Неточные совпадения
В память избавления своего от
врага они поставили
крест на высокой горе, которая с той поры стала называться Крестовою.
И долго-таки не отставал от него
враг человеческий; и на другой, и на третий день все эта юница являлася и думала его прелестьми своими сомустить, только он догадался да
крест на нее и надел… так поверите ли, сударь? вместо юницы-то очутился у него в руках змей преогромный, который, пошипев мало, и пополз из келий вон…
— Неси
крест свой, Никита Романыч! — повторила Елена. — Иди, куда посылает тебя царь. Ты отказался вступить в опричнину, и совесть твоя чиста. Иди же на
врагов земли Русской; а я не перестану молиться за нас обоих до последнего моего часа!
— Извольте ехать прямо по этой просеке до песочного вра́га; держитесь все правой руки, а там пойдет дорога налево; как поровняетесь с деревянным
крестом — изволите знать, что в сосновой роще?
Ах, скоро, скоро, кормилица России — Москва, скоро прольются по твоим осиротевшим улицам пламенные реки; святотатственная рука
врагов сорвет
крест с твоей соборной колокольни, разрушит стены священного Кремля, осквернит твои древние храмы; но русские всегда возлагали надежду на господа, и ты воскреснешь, Москва, как обновленное, младое солнце, ты снова взойдешь на небеса России; а
враги твои…
Так, в городе Романове поп Викула, на святой неделе обходя с образами Троицкую слободу, в доме солдата Кокорева не допустил его к св.
кресту, называл
врагом и басурманом за то, что он был с выстриженною бородою.
Кто лучше его, сына заклятого
врага поляков, добровольно целовавшего
крест Владиславу, может убедить непокорных?
Земля тебя клянет!
А
враг у нас с тобой один: оружью
Он твоему смеется! С ним сразиться
Ты можешь, только павши ниц во прах
Перед
крестом!
Враг-сатана, отшатнись от меня на сто верст — на тысячу, на мне есть
крест господень!
Я здесь умру. Попа теперь не сыщешь.
Я во грехах своих покаюсь вам.
Грехи мои великие: я бражник!
И умереть я чаял за гульбой.
Но спас меня Господь от смерти грешной.
Великое Кузьма затеял дело,
Я дал ему последний
крест с себя;
Пошел за ним, московский Кремль увидел,
С
врагами бился так же, как другие,
И умираю за святую Русь.
Скажите всем, как будете вы в Нижнем,
Чтобы меня, как знают, помянули —
Молитвою, винцом иль добрым словом.
Церковные учителя прямо не признают заповеди непротивления обязательною, учат тому, что она необязательна и что можно и есть случаи, когда должно отступать от нее, и вместе с тем не смеют сказать, что они не признают эту простую, ясную заповедь, неразрывно связанную со всем учением Христа, учением кротости, смирения, покорного несения
креста, самоотвержения и любви к
врагам, — заповедь, без которой всё учение становится пустыми словами.
— Надо! Надо! Что ты? Очнись! — зашептала с каким-то мистическим ужасом Дорушка. — За злых молиться еще больше надо. Помнишь боженьку-Христа? Он за
врагов молился на
кресте… Батюшка в проповеди сказывал.
Кто скачет, кто мчится на белом коне
Навстречу свистящих гранат?
Стоит невредимым кто в адском огне
Без брони, без шлема, без лат?
Кто в кителе белом, с
крестом на груди,
Мишенью
врагам нашим служит?..
— Да как же, дяденька, вы рассудите… Был все с нашими… Помните, прием добровольцам делал… и по Красному
Кресту… И во всех таких… делах… речи тоже говорил… А мы, кажется, оказывали ему всякое почтение. А между прочим, он между нашими
врагами очутился.
— Злочестивец, в руке твоей не
крест животворящий, а оружие убийственное, которое ты хочешь вонзить нам в сердце. Знаю умысел твой и всех гнусных новгородцев; знаю, что вы готовитесь предаться Сигизмунду-Августу. Отселе ты уже не пастырь, а
враг церкви и святой Софии, хищный волк, губитель, ненавистник венца Мономахова. Иди в храм Святой Софии!
Петра-чудотворца, в доме Богоматери, не принимать
врагов великого князя: князя Можайского, сыновей Шемяки и Василия Ярославича Боровского, отменить вечевые грамоты и обещались не издавать судных прав без утверждения и печати великого князя, и многое другое, и по обычаю целовали
крест в уверение в исполнении ими всего обещанного.
И
враги, поцеловав
крест, выбрав каждый своего стряпчего (секунданта) и поручника, расстались с жаждою крови один другого.
Архиепископов обязались ставить в Москве, у гроба святого Петра-чудотворца, в доме Богоматери, не принимать
врагов великого князя: князя Можайского, сыновей Шемяки и Василия Ярославича Боровского, отменить вечевые грамоты и обещались не издавать судных прав без утверждения и печати великого князя, и многое другое, и по обычаю целовали
крест в уверение в исполнении ими всего обещанного.