Неточные совпадения
— Опасность в скачках
военных, кавалерийских, есть необходимое
условие скачек. Если Англия может указать в
военной истории на самые блестящие кавалерийские дела, то только благодаря тому, что она исторически развивала в себе эту силу и животных и людей. Спорт, по моему мнению, имеет большое значение, и, как всегда, мы видим только самое поверхностное.
Военная служба вообще развращает людей, ставя поступающих в нее в
условия совершенной праздности, т. е. отсутствия разумного и полезного труда, и освобождая их от общих человеческих обязанностей, взамен которых выставляет только условную честь полка, мундира, знамени и, с одной стороны, безграничную власть над другими людьми, а с другой — рабскую покорность высшим себя начальникам.
Средний возраст только что осужденного каторжного мне не известен, но, судя по возрастному составу ссыльного населения в настоящее время, он должен быть не меньше 35 лет; если к этому прибавить среднюю продолжительность каторги 8-10 лет и если принять еще во внимание, что на каторге человек старится гораздо раньше, чем при обыкновенных
условиях, то станет очевидным, что при буквальном исполнении судебного приговора и при соблюдении «Устава», со строгим заключением в тюрьме, с работами под
военным конвоем и проч., не только долгосрочные, но и добрая половина краткосрочных поступала бы в колонию с уже утраченными колонизаторскими способностями.
Положение дел в настоящее время таково: тюрьма выстроена в узкой долине севернее поста Дуэ версты на полторы, сообщение с постом существует только по берегу моря и прерывается два раза в сутки приливами, сообщение горами летом затруднительно, зимою невозможно; смотритель тюрьмы имеет пребывание в Дуэ, помощник его тоже; местная команда, от которой содержится караул и высылается потребное число конвоя для различных работ, по
условию с обществом „Сахалин“, расположена также в упомянутом посту, а при тюрьме — никого, кроме нескольких надзирателей и ежедневно приходящего на смену караула, который тоже остается вне постоянного ближайшего наблюдения
военного начальства.
Приятели Володи называли меня дипломатом, потому что раз, после обеда у покойницы бабушки, она как-то при них, разговорившись о нашей будущности, сказала, что Володя будет
военный, а что меня она надеется видеть дипломатом, в черном фраке и с прической а la cog, составлявшей, по ее мнению, необходимое
условие дипломатического звания.
Даже в полку, который благодаря
условиям дикой провинциальной жизни не отличался особенно гуманным направлением, он являлся каким-то диковинным памятником этой свирепой
военной старины, и о нем передавалось много курьезных, почти невероятных анекдотов.
Дисциплина и
условие ее — субординация только приятно, как всякие обзаконенные отношения, — когда она основана, кроме взаимного сознания в необходимости ее, на признанном со стороны низшего превосходства в опытности,
военном достоинстве или даже просто в моральном совершенстве; но зато, как скоро дисциплина основана, как у нас часто случается, на случайности или денежном принципе, — она всегда переходит с одной стороны в важничество, с другой — в скрытую зависть и досаду и, вместо полезного влияния соединения масс в одно целое, производит совершенно противоположное действие.
Оно иначе и быть не могло, потому что во дни невзгоды, когда Аггей Никитич оставил
военную службу, Миропа Дмитриевна столько явила ему доказательств своей приязни, что он считал ее за самую близкую себе родню: во-первых, она настоятельно от него потребовала, чтобы он занял у нее в доме ту половину, где жила адмиральша, потом, чтобы чай, кофе, обед и ужин Аггей Никитич также бы получал от нее, с непременным
условием впредь до получения им должной пенсии не платить Миропе Дмитриевне ни копейки.
Книга эта посвящена тому же вопросу и разъясняет его по случаю требования американским правительством от своих граждан
военной службы во время междоусобной войны. И тоже имеет самое современное значение, разъясняя вопрос о том, как, при каких
условиях люди должны и могут отказываться от
военной службы. В вступлении автор говорит...
По обычаю полковых дам тогдашнего времени, она достаточно понимала требования и
условия военной службы и знала анекдотически вспыльчивый характер лица, которому отец мой должен был вывесть на смотр свой расстроенный полк.
— Я сказал, что подумаю, но что, во всяком случае, необходимое
условие — свобода слова и печати, что иначе я просвещения не мыслю. Они заявили, что в принципе со мною совершенно согласны, что меры против печати принимаются только ввиду
военного положения. Уверяли, что теперь большевики совсем не те, как в прошлом году, что они дорожат сотрудничеством интеллигенции. Через два дня обещались приехать за ответом.
— Нет, нет, нет! Симулянт несомненный! — решил главный врач. — Вы, штатские врачи, не знаете
условий военной службы, вы, естественно, привыкли верить каждому больному. А они этим пользуются. Тут гуманничанье не у места.
Вот они, лодыри! И освобождены они были только потому, что молодой врач «не был знаком с
условиями военной службы».
Иногда к нам заходил из своего отдельного купе наш главный врач Давыдов. Он много и охотно рассказывал нам об
условиях службы
военного врача, о царящих в
военном ведомстве непорядках; рассказывал о своих столкновениях с начальством и о том, как благородно и независимо он держался в этих столкновениях. В рассказах его чувствовалась хвастливость и желание подладиться под наши взгляды. Интеллигентного в нем было мало, шутки его были циничны, мнения пошлы и банальны.
— Вы незнакомы с
условиями военной службы. Относитесь к солдатам построже, имейте в виду, что это не обычный пациент. Все они удивительные лодыри и симулянты.
Основные начала
военных операций неизменны во все времена и независимы от
условий оружия и места, только применение их к делу изменяется.
Высшие
военные сферы высказывают мнение, что они могли бы повести кампанию более умело и успешно, пользуясь превосходством своих сил, привычкой к гористой местности и знанием
условий местного быта, но теперь время ими упущено, наши силы увеличиваются с каждым днём, и положение их далеко не из завидных.
При таких
условиях, конечно,
военная служба не могла тяготить свободолюбивую натуру, каковой в высшей степени обладал Осип Иванович Лысенко — он же граф Иосиф Янович Свянторжецкий.
Вслед за нашими друзьями высыпали из ворот замка граждане мариенбургские, как овцы, выпущенные в красный день из овчарни. Часть гарнизона выступила также, малая часть осталась в замке по
условию до сдачи его и всех
военных снарядов русским.
Военные люди знают, что такое значит дух войска; знают, что этот неосязаемый элемент есть первое главное
условие успеха, что при отсутствии этого элемента делаются недействительными все другие.
Те, давно и часто приходившие ему, во время его
военной деятельности, мысли, что нет и не может быть никакой
военной науки, и поэтому не может быть никакого, так называемого,
военного гения, теперь получили для него совершенную очевидность истины. «Какая же могла быть теория и наука в деле, которого
условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны еще менее может быть определена?