Неточные совпадения
Отписав таким образом, бригадир сел у окошечка и стал
поджидать,
не послышится ли откуда:"ту-ру! ту-ру!"Но в то же
время с гражданами был приветлив и обходителен, так что даже едва совсем
не обворожил их своими ласками.
А глуповцы стояли на коленах и
ждали. Знали они, что бунтуют, но
не стоять на коленах
не могли. Господи! чего они
не передумали в это
время! Думают: станут они теперь есть горчицу, — как бы на будущее
время еще какую ни на есть мерзость есть
не заставили;
не станут — как бы шелепов
не пришлось отведать. Казалось, что колени в этом случае представляют средний путь, который может умиротворить и ту и другую сторону.
Громадные кучи мусора, навоза и соломы уже были сложены по берегам и
ждали только мания, чтобы исчезнуть в глубинах реки. Нахмуренный идиот бродил между грудами и вел им счет, как бы опасаясь, чтоб кто-нибудь
не похитил драгоценного материала. По
временам он с уверенностию бормотал...
Вообще тот медовый месяц, то есть месяц после свадьбы, от которого, по преданию,
ждал Левин столь многого, был
не только
не медовым, но остался в воспоминании их обоих самым тяжелым и унизительным
временем их жизни.
— A propos de Варенька, [Кстати о Вареньке,] — сказала Кити по-французски, как они и всё
время говорили, чтоб Агафья Михайловна
не понимала их. — Вы знаете, maman, что я нынче почему-то
жду решения. Вы понимаете какое. Как бы хорошо было!
По тону Бетси Вронский мог бы понять, чего ему надо
ждать от света; но он сделал еще попытку в своем семействе. На мать свою он
не надеялся. Он знал, что мать, так восхищавшаяся Анной во
время своего первого знакомства, теперь была неумолима к ней за то, что она была причиной расстройства карьеры сына. Но он возлагал большие надежды на Варю, жену брата. Ему казалось, что она
не бросит камня и с простотой и решительностью поедет к Анне и примет ее.
— Неужто сейчас?.. Да
подождите, дражайший!.. Неужто сейчас расстанемся?.. Столько
времени не видались…
Быть может, он для блага мира
Иль хоть для славы был рожден;
Его умолкнувшая лира
Гремучий, непрерывный звон
В веках поднять могла. Поэта,
Быть может, на ступенях света
Ждала высокая ступень.
Его страдальческая тень,
Быть может, унесла с собою
Святую тайну, и для нас
Погиб животворящий глас,
И за могильною чертою
К ней
не домчится гимн
времен,
Благословение племен.
Атвуд взвел, как курок, левую бровь, постоял боком у двери и вышел. Эти десять минут Грэй провел, закрыв руками лицо; он ни к чему
не приготовлялся и ничего
не рассчитывал, но хотел мысленно помолчать. Тем
временем его
ждали уже все, нетерпеливо и с любопытством, полным догадок. Он вышел и увидел по лицам ожидание невероятных вещей, но так как сам находил совершающееся вполне естественным, то напряжение чужих душ отразилось в нем легкой досадой.
Вдруг он переступил осторожно через порог, бережно притворил за собой дверь, подошел к столу,
подождал с минуту, — все это
время не спуская с него глаз, — и тихо, без шуму, сел на стул подле дивана; шляпу поставил сбоку, на полу, а обеими руками оперся на трость, опустив на руки подбородок.
Подумаешь, как счастье своенравно!
Бывает хуже, с рук сойдет;
Когда ж печальное ничто на ум
не йдет,
Забылись музыкой, и
время шло так плавно;
Судьба нас будто берегла;
Ни беспокойства, ни сомненья…
А горе
ждет из-за угла.
В ее сочном голосе все
время звучали сердитые нотки. Закурив папиросу, она бросила спичку, но в пепельницу
не попала и
подождала, когда Самгин, обжигая пальцы, снимет горящую спичку со скатерти.
«Страшный человек», — думал Самгин, снова стоя у окна и прислушиваясь. В стекла точно невидимой подушкой били. Он совершенно твердо знал, что в этот час тысячи людей стоят так же, как он, у окошек и слушают,
ждут конца. Иначе
не может быть. Стоят и
ждут. В доме долгое
время было непривычно тихо. Дом как будто пошатывался от мягких толчков воздуха, а на крыше точно снег шуршал, как шуршит он весною, подтаяв и скатываясь по железу.
К тому
времени я уже два года жег зеленую лампу, а однажды, возвращаясь вечером (я
не считал нужным, как сначала, безвыходно сидеть дома 7 часов), увидел человека в цилиндре, который смотрел на мое зеленое окно
не то с досадой,
не то с презрением. «Ив — классический дурак! — пробормотал тот человек,
не замечая меня. — Он
ждет обещанных чудесных вещей… да, он хоть имеет надежды, а я… я почти разорен!» Это были вы. Вы прибавили: «Глупая шутка.
Не стоило бросать денег».
Райский знал это по прежним, хотя и
не таким сильным опытам, но последний опыт всегда кажется непохожим чем-нибудь на прежние, и потом под свежей страстью дымится свежая рана, а
времени ждать долго.
— Что делали, с кем виделись это
время?
не проговорились ли опять чего-нибудь о «грядущей силе», да о «заре будущего», о «юных надеждах»? Я так и
жду каждый день; иногда от страха и тоски
не знаю куда деться!
Положил я, детки, вам словечко сказать одно, небольшое, — продолжал он с тихой, прекрасной улыбкой, которую я никогда
не забуду, и обратился вдруг ко мне: — Ты, милый, церкви святой ревнуй, и аще позовет
время — и умри за нее; да
подожди,
не пугайся,
не сейчас, — усмехнулся он.
— Нет, Николай Иваныч, из такой поездки ровно ничего
не выйдет… Поверьте мне. Я столько лет совершенно напрасно прожил в Петербурге и теперь только могу пожалеть и себя и даром потраченное
время. Лучше будем сидеть здесь и
ждать погоды…
Старцев думал так, и в то же
время ему хотелось закричать, что он хочет, что он
ждет любви во что бы то ни стало; перед ним белели уже
не куски мрамора, а прекрасные тела, он видел формы, которые стыдливо прятались в тени деревьев, ощущал тепло, и это томление становилось тягостным…
Но «этот монах», то есть тот, который приглашал их давеча на обед к игумену,
ждать себя
не заставил. Он тут же встретил гостей, тотчас же как они сошли с крылечка из кельи старца, точно дожидал их все
время.
Коля, как ни
ждал Агафьи, представления
не прервал и, выдержав Перезвона определенное
время мертвым, наконец-то свистнул ему: собака вскочила и пустилась прыгать от радости, что исполнила свой долг.
Мы тихонько двинулись вперед, стараясь
не шуметь. Гольд повел нас осыпями по сухому ложу речки и избегая тропинок. Часов в 9 вечера мы достигли реки Иодзыхе, но
не пошли в фанзы, а остались ночевать под открытым небом. Ночью я сильно зяб, кутался в палатку, но сырость проникала всюду. Никто
не смыкал глаз. С нетерпением мы
ждали рассвета, но
время, как назло, тянулось бесконечно долго.
Теперь Верка еще
не хочет, а попривыкнет, шутя и захочет, — ну, и припугнуть можно будет… только во —
время! а теперь надо только
ждать, когда придет это
время.
Через час
времени жандарм воротился и сказал, что граф Апраксин велел отвести комнату.
Подождал я часа два, никто
не приходил, и опять отправил жандарма. Он пришел с ответом, что полковник Поль, которому генерал приказал отвести мне квартиру, в дворянском клубе играет в карты и что квартиры до завтра отвести нельзя.
…Р. страдала, я с жалкой слабостью
ждал от
времени случайных разрешений и длил полуложь. Тысячу раз хотел я идти к Р., броситься к ее ногам, рассказать все, вынести ее гнев, ее презрение… но я боялся
не негодования — я бы ему был рад, — боялся слез. Много дурного надобно испытать, чтоб уметь вынести женские слезы, чтоб уметь сомневаться, пока они, еще теплые, текут по воспаленной щеке. К тому же ее слезы были бы искренние.
Она у нас прожила год.
Время под конец нашей жизни в Новгороде было тревожно — я досадовал на ссылку и со дня на день
ждал в каком-то раздраженье разрешения ехать в Москву. Тут я только заметил, что горничная очень хороша собой… Она догадалась!.. и все прошло бы без шага далее. Случай помог. Случай всегда находится, особенно когда ни с одной стороны его
не избегают.
В то
время как я терял голову и
не знал, что делать, пока я
ждал с малодушной слабостью случайной перемены от
времени, от обстоятельств, —
время и обстоятельства еще больше усложнили положение.
Время, следовавшее за усмирением польского восстания, быстро воспитывало. Нас уже
не одно то мучило, что Николай вырос и оселся в строгости; мы начали с внутренним ужасом разглядывать, что и в Европе, и особенно во Франции, откуда
ждали пароль политический и лозунг, дела идут неладно; теории наши становились нам подозрительны.
— А вас, monsieur Герцен, вся комиссия
ждала целый вечер; этот болван привез вас сюда в то
время, как вас требовали к князю Голицыну. Мне очень жаль, что вы здесь прождали так долго, но это
не моя вина. Что прикажете делать с такими исполнителями? Я думаю, пятьдесят лет служит и все чурбан. Ну, пошел теперь домой! — прибавил он, изменив голос на гораздо грубейший и обращаясь к квартальному.
Улита стояла ни жива ни мертва. Она чуяла, что ее
ждет что-то зловещее. За две недели, прошедшие со
времени смерти старого барина, она из дебелой и цветущей барской барыни превратилась в обрюзглую бабу. Лицо осунулось, щеки впали, глаза потухли, руки и ноги тряслись. По-видимому, она
не поняла приказания насчет самовара и
не двигалась…
Благо еще, что ко взысканию
не подают, а только документы из года в год переписывают. Но что, ежели вдруг взбеленятся да потребуют: плати! А по нынешним
временам только этого и
жди. Никто и
не вспомнит, что ежели он и занимал деньги, так за это двери его дома были для званого и незваного настежь открыты. И сам он жил, и другим давал жить… Все позабудется; и пиры, и банкеты, и оркестр, и певчие; одно
не позабудется — жестокое слово: «Плати!»
Время шло. Над Егоркой открыто измывались в застольной и беспрестанно подстрекали Ермолая на новые выходки, так что Федот наконец догадался и отдал жениха на село к мужичку в работники. Матренка, с своей стороны, чувствовала, как с каждым днем в ее сердце все глубже и глубже впивается тоска, и с нетерпением выслушивала сожаления товарок.
Не сожаления ей были нужны, а развязка.
Не та развязка, которой все
ждали, а совсем другая. Одно желание всецело овладело ею: погибнуть, пропасть!
Нередко приставанья эти длятся целое утро. Поэтому понятно, что первое
время мы ходим несколько сконфуженные и
ждем не дождемся обеда, после которого обыкновенно затеваются игры и заставляют наших сверстников и сверстниц позабыть о Малиновце и его порядках.
За Григорием Павлычем следовали две сестры: матушка и тетенька Арина Павловна Федуляева, в то
время уже вдова, обремененная большим семейством. Последняя ничем
не была замечательна, кроме того, что раболепнее других смотрела в глаза отцу, как будто каждую минуту
ждала, что вот-вот он отопрет денежный ящик и скажет: «Бери, сколько хочешь!»
— Хорошие-то французы, впрочем,
не одобряют. Я от Егорова к Сихлерше [Известный в то
время магазин мод.] забежал, так она так-таки прямо и говорит: «Поверите ли, мне даже француженкой называться стыдно! Я бы, говорит, и веру свою давно переменила, да
жду, что дальше будет».
Об отцовском имении мы
не поминали, потому что оно, сравнительно, представляло небольшую часть общего достояния и притом всецело предназначалось старшему брату Порфирию (я в детстве его почти
не знал, потому что он в это
время воспитывался в московском университетском пансионе, а оттуда прямо поступил на службу); прочие же дети должны были
ждать награды от матушки.
Прозрения Любека поразительны, потому что в это
время политическое положение Европы
не давало оснований
ждать войны.
Об этом спрашивает молодая женщина, «пробужденная им к сознательной жизни». Он все откроет ей, когда придет
время… Наконец однажды, прощаясь с нею перед отъездом в столицу, где его уже
ждет какое-то важное общественное дело, — он наклоняется к ней и шопотом произносит одно слово… Она бледнеет. Она
не в силах вынести гнетущей тайны. Она заболевает и в бреду часто называет его имя, имя героя и будущего мученика.
У нигилистов было подозрительное отношение к высокой культуре, но был культ науки, т. е. естественных наук, от которых
ждали решения всех вопросов. Сами нигилисты
не сделали никаких научных открытий. Они популяризировали естественно-научную философию, т. е. в то
время материалистическую философию.
Или придешь к знакомому и,
не заставши дома, сядешь писать ему записку, а сзади в это
время стоит и
ждет его слуга — каторжный с ножом, которым он только что чистил в кухне картофель.
К довершению горя оказывается, что она еще и Бородкина-то любит, что она с ним, бывало, встретится, так
не наговорится: у калиточки, его
поджидает, осенние темные вечера с ним просиживает, — да и теперь его жалеет, но в то же
время не может никак оторваться от мысли о необычайной красоте Вихорева.
— А знаете, князь, — сказал он совсем почти другим голосом, — ведь я вас все-таки
не знаю, да и Елизавета Прокофьевна, может быть, захочет посмотреть на однофамильца…
Подождите, если хотите, коли у вас
время терпит.
Иногда снятся странные сны, невозможные и неестественные; пробудясь, вы припоминаете их ясно и удивляетесь странному факту: вы помните прежде всего, что разум
не оставлял вас во всё продолжение вашего сновидения; вспоминаете даже, что вы действовали чрезвычайно хитро и логично во всё это долгое, долгое
время, когда вас окружали убийцы, когда они с вами хитрили, скрывали свое намерение, обращались с вами дружески, тогда как у них уже было наготове оружие, и они лишь
ждали какого-то знака; вы вспоминаете, как хитро вы их наконец обманули, спрятались от них; потом вы догадались, что они наизусть знают весь ваш обман и
не показывают вам только вида, что знают, где вы спрятались; но вы схитрили и обманули их опять, всё это вы припоминаете ясно.
Теперь же можно было подумать, что он чего-то здесь
ждет, чрезвычайно для него важного, и до
времени решился
не уходить.
Петрунька чувствовал себя очень скверно и целые дни прятался от сердитой баушки, как пойманный зверек. Он только и
ждал того
времени, когда Наташка укладывала его спать с собой. Наташка целый день летала по всему дому стрелой, так что ног под собой
не слышала, а тут находила и ласковые слова, и сказку, и какие-то бабьи наговоры, только бы Петрунька
не скучал.
Ермошка
ждал вешней воды
не меньше балчуговских старателей, потому что самое бойкое кабацкое
время было связано именно с летним сезоном, когда все промысла были в полном ходу.
Таисья посмотрела какими-то удивленными глазами на Кирилла и ничего
не ответила. Она еще с вечера все прислушивалась к чему-то и тревожно поглядывала под гору, на дорогу из Самосадки, точно
поджидала кого. Во
время чтения Аглаиды она первая услышала топот лошадиных копыт.
Сегодня писал к князю и просил его позволить мне ехать в Тобольск для лечения — нетерпеливо
жду ответа в надежде, что мне
не откажут в этой поездке. До того
времени, если
не сделается мне заметно хуже, думаю
подождать с порошками, присланными Павлом Сергеевичем. Если же почему-нибудь замедлится мое отправление, начну и здесь глотать digitalis, хотя я
не большой охотник до заочного лечения, особенно в такого рода припадках, которым теперь я так часто подвергаюсь.
…В Петербург еще
не писал насчет моего предполагаемого путешествия.
Жду вдохновения — и признаюсь, при всем желании ехать, как-то тоскливо просить.
Время еще
не ушло. Надобно соблюсти все формальности, взять свидетельство лекаря и по всем инстанциям его посылать… Главное, надобно найти случай предварить родных, чтобы они
не испугались мнимо болезненным моим состоянием… [Пущин выехал, после длительной переписки между местной и столичной администрации, в середине мая 1849 г.]
Поджидал весточки от вас, но, видно, надобно первому начать с вами беседу, в надежде что вы [
не] откажете уделить мне минутку вашего досуга, Вы должны быть уверены, что мне всегда будет приятно хоть изредка получить от вас словечко: оно напомнит мне живо то
время, в котором до сих пор еще живу; часто встречаю вас в дорогих для всех нас воспоминаниях.