Неточные совпадения
Софья. Во всю жизнь мою
ваша воля будет мой закон.
— О, это всегда так, — сказал адвокат, — и это всегда в
вашей воле.
Я предаюсь весь
вашей воле и
вашему чувству справедливости».
— Она умирает. Доктора сказали, что нет надежды. Я весь в
вашей власти, но позвольте мне быть тут… впрочем, я в
вашей воле, я…
Тут вы с своей стороны никакого не прилагали старания, на то была
воля Божия, чтоб они оставили мир сей, нанеся ущерб
вашему хозяйству.
— Как милости
вашей будет завгодно, — отвечал на все согласный Селифан, — коли высечь, то и высечь; я ничуть не прочь от того. Почему ж не посечь, коли за дело, на то
воля господская. Оно нужно посечь, потому что мужик балуется, порядок нужно наблюдать. Коли за дело, то и посеки; почему ж не посечь?
Всё решено: я в
вашей воле,
И предаюсь моей судьбе.
Теперь, я знаю, в
вашей волеМеня презреньем наказать.
Адриатические волны,
О Брента! нет, увижу вас
И, вдохновенья снова полный,
Услышу
ваш волшебный глас!
Он свят для внуков Аполлона;
По гордой лире Альбиона
Он мне знаком, он мне родной.
Ночей Италии златой
Я негой наслажусь на
волеС венецианкою младой,
То говорливой, то немой,
Плывя в таинственной гондоле;
С ней обретут уста мои
Язык Петрарки и любви.
А я, пожалуй, я рад: я слуга
вашей воли.
Не беспокойтесь, голубчик;
ваша воля да будет.
— Приходит она, этта, ко мне поутру, — говорил старший младшему, — раным-ранешенько, вся разодетая. «И что ты, говорю, передо мной лимонничаешь, чего ты передо мной, говорю, апельсинничаешь?» — «Я хочу, говорит, Тит Васильевич, отныне, впредь в полной
вашей воле состоять». Так вот оно как! А уж как разодета: журнал, просто журнал!
—
Ваша воля. — И старуха протянула ему обратно часы. Молодой человек взял их и до того рассердился, что хотел было уже уйти; но тотчас одумался, вспомнив, что идти больше некуда и что он еще и за другим пришел.
Согласитесь сами, что, припоминая
ваше смущение, торопливость уйти и то, что вы держали руки, некоторое время, на столе; взяв, наконец, в соображение общественное положение
ваше и сопряженные с ним привычки, я, так сказать, с ужасом, и даже против
воли моей, принужден был остановиться на подозрении, — конечно, жестоком, но — справедливом-с!
— А в том моя добрая
воля, батюшка, терпеть или вещь
вашу теперь же продать.
Кабанов. Я, кажется, маменька, из
вашей воли ни на шаг.
Кулигин. Никакой я грубости вам, сударь, не делаю, а говорю вам потому, что, может быть, вы и вздумаете когда что-нибудь для города сделать. Силы у вас,
ваше степенство, много; была б только
воля на доброе дело. Вот хоть бы теперь то возьмем: у нас грозы частые, а не заведем мы громовых отводов.
Борис.
Ваша воля была на то.
Кабанов. Думайте, как хотите, на все есть
ваша воля; только я не знаю, что я за несчастный такой человек на свет рожден, что не могу вам угодить ничем.
— Наш фабричный котел еще мало вместителен, и долго придется ждать, когда он, переварив русского мужика в пролетария, сделает его восприимчивым к вопросам государственной важности… Вполне естественно, что
ваше поколение, богатое
волею к жизни, склоняется к методам активного воздействия на реакцию…
—
Ваша воля, вы знаете, для меня закон… — прибавил барон любезно.
— Не все мужчины — Беловодовы, — продолжал он, — не побоится друг
ваш дать
волю сердцу и языку, а услыхавши раз голос сердца, пожив в тишине, наедине — где-нибудь в чухонской деревне, вы ужаснетесь
вашего света.
— Была бы несчастнейшее создание — верю, бабушка, — и потому, если Марфенька пересказала вам мой разговор, то она должна была также сказать, что я понял ее и что последний мой совет был — не выходить из
вашей воли и слушаться отца Василья…
—
Ваша воля: вы у себя! — отвечала она и с покорной иронией склонила голову. — А теперь, извините меня, мне хочется пораньше встать! — ласково, почти с улыбкой, прибавила она.
— Вы молчите, следовательно, это решено: когда я могу прийти? Как мне одеться? Скажите, я отдаюсь на
вашу волю — я вся вашя покорная раба… — говорила она шепелявым шепотом, нежно глядя на него и готовясь как будто склонить голову к его плечу.
— Да, да, следовательно, вы делали, что вам нравилось. А вот, как я вздумал захотеть, что мне нравится, это расстроило
ваши распоряжения, оскорбило
ваш деспотизм. Так, бабушка, да? Ну, поцелуйте же меня, и дадим друг другу
волю…
— Но пока вы живы, — продолжал он, — все должно оставаться в
вашем непосредственном владении и заведовании. А мужиков отпустить на
волю…
— Я не хочу, не пойду… вы дерзкий! забываетесь… — говорила она, стараясь нейти за ним и вырывая у него руку, и против
воли шла. — Что вы делаете, как смеете! Пустите, я закричу!.. Не хочу слушать
вашего соловья!
Говорю это я ему раз: «Как это вы, сударь, да при таком великом
вашем уме и проживая вот уже десять лет в монастырском послушании и в совершенном отсечении
воли своей, — как это вы честного пострижения не примете, чтоб уж быть еще совершеннее?» А он мне на то: «Что ты, старик, об уме моем говоришь; а может, ум мой меня же заполонил, а не я его остепенил.
Но нерешимость быстро начинает тяготить вас, и вы как-то слепнете: протягиваете руку, берете карту, но машинально, почти против
воли, как будто
вашу руку направляет другой; наконец вы решились и ставите — тут уж ощущение совсем иное, огромное.
— Это
ваша добрая
воля, только вины
вашей тут особенной нет. Со всеми бывает, и если с рассудком, то всё это заглаживается и забывается, и живут, — сказала Аграфена Петровна строго и серьезно, — и вам это на свой счет брать не к чему. Я и прежде слышала, что она сбилась с пути, так кто же этому виноват?
14. Так нет
воли Отца
вашего Небесного, чтобы погиб один из малых сих.
Старец — это берущий
вашу душу,
вашу волю в свою душу и в свою
волю.
— Действительно так, Николай Еремеич: все в Божьей
воле; совершенную истину изволили сказать… А никак
ваш гость-то проснулся-с.
— Что ж? убейте, Пантелей Еремеич: в
вашей воле; а вернуться я не вернусь.
Он предвидел, что вы стали бы умолять о нарушении его
воли, и надеялся, что я, не тронувшись
вашими мольбами, исполню ее.
— Она,
ваше превосходительство, против
вашей воли никогда не посмеет.
— Вы сами задерживаете меня. Я хотела сказать, что даже она, — понимаете ли, даже она! — умела понять и оценить мои чувства, даже она, узнавши от матери о
вашем предложении, прислала своего отца сказать мне, что не восстанет против моей
воли и не обесчестит нашей фамилии своим замаранным именем.
— Но мое посещение при нем могло бы вам показаться попыткою вмешательства в
ваши отношения без
вашего согласия. Вы знаете мое правило: не делать ничего без
воли человека, в пользу которого я хотел бы действовать.
— Ступай к хозяйке, скажи, что дочь по твоей
воле вышла за этого черта. Скажи: я против жены был. Скажи: нам в угоду сделал, потому что видел, не было
вашего желания. Скажи: моя жена была одна виновата, я
вашу волю исполнял. Скажи: я сам их и свел. Понял, что ли?
— А бог их ведает, батюшка Владимир Андреевич… Барин, слышь, не поладил с Кирилом Петровичем, а тот и подал в суд, хотя по часту он сам себе судия. Не наше холопье дело разбирать барские
воли, а ей-богу, напрасно батюшка
ваш пошел на Кирила Петровича, плетью обуха не перешибешь.
— Я вам объявляю монаршую
волю, а вы мне отвечаете рассуждениями. Что за польза будет из всего, что вы мне скажете и что я вам скажу — это потерянные слова. Переменить теперь ничего нельзя, что будет потом, долею зависит от вас. А так как вы напомнили об
вашей первой истории, то я особенно рекомендую вам, чтоб не было третьей, так легко в третий раз вы, наверно, не отделаетесь.
Так, без
вашей воли, без
вашего ведома вы выручили меня — примите же сей череп — он вам принадлежит по праву.
— Хорошо, — говорит Фигнер, — вы этакой безделицы не хотите сделать по доброй
воле, я и без
вашего позволения возьму лошадь.
— Я об этом хотел просить. В приговоре сказано: по докладу комиссии, я возражаю на
ваш доклад, а не на высочайшую
волю. Я шлюсь на князя, что мне не было даже вопроса ни о празднике, ни о каких песнях.
— Разумеется, дело не важное; но вот оно до чего вас довело. Государь тотчас вспомнил
вашу фамилию и что вы были в Вятке и велел вас отправить назад. А потому граф и поручил мне уведомить вас, чтоб вы завтра в восемь часов утра приехали к нему, он вам объявит высочайшую
волю.
Добрые люди винили меня за то, что я замешался очертя голову в политические движения и предоставил на
волю божью будущность семьи, — может, оно и было не совсем осторожно; но если б, живши в Риме в 1848 году, я сидел дома и придумывал средства, как спасти свое именье, в то время как вспрянувшая Италия кипела пред моими окнами, тогда я, вероятно, не остался бы в чужих краях, а поехал бы в Петербург, снова вступил бы на службу, мог бы быть «вице-губернатором», за «оберпрокурорским столом» и говорил бы своему секретарю «ты», а своему министру «
ваше высокопревосходительство!».