Неточные совпадения
Доктор Герценштубе и встретившийся Ивану Федоровичу в больнице
врач Варвинский на настойчивые вопросы Ивана Федоровича твердо отвечали, что падучая болезнь Смердякова несомненна, и даже
удивились вопросу: «Не притворялся ли он в день катастрофы?» Они дали ему понять, что припадок этот был даже необыкновенный, продолжался и повторялся несколько дней, так что жизнь пациента была в решительной опасности, и что только теперь, после принятых мер, можно уже сказать утвердительно, что больной останется в живых, хотя очень возможно (прибавил доктор Герценштубе), что рассудок его останется отчасти расстроен «если не на всю жизнь, то на довольно продолжительное время».
Увидев, в чем дело, он не
удивился и не взволновался: за свою практику городского
врача он насмотрелся таких вещей, что уже совсем одеревенел и окаменел к человеческим страданиям, ранам и смерти.
— Против холеры первое средство — медь на голом теле… Старинное средство, испытанное! [Теперь, когда я уже написал эти строки, я рассказал это моему приятелю врачу-гомеопату, и он нисколько не
удивился. У нас во время холеры как предохранительное средство носили на шее медные пластинки. Это еще у Ганнемана есть.]
Начальник дивизии ответил, что
удивляется его письму: по закону, подобного рода вопросы дивизионный
врач решает собственною властью, и ему лучше знать, нужны ли в госпитале сестры.
— То есть, как это? —
удивился врач. — А меня главнокомандующий еще вчера посылал, да я не успел… Приступлено ли, по крайней мере, к началу работ?
Бомелий, действительно, нимало не
удивился; он как бы и не ожидал услыхать ничего другого от него, «первого русского
врача», как именовал его сам же «бусурман» в прежние годы и на которого он возлагал свои научные надежды.
Заверещал главный
врач, — солдатики на койках промеж себя тихо
удивляются: тыловой начальник, доктор, а такая у него в голосе сила. Смотритель трясется-вякает, толстая сестра наседает, а дневальный из офицерской палаты знай свое лопочет про рапорт да подполковничье молоко.