Неточные совпадения
Вопрос об ухе был забыт и заменился другими
вопросами политического и теологического [Теоло́гия (греч.) —
богословие.] свойства, так что когда штаб-офицеру из учтивости предложили присутствовать при «восхищениях», то он наотрез отказался.
Она знала, что в области политики, философии
богословия Алексей Александрович сомневался или отыскивал; но в
вопросах искусства и поэзии, в особенности музыки, понимания которой он был совершенно лишен, у него были самые определенные и твердые мнения.
Я могу признавать, что конституционная религия протестантизма несколько посвободнее католического самодержавия, но принимать к сердцу
вопрос об исповедании и церкви не могу; я вследствие этого наделаю, вероятно, ошибок и уступок, которых избежит всякий самый пошлый бакалавр
богословия или приходский поп.
Легальное
богословие, легальная мораль, легальное общественное мнение всегда в этом
вопросе относились враждебно к литературе и с трудом ее терпели.
В
вопросах, соприкасающихся с
богословием и догматами, он еще чувствовал себя беспомощным.
Несомненно, литургическое
богословие может осветить
вопрос глубже и жизненнее, нежели рассудочные определения догматики.
Не подвергая
вопроса философскому углублению и рассматривая его преимущественно со стороны религиозно-практической, они считают как бы саму собою разумеющеюся идею отрицательного
богословия.
Евномий не согласился, однако, с толкованием отрицательных имен Божиих у св. Василия В. и, не без некоторого основания, возражал: «Я не знаю, как чрез отрицание того, что не свойственно Богу, Он будет превосходить творения!.. Всякому разумному существу должно быть ясно, что одно существо не может превосходить другое тем, чего оно не имеет» [Несмелов, 135.].
Вопрос о значении отрицательного
богословия в его отношении к положительному так и остался у св. Василия мало разъясненным.
Особой оригинальности или философской ясности суждения автора «Изложения православной веры» не имеют, сравнительно с учениями св. Дионисия Ареопагита и Максима Исповедника, однако высокий вероучительный авторитет этого произведения заставляет с особенным вниманием относиться к его идеям, в частности и по
вопросу об «апофатическом»
богословии. Приведенные суждения даже текстуально близки к соответственным местам из сочинений Ареопагита, святых Максима, Василия Великого и др.
[Было бы поучительно произвести внимательнейший анализ, как понимается этот догматический
вопрос в православной литургике, чтобы услышать свидетельство не школьного
богословия, но молитвенного сердца, припадающего к Заступнице мира.
Спб., 1898.], в
вопросе об отрицательном
богословии сознательно примыкает к св. Максиму Исповеднику и Дионисию Ареопагиту, оказавшим на него особенное влияние.
Таковы предубеждения против религиозной философии, благодаря которым и самый
вопрос о возможности религиозной философии, или, что то же, философской догматики, чаще всего разрешается отрицательно (по этому случаю иронически припоминается формула схоластики: philosophia est ancilla theologiae [Философия — служанка
богословия (лат.) — высказывание итальянского историка XVI в.
«В области политики, философии,
богословия Каренин сомневался или отыскивал; но в
вопросах искусства и поэзии, в особенности музыки, понимания которой он был совершенно лишен, у него были самые определенные, твердые мнения».