«После него в доме водворился мир» — только не для всех это уже было благовременно. Золотая пора для
воспитания юноши прошла в пустой и глупой суете; кое-как с детства нареченного «дипломата в истинно русском духе» выпустили в свет просто подпоручиком, да при том и тут из него вышло что-то такое, что даже трудно понять: по фигуральному выражению Исмайлова: «он вышел офицер не в службе».
Неточные совпадения
Словцо это не осталось без ответа: Сперанский в своем ответе благодарил всех, кто его добром помнит, и, распространясь слегка о
воспитании, жалел, что у нас в России хорошо воспитать
юношу большая трудность.
Так, при первом вступлении в жизнь, попадаются в сети мошенников неопытные
юноши, которых все
воспитание строго сообразовалось с одним великим принципом: «Не рассуждать!»
У него были усовершенствованы все методы
воспитания, и он умел от
юношей добиться того, к чему напрасно старался приучить людей зрелых лет, — дружной и старательной земледельческой работы.
Мы слышали суждение о книге, изданной г. Анненковым, выраженное в таком тоне: «Прочитавши ее до конца, надобно опять воротиться к первой странице и спросить, вместе с биографом Станкевича: чем же имя этого
юноши заслужило право на внимание общества и на снисходительное любопытство его?» Выражавшие такое суждение не видели в Станкевиче ничего, кроме того, что он был добрый человек, получивший хорошее
воспитание и имевший знакомство с хорошими людьми, которым умел нравиться: что же за невидаль подобная личность?
Твой отец был обласкан Государем, я имела честь представляться Императрице, ты получил свое
воспитание между лучшими русскими и грузинскими
юношами и только в силу своего упрямства ты зарылся здесь, в глуши и не едешь в северную столицу.
Родится ребенок в нужде или роскоши и получает
воспитание фарисейское или книжническое. Для ребенка, для
юноши не существует еще противоречия жизни и вопроса о ней, и потому ни объяснение фарисеев, ни объяснение книжников не нужны ему и не могут руководить его жизнью. Он учится одним примером людей, живущих вокруг него, и пример этот, и фарисеев и книжников, одинаков: и те и другие живут только для блага личной жизни, и тому же поучают и его.
Удалились те, которые, по выражению Карамзина, «исхитили
юношу из сетей порока и с помощью набожной, кроткой Анастасии увлекли на путь добродетели», и царь снова остался предоставленным своим, извращенным
воспитанием, инстинктам, взводимым в добродетели окружавшими его льстецами и наушниками.
Он горел желанием поступить в военную службу и, быть может, не вмешайся в его судьбу две дамские прихоти, сперва его бабушки, поклонницы «Московских ведомостей», а затем его матери, хранившей в своем сердце воспоминание о танцах с миловидными и чистенькими лицеистами, по той дороге, которую определил ему отец, при корпусном
воспитании, его жизнь сложилась бы иначе и несомненные способности и духовные силы, таившиеся в этом пылком
юноше, получили бы другое направление.
Наивность шестнадцатилетнего
юноши, приятная для родителей, подчас до седых волос считающих своих детей малыми ребятами, едва ли может признаваться, особенно в мальчике, идеалом
воспитания.