Неточные совпадения
«Свободное размышление профана о вредоносности насаждения грамоты среди нижних воинских чинов гвардии с подробным перечнем бывших злокозненных деяний оной от
времени восшествия на Всероссийский престол Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Елисавет Петровны и до кончины Благочестивейшего
Императора Павла I-го, включая и оную».
Пришло
время конкурса. Проектов было много, были проекты из Италии и из Германии, наши академики представили свои. И неизвестный молодой человек представил свой чертеж в числе прочих. Недели прошли, прежде чем
император занялся планами. Это были сорок дней в пустыне, дни искуса, сомнений и мучительного ожидания.
Император французов в это
время, кажется, забыл, что, сверх открытых рынков, не мешает иметь покрытый дом и что жизнь на Тверской площади средь неприятельских солдат не из самых приятных.
В 1710 г. пекинскими миссионерами, по поручению китайского
императора, была начертана карта Татарии; при составлении ее миссионеры пользовались японскими картами, и это очевидно, так как в то
время о проходимости Лаперузова и Татарского проливов могло быть известно только японцам.
Во
времена народного правления в Риме гонения такового рода обращалися только на суеверие, но при
императорах простерлося оно на все твердые мысли.
Я ходил в темно-зеленом фраке, с длинными и узкими фалдами; золотые пуговицы, красные опушки на рукавах с золотым шитьем, высокий, стоячий, открытый воротник, шитый золотом, шитье на фалдах; белые лосинные панталоны в обтяжку, белый шелковый жилет, шелковые чулки, башмаки с пряжками… а во
время прогулок
императора на коне, и если я участвовал в свите, высокие ботфорты.
Так вспоминал Пушкин это
время в 1815 году в стихах на возвращение
императора из Парижа.
— Это им обоим нисколько не помешает козни строить… Я вам никогда не рассказывал, что эти лица со мною при покойном
императоре Александре сделали… перед тем как мне оставить министерство духовных дел? […оставить министерство духовных дел… — А.Н.Голицын оставил министерство народного просвещения, одно
время объединенное с министерством духовных дел, в 1824 году.]
Если в прежнее
время, во
времена Рима, в Средние века, случалось, что христианин, исповедуя свое учение, отказывался от участия в жертвах, от поклонения
императорам, богам, или в Средние века от поклонения иконам, от признания папской власти, то отрицания эти, во-первых, были случайны: человек мог быть поставлен в необходимость исповедания своей веры и мог прожить жизнь, не будучи поставлен в эту необходимость.
Каин насиловал Авеля, хитрый Иаков властвовал над доверчивым Исавом, обманувший его Лаван над Иаковом, Каиафа и Пилат властвовали над Христом, римские
императоры властвовали над Сенеками, Эпиктетами и добрыми римлянами, жившими в их
время.
Зарубин и Мясников поехали в город для повестки народу,а незнакомец, оставшись у Кожевникова, объявил ему, что он
император Петр III, что слухи о смерти его были ложны, что он, при помощи караульного офицера, ушел в Киев, где скрывался около года; что потом был в Цареграде и тайно находился в русском войске во
время последней турецкой войны; что оттуда явился он на Дону и был потом схвачен в Царицыне, но вскоре освобожден верными казаками; что в прошлом году находился он на Иргизе и в Яицком городке, где был снова пойман и отвезен в Казань; что часовой, подкупленный за семьсот рублей неизвестным купцом, освободил его снова; что после подъезжал он к Яицкому городку, но, узнав через одну женщину о строгости, с каковою ныне требуются и осматриваются паспорта, воротился на Сызранскую дорогу, по коей скитался несколько
времени, пока наконец с Таловинского умета взят Зарубиным и Мясниковым и привезен к Кожевникову.
Почти семидесятилетний старик, с красивыми седыми волосами на висках, с несколько лукавой кошачьей физиономией и носивший из всех знаков отличия один только портрет покойного государя […покойного государя —
императора Николая I (1796—1855).], осыпанный брильянтами, Михайло Борисович в молодости получил прекрасное, по тогдашнему
времени, воспитание и с первых же шагов на службе быстро пошел вперед.
Мы представляем безусловным обожателям Наполеона оправдать чем-нибудь этот вандальской поступок; вероятно, они откроют какие-нибудь гениальные причины, побудившие
императора французов к сему безумному и детскому мщению; и трудно ли этим господам доказать такую безделку, когда они математически доказывают, что Наполеон был не только величайшим военным гением, в чем, никто с ними и не спорит, но что он в то же
время мог служить образцом всех гражданских и семейственных добродетелей, то есть: что он был добр, справедлив и даже… чувствителен!!!
Вместо улиц тянулись бесконечные ряды труб и печей, посреди которых от
времени до
времени возвышались полуразрушенные кирпичные дома; на каждом шагу встречались с ним толпы оборванных солдат: одни, запачканные сажею, черные как негры, копались в развалинах домов; другие, опьянев от русского вина, кричали охриплым голосом: «Viva 1'еmpereur!» [Да здравствует
император! (франц.)] — шумели и пели песни на разных европейских языках.
Не знаю, бывал ли когда-нибудь покойный
император Николай I в Балаклаве. Думаю всячески, что во
время Крымской войны он вряд ли, за недостатком
времени, заезжал туда. Однако живая история уверенно повествует о том, как на смотру, подъехав на белом коне к славному балаклавскому батальону, грозный государь, пораженный воинственным видом, огненными глазами и черными усищами балаклавцев, воскликнул громовым и радостным голосом...
Притом смерть
императора, во
время царствования которого совершились мировые события, которого имя неразрывно связано с «вечной памятью двенадцатого года», возведшего Россию на высшую степень славы и могущества,
императора, твердостью которого, по общему убеждению, пал Наполеон, недавно кончивший дни свои узником на острове св.
Вскоре после принятия его в инженерное училище туда приехал
император Николай Павлович, бывший в то
время еще великим князем. Он заезжал сюда часто, но на этот раз цель посещения была особенная, а именно «выбор пансионеров».
Таким образом прошел год и могло бы идти и дальше, но однажды раннею весной Николай Фермор во
время прогулки опять попался на глаза
императору Николаю Павловичу, и от этого случая произошла перемена, которая дала делу новое направление.
Старший, Павел Федорович, учился в одно
время с Брянчаниновым, был с ним дружен и находился под его непосредственным духовным влиянием, а младший, Николай Федорович, шел позже, вслед за братом, и поступил в инженерное училище, когда государь Николай Павлович уже перестал быть великим князем, а сделался
императором.
Он приехал в лагерь по личному приказанию государя, чтобы видеть Николая Фермора, и остался очень недоволен, что не нашел больного. Зато он оставил записку, в которой писал, что «сегодня от был экстренно вытребован государем
императором, которому благоугодно было передать на его попечение Николая Фермора, и ввиду этого он, д-р Мандт, просит Пв. Ф. Ф-ра, как только он возвратится в лагерь и в какое бы то ни было
время, тотчас пожаловать к нему для личных объяснений».
«Я не знаю, что сказать, — отвечал отставной
император, — оно было полезно и необходимо в свое
время, оно было вредно в другое».
Мышлаевский. Балаган получился, оттого и тон балаганный. Ты ж сулил и государя
императора и за здоровье светлости пил. Кстати, где эта светлость теперь, в настоящее
время?
Берлинский король, надев русский мундир, спешит в Варшаву обнимать своего врага,
императора австрийского, в благодатном присутствии Николая, в то
время как он, отщепленец от единой спасающей церкви, предлагает свою помощь римскому владыке.
Из позднейшего
времени достаточно припомнить культ
императоров в Риме, с каковым непримиримо столкнулось христианство.
Романы, сюжеты которых заимствованы из
времен Петра Великого, Бирона, Анны Ивановны, Елисаветы и даже
императора Александра Первого, далеко не безупречные в отношении мастерства рассказа, отнюдь не страдают «бедностью содержания», которая становится уделом русского повествования в то
время, когда, по чьему-то характерному выражению, в романе и повести у нас варьировались только два положения: «влюбился да женился, или влюбился да застрелился».
Некоторое
время Елизавета находилась с своим племянником-императором в самых приязненных, в самых близких, коротких отношениях и имела на него большое влияние.
Мы имеем все права на похищенный у нас престол и в непродолжительном
времени обнародуем духовное завещание блаженной памяти императрицы Елизаветы Петровны, и те, которые откажутся принести нам верноподцанскую присягу, подвергнутся заслуженному наказанию, на основании законов, постановленных самим народом и восстановленных Петром I,
императором всероссийским».
— Теперь и y нас с немцами война неизбежна, потому что Сербию не оставит в такое тяжелое
время наш ангел Государь… Это говорил мне мой папа, когда заходил ко мне дня три тому назад. Папа говорил, что германский
император Вильгельм непременно станет на сторону своих союзников-австрийцев, — говорила, оживленно жестикулируя, хорошенькая брюнетка Аля Миродай.
А в это
время их родина изнывала под тяжелым сапогом пруссака, и в Версале готовилось провозглашение Вильгельма
императором Германии, и Париж начинал уже переживать ужас осады.
Тут, где-то на этом кряже (объездчик указал в сторону нагайкой), когда-то во
время оно разбойники напали на караван с золотом; золото это везли из Петербурга Петру-императору, который тогда в Воронеже флот строил.
В царствование
императора Феодосия Великого жил в Константинополе один знатный человек, «патрикий и епарх», по имени Ермий. Он был богат, благороден и знатен; имел прямой и честный характер; любил правду и ненавидел притворство, а это совсем не шло под стать тому
времени, в котором он жил.
На другой день приехал доктор Гриф, первая знаменитость того
времени, и стал ездить каждый день по два раза, каждый раз объявляя, что он прислан
императором. Это больному доставляло видимое удовольствие.
Через некоторое
время они все-таки достигли того, что по доносу нескольких белорусских монахов на самовластие митрополита,
император назначил над ним следствие, уронившее его в глазах всего духовенства и придавшее его врагам особую смелость.
Без пяти минут шесть —
время, когда в ту пору начинались спектакли, прибыл
император Павел Петрович в парадном мундире Преображенского полка, в шелковых чулках и башмаках, с голубою лентою через плечо и андреевскою звездою на груди.
Начиная же с 1815 года, то есть именно с того
времени, которое мы избираем за исходный пункт нашего правдивого повествования, он стоял на высоте своего могущества — быв правою рукою
императора и рассматривал вместе с ним все важнейшие дела государственного управления, не исключая и дел духовных.
Летом зачастую обеденный стол накрывался в саду, у бюста
императора Павла Петровича, против которого оставалось незанятое место и во
время обеда ставилась на стол каждая перемена кушанья; в конце обеда подавался кофе, и граф Аракчеев, взяв первую чашку, выливал ее к подножию императорского бюста, после же этого возлияния он брал уже другую чашку.
Во главе этой партии даже стоял крестник графа Петр Андреевич Клейнмихель, обязанный Аракчееву всей своей карьерой. Что же касается до
императора Николая Павловича, то он, как и брат его, Константин Павлович, высоко ценил заслуги и способности Алексея Андреевича, бывшего правой рукой их венценосного брата во все
время его царствования.
Этого невозможно было допустить, особенно как раз в то
время, когда русский
император готов был завязать такие дружеские, отношения к католическому ордену мальтийских рыцарей.
Началом государственного устройства России следует несомненно считать царствование Иоанна III, со
времени женитьбы его на племяннице византийского
императора Софье Палеолог, до того
времени проживавшей в Риме. Брак этот состоялся в 1472 году. Новая русская великая княгиня была красивая, изворотливая и упорная принцесса с гордым властительным нравом. За нее сватались многие западные принцы, но она не хотела соединить свою судьбу с католиком.
По прочтении акта,
император через царские врата вошел в алтарь и положил его на святой престол в нарочно устроенный серебряный ковчег и повелел хранить его там на все будущие
времена.
Серый, одноэтажный дом, на углу Литейной и Кирочной, стоящий в его прежнем виде и доныне, во
время царствования
императора Александра Павловича служил резиденцией «железного графа», как называли современники Алексея Андреевича Аракчеева.
Когда в следующем 1796 году великий князь Павел Петрович, сделавшись уже
императором, подарил возведенному им в баронское, а затем графское достоинство и осыпанному другими милостями Аракчееву село Грузино с 2500 душами крестьян, Алексей Андреевич переехал туда на жительство вместе с Настасьей Федоровной и последняя сделалась в нем полновластной хозяйкой, пользуясь неограниченным доверием имевшего мало свободного
времени, вследствие порученных ему государственных дел, всесильного графа, правой руки молодого государя, занятого в то
время коренными и быстрыми преобразованиями в русской армии.
Адлерберг начал набрасывать очерк манифеста, как вдруг великому князю пришла мысль поручить его редакцию знаменитому историку Карамзину, который находился в это
время в Зимнем дворце. Карамзин часто приходил после смерти
императора Александра, и великий князь Николай Павлович, который ценил как его характер, так и его талант, имел с ним частые беседы. Поэтому он велел позвать его и передал ему необходимые заметки и инструкции.
Еще в последние годы царствования
императора Александра Павловича зараза различных эфемерных политических теорий, занесенная некоторыми представителями нашего войска из Европы, подобно эпидемии, стала быстро распространяться между молодыми умами того
времени.
После сего мы останемся в спокойном уповании, что в день, когда Царь царствующих, по общему для земнородных закону, воззовет нас от сего временного царствия в вечность, государственные сословия, которым настоящая непреложная воля наша и сие законное постановление наше, в надлежащее
время, по распоряжению нашему, должно быть известно, принесут верноподданническую преданность свою назначенному нами наследственному
императору единого, нераздельного Престола Всероссийской Империи, Царства Польского и Княжества Финляндского.
Во
время этой бесконечно длящейся очаковской осады в главную квартиру прибыл присланный австрийским
императором военный уполномоченный принц Карл-Иосиф де Линь.
К замечательным постройкам елизаветинского
времени должно отнести дома: графов Строгановых на Невском, Воронцова на Садовой улице (теперь Пажеский корпус), Орлова и Разумовского (теперь воспитательный дом), Смольный монастырь и Аничковский дворец. Все эти постройки тогда производились знаменитым итальянским зодчим графом Растрелли, выписанным из заграницы еще
императором Петром I.
Император, кроме того, в это же
время был занят грандиозной постройкой замка, которая и доныне служит памятником его царствования.
Впрочем, граф и на самом деле бывал в своем доме лишь наездом, живя за последнее
время постоянно в Грузине, имении, лежавшем на берегу Волхова, в Новгородской губернии, подаренном ему вместе с 2500 душ крестьян
императором Павлом и принадлежавшем прежде князю Меньшикову. Даже в свои приезды в Петербург он иногда останавливался не в своем доме, а в Зимнем дворце, где ему было всегда готово помещение.
Император много расспрашивал их атамана, который ему, между прочим, сказал, что они делают обыкновенно по шестьдесят верст в день во
время похода. Ни одна кавалерия в Европе не может в этом отношении с ними сравниться.