Неточные совпадения
— Но здесь, здесь именно и
открылась миру гнусность злодея, надменностию своею нас гнетущего и нахальством обуревающего… Получив мое извещение и имея на меня, как исконный
враг рода человеческого, злобу, он, не помедлив даже мало, повелел псом своим повлещи меня в тюрьму, доколе не представлю ясных доказательств вымышленного якобы мною злоумышления… где и до днесь пребывание имею…
— Да почему же ты знаешь (итальянцы, как известно, легко «тыкаются»), что у Эмиля
врагов не будет, если даже и
откроется в нем это «estro»?
Примирению же этому выставлялась та причина, что Варнава стал (по словам Ахиллы) человек жестоко несчастливый, потому что невдавнях женился на здешней барышне, которая гораздо всякой дамы строже и судит все против брака, а Варнаву, говорят, нередко бьет, и он теперь уже совсем не такой: сам мне
открылся, что если бы не опасался жены, то готов бы даже за бога в газете заступиться, и ругательски ругает госпожу Бизюкину, а особливо Термосесова, который чудесно было себя устроил и получал большое жалованье на негласной службе для надзора за честными людьми, но
враг его смутил жадностью; стал фальшивые бумажки перепущать и теперь в острог сел».
Сели за стол втроем. Принялись пить водку и закусывать пирожками. Больше пили, чем ели. Передонов был мрачен. Уже все было для него как бред, бессмысленно, несвязно и внезапно. Голова болела мучительно. Одно представление настойчиво повторялось — о Володине, как о
враге. Оно чередовалось тяжкими приступами навязчивой мысли: надо убить Павлушку, пока не поздно. И тогда все хитрости вражьи
откроются. А Володин быстро пьянел и молол что-то бессвязное, на потеху Варваре.
Когда же
открылось золото и некоторые хитростью завладели им, тогда другие также захотели его, и — несчастные — «подло предались своим
врагам». Неужели вы так безумны? — восклицает поэт...
Mатрена. Да дело-то у нас несогласное. Я перед тобой, Петр Игнатьич, как перед богом
откроюсь. Ты хоть нас с стариком рассуди. Заладил, что женить да женить. А на ком женить-то, ты спроси! Кабы невеста настоящая, разве я своему детищу
враг, а то девка с пороком…
Он сообщил ей свои затруднительные дела,
открылся, что он претерпел в Париже, проговорился, в каких он отличался ролях и как в Петербурге был на волос от погибели, но спасен Глафирой от рук жены, а теперь вдруг видит, что все это напрасно, что он опять в том же положении, из какого считал себя освобожденным, и даже еще хуже, так как будет иметь
врагом Горданова, который всегда может его погубить.
Бессознательно стремившаяся к гибели, несчастная женщина вполне доверилась новой знакомой,
открылась ей в любви к Орлову, посвятила ее в свои тайны, рассказала о своих планах, и англичанка, по свидетельству Кастеры и Гельбига, помогала
врагам принцессы, питая в ней доверенность и обманчивые надежды [Castera «Histoire de Catherine II».
— Как это сделалось, боже мой! — говорил он. — Мог ли я подумать?.. Друг мой, благороднейший друг! Зачем вы ранее не
открылись мне? зачем вы так долго играли роль моего
врага, и я не мог вас достойно оценить? Сколько унижений разного рода, сколько оскорблений от меня претерпели!