге, по широкому раздолью, подымалася погодушка, ветры вольные, разгульные, бушевали по степям, ковыль-трава, братцы, расколышилась; иль красавицу чернобровую, черноокую, как по сенницам павушкой, лебедушкой похаживает, белы рученьки ломает, друга мила поминает, а сердечный милый друг не отзовется, не откликнется: он сознался со иной подруженькой, с пулей шведскою мушкетною, с иной полюбовницей, со смертью лютою; под частым ракитовым кустом на чужбине он лежит, вместо савана песком повит; не придут ни родна
матушка, ни…
—
Вспоминает, — говорила моя
матушка.
— Ох, матушка-благодетельница, ох, генеральша пресветлая, ох, изумрудная, дайте дух перевести, не могу
вспомнить, в голове все возмутилося.
Коронационные празднества закончились только седьмого июня. Тогда же, в знак окончания торжеств, весь город был иллюминован. Для народа были выставлены на площадях бочки с белым и красным вином и жареные быки, начиненные птицами. Всего было в избытке, и народ веселился и славил
матушку царицу, которая при самом вступлении на престол
вспомнила о нем, а именно первым делом сложила с подушного склада по 10 копеек с души на 1742 и 1743 года, что составило более миллиона рублей.