Неточные совпадения
— Возможно всё, если вы предоставите мне полную свободу действий, — не отвечая на
вопрос, сказал
адвокат. — Когда я могу рассчитывать получить от вас известия? — спросил
адвокат, подвигаясь к двери и блестя и глазами и лаковыми сапожками.
Как всегда, оказалось, что после
вопроса о том, в какую цену им угодно нумер, ни одного хорошего нумера не было: один хороший нумер был занят ревизором железной дороги, другой —
адвокатом из Москвы, третий — княгинею Астафьевой из деревни.
— Однако — в какой струе плыть? Вот мой
вопрос, откровенно говоря. Никому, брат, не верю я. И тебе не верю. Политикой ты занимаешься, — все люди в очках занимаются политикой. И, затем, ты
адвокат, а каждый
адвокат метит в Гамбетты и Жюль Фавры.
Провинциальный кадет
Адвокатов поставил
вопрос: «Есть ли у нас демократия в европейском смысле слова?» — и в полчаса доказал, что демократии в России — нет.
Среда, в которой он вращался,
адвокаты с большим самолюбием и нищенской практикой, педагоги средней школы, замученные и раздраженные своей практикой, сытые, но угнетаемые скукой жизни эстеты типа Шемякина, женщины, которые читали историю Французской революции, записки m-me Роллан и восхитительно путали политику с кокетством, молодые литераторы, еще не облаянные и не укушенные критикой, собакой славы, но уже с признаками бешенства в их отношении к
вопросу о социальной ответственности искусства, представители так называемой «богемы», какие-то молчаливые депутаты Думы, причисленные к той или иной партии, но, видимо, не уверенные, что программы способны удовлетворить все разнообразие их желаний.
Но Томилин не слушал возражений, — усмехаясь, приподняв рыжие брови, он смотрел на
адвоката фарфоровыми глазами и тискал в лицо его
вопросы...
— Чепуха какая, — невежливо сказал человек, прижатый в угол, — его слова тотчас заглушил
вопрос знакомого Самгину
адвоката...
«И наконец, в-четвертых, — продолжал
адвокат, — присяжными заседателями ответ на
вопрос суда о виновности Масловой был дан в такой форме, которая заключала в себе явное противоречие.
Смех, которым ответил
адвокат на замечание Нехлюдова о том, что суд не имеет значения, если судейские могут по своему произволу применять или не применять закон, и интонация, с которой он произнес слова: «философия» и «общие
вопросы», показали Нехлюдову, как совершенно различно он и
адвокат и, вероятно, и друзья
адвоката смотрят на вещи, и как, несмотря на всё свое теперешнее удаление от прежних своих приятелей, как Шенбок, Нехлюдов еще гораздо дальше чувствует себя от
адвоката и людей его круга.
В заключение
адвокат в пику товарищу прокурора заметил, что блестящие рассуждения господина товарища прокурора о наследственности, хотя и разъясняют научные
вопросы наследственности, неуместны в этом случае, так как Бочкова — дочь неизвестных родителей.
— Вот какие
вопросы вы задаете! Ну-с, это, батюшка, философия. Что ж, можно и об этом потолковать. Вот приезжайте в субботу. Встретите у меня ученых, литераторов, художников. Тогда и поговорим об общих
вопросах, — сказал
адвокат, с ироническим пафосом произнося слова: «общие
вопросы». — С женой знакомы. Приезжайте.
На второй
вопрос о Бочковой, после долгих толков и разъяснений, ответили: «не виновна», так как не было явных доказательств ее участия в отравлении, на что особенно налегал ее
адвокат.
И товарищ прокурора тотчас же снял локоть с конторки и стал записывать что-то. В действительности он ничего не записывал, а только обводил пером буквы своей записки, но он видал, как прокуроры и
адвокаты это делают: после ловкого
вопроса вписывают в свою речь ремарку, которая должна сокрушить противника.
Все встали, и старшина, переминаясь с ноги на ногу, откашлялся и прочел
вопросы и ответы. Все судейские: секретарь,
адвокаты, даже прокурор выразили удивление.
Вопрос этот до такой степени изумил
адвоката своею наивностью, что он смерил своего возражателя с головы до ног.
Притом же и
адвокатов развелось множество, и всякому хотелось что-нибудь заполучить. Носились даже слухи, что скоро нечего будет «жрать».
Вопрос: честно или нечестно? — звучал как-то дико, приходилось брать всякие дела, ссылаясь на Шедестанжа и Жюля Фавра, которые-де тоже всякие дела берут. Характер адвокатуры настолько изменился, что в основание судоговорения всецело лег кодекс, вооруженный давностями, апелляционными и кассационными сроками и прочею волокитою.
Конечно, кроме чиновников и
адвокатов, встречаются в это время на Невском еще железнодорожники и кокотки 5, но и они, по совести, едва ли ответят на
вопрос, зачем они суетятся и движутся.
Какие-то Лямшины, Телятниковы, помещики Тентетниковы, доморощенные сопляки Радищевы, скорбно, но надменно улыбающиеся жидишки, хохотуны заезжие путешественники, поэты с направлением из столицы, поэты взамен направления и таланта в поддевках и смазных сапогах, майоры и полковники, смеющиеся над бессмысленностию своего звания и за лишний рубль готовые тотчас же снять свою шпагу и улизнуть в писаря на железную дорогу; генералы, перебежавшие в
адвокаты; развитые посредники, развивающиеся купчики, бесчисленные семинаристы, женщины, изображающие собою женский
вопрос, — всё это вдруг у нас взяло полный верх, и над кем же?
Да, это был он, то есть избавитель, то есть «подходящий человек», по поводу которого возможен был только один
вопрос: сойдутся ли в цене? То есть, говоря другими словами, это был
адвокат Балалайкин.
То же самое еще чаще может случаться и при обсуждении литературных произведений: и когда критик-адвокат надлежащим образом поставит
вопрос, сгруппирует факты и бросит на них свет известного убеждения, — общественное мнение, не обращая внимания на кодексы пиитики, будет уже знать, чего ему держаться.
Адвокат говорил о том, как
вопрос о разводе занимал теперь общественное мнение в Европе, и как у нас всё чаще и чаще являлись такие же случаи. Заметив, что его голос один слышен,
адвокат прекратил свою речь и обратился к старику.
Нестрашный.
Вопрос — кто ловит и для чего? Ловят —
адвокаты, профессора, интеллигенты и вообще всякая нищая братия.
Покуда эти мысли толпились в моей голове, Прокоп всматривался в пассажиров и приставал ко мне с
вопросами: это кто? а вон этот, в углу, кто таков? При этом он указывал пальцем и делал свои замечания так громко, что я каждую минуту ожидал, что буду скомпрометирован. Прежде всего он заинтересовался
адвокатом, долго припоминал, где он его видел, и, наконец, вспомнил-таки, что в Муромском лесу.
Если бы люди всех профессий —
адвокаты, чиновники, фабриканты, помещики, торговцы — делали для несостоятельных людей столько же, сколько в пределах своей профессии делают врачи, то самый
вопрос о бедных до некоторой степени потерял бы свою остроту. Но суть в том, что врачи должны быть бескорыстными, а остальные… остальные могут довольствоваться тем, чтоб требовать этого бескорыстия от врачей.
Захотелось напиться и Палтусову; за обедом это ему не удалось. Но не затем ли, чтоб не шевелить в душе никаких лишних
вопросов? Когда хмель вступит в свои права, легко и сладко со всеми целоваться: и с чистым юношей, и с пройдохой
адвокатом, и с ожирелым клубным игроком, с кем хочешь! Не разберешь — кто был студентом, кто нет.
По уходе его
адвокат осмотрел канделябр, потрогал его со всех сторон пальцами и, подобно доктору, долго ломал голову над
вопросом: что делать с подарком?
Адвокат еще ранее просил его не горячиться, отвечать вежливо на
вопросы председателя суда, а главное, говорить как можно меньше и дать ему полную свободу для защиты.
Одни
адвокаты потирали руки, в предвкушении лакомых кусков — гонорара, имеющего быть полученным с «излюбленных граждан» Москвы, долженствующих скоро волею судеб переместиться с различных мягких кресел почетных должностей на жестокую скамью подсудимых. Кому придется урвать кусочек от этого роскошного пирога? Вот
вопрос!
— Для
адвоката это
вопрос короткого времени…
Провинциальный суд оказался благоговеющим перед знаменитым московским
адвокатом и ученым. Все требования его беспрекословно исполнялись. После постановки
вопросов о виновности подсудимых, Левицкий внес в редакцию их некоторое изменение.