Неточные совпадения
Вот, некогда, на берегу морском,
При стаде он своём
В день ясный сидя
И видя,
Что на Море едва
колышется вода(Так Море присмирело),
И плавно с пристани бегут по ней суда:
«Мой друг!» сказал: «опять ты денег захотело,
Но ежели моих — пустое дело!
Точно: под самым обрывом таится источник; дубовый куст жадно раскинул над
водою свои лапчатые сучья; большие серебристые пузыри,
колыхаясь, поднимаются со дна, покрытого мелким бархатным мхом.
Проклятый дощаник слабо
колыхался под нашими ногами… В миг кораблекрушения
вода нам показалась чрезвычайно холодной, но мы скоро обтерпелись. Когда первый страх прошел, я оглянулся; кругом, в десяти шагах от нас, росли тростники; вдали, над их верхушками, виднелся берег. «Плохо!» — подумал я.
Ах, мама, что со мной? Какой красою
Зеленый лес оделся! Берегами
И озером нельзя налюбоваться.
Вода манит, кусты зовут меня
Под сень свою; а небо, мама, небо!
Разлив зари зыбучими волнами
Колышется.
— Как тихо
колышется вода, будто дитя в люльке! — продолжала Ганна, указывая на пруд, угрюмо обставленный темным кленовым лесом и оплакиваемый вербами, потопившими в нем жалобные свои ветви.
Она ходила по комнате, садилась у окна, смотрела на улицу, снова ходила, подняв бровь, вздрагивая, оглядываясь, и, без мысли, искала чего-то. Пила
воду, не утоляя жажды, и не могла залить в груди жгучего тления тоски и обиды. День был перерублен, — в его начале было — содержание, а теперь все вытекло из него, перед нею простерлась унылая пустошь, и
колыхался недоуменный вопрос...
Сонная
вода густо и лениво
колыхалась под его ногами, мелодично хлюпая о землю, а месяц отражался в ее зыбкой поверхности дрожащим столбом, и казалось, что это миллионы серебряных рыбок плещутся на
воде, уходя узкой дорожкой к дальнему берегу, темному, молчаливому и пустынному.
И вот на
воду упало пятно мутного света… Фома видел, что
вода тихо
колышется, рябь идет по ней, точно ей больно и она вздрагивает от боли.
Удар в колокол на колокольне заставляет всю
воду всколыхнуться одним могучим движением, и она долго плавно
колышется от этого удара,
колышется и большое светлое пятно, освещает ее, расширяется от ее центра куда-то в темную даль и бледнеет, тает.
Чуть
колышется вода в пруде, ивы склонили на него свои ветви; восток загорается; мелкие перистые облачка окрасились в розовый цвет.
В правой его руке лежал конец удилища, другой конец слабо
колыхался на
воде.
В дверях гостиной, лицом ко мне, стояла как вкопанная моя матушка; за ней виднелось несколько испуганных женских лиц; дворецкий, два лакея, казачок с раскрытыми от изумления ртами — тискались у двери в переднюю; а посреди столовой, покрытое грязью, растрепанное, растерзанное, мокрое — мокрое до того, что пар поднимался кругом и
вода струйками бежала по полу, стояло на коленях, грузно
колыхаясь и как бы замирая, то самое чудовище, которое в моих глазах промчалось через двор!
Не имея длинных сапог, я не мог исследовать его сам, но мой спутник ходил по нем до самого озера; я увидел, что почва
колыхалась и опускалась под его ногами, и чем ближе к
воде, тем сильнее.
Ночь мчалась галопом; вечер стремительно убегал; его разноцветный плащ, порванный на бегу, сквозил позади скал красными, обшитыми голубым, клочьями. Серебристый хлопок тумана
колыхался у берегов,
вода темнела, огненное крыло запада роняло ковры теней, земля стала задумчивой; птицы умолкли.
Лодка под ним
колыхнулась, и от ее движения на
воде послышался звон, как бы от разбиваемого стекла. Это в местах, защищенных от быстрого течения, становились первые «забереги», еще тонкие, сохранившие следы длинных кристаллических игол, ломавшихся и звеневших, как тонкий хрусталь… Река как будто отяжелела, почувствовав первый удар мороза, а скалы вдоль горных берегов ее, наоборот, стали легче, воздушнее. Покрытые инеем, они уходили в неясную, озаренную даль, искрящиеся, почти призрачные…
— Ночь теперь если тихая… — начал он с заметным удовольствием, —
вода не
колыхнется, как зеркало… Смола на носу лодки горит… огромным таким кажется пламенем…
Воду всю освещает до самого дна: как на тарелке все рассмотреть можно, каждый камышек… и рыба теперь попадется… спит… щука всегда против
воды… ударишь ее острогой… встрепенется… кровь из нее брызнет в
воду — розовая такая…
Уже заходило солнце, синяя полоса
колыхалась над лесом и рекою. Из-под ног во все стороны скакали серые сверчки, воздух гудел от множества мух, слепней и ос. Сочно хрустела трава под ногою, в реке отражались красноватые облака, он сел на песок, под куст, глядя, как, морщась, колеблется
вода, убегая вправо от него тёмно-синей полосой, и как, точно на шёлке, блестят на ней струи.
В хозяйском номере горит лампа. На открытом окне сидит поджавши ноги, Алечка и смотрит, как
колышется внизу темная, тяжелая масса
воды, освещенной электричеством, как тихо покачивается жидкая, мертвенная зелень тополей вдоль набережной На щеках у нее горят два круглых, ярких, красных пятна, а глаза влажно и устало мерцают. Издалека, с той стороны реки, где сияет огнями кафешантан, красиво плывут в холодеющем воздухе резвые звуки вальса.
Поучитесь от
вод в глубинах морей и в горных ущельях: шумно бегут ручейки, но безбрежное море безмолвно, едва
колышется.
О лодку стукнулась другая лодка, пробежал паровой катер. А вот еще лодка: сидит в ней толстый китаец и ест палочками рис. Лениво
колышется вода, лениво носятся над нею белые чайки.
Месяц уже побледнел при наступлении утра и, тусклый, отразившись в
воде,
колыхался в ней, как одинокая лодочка. Снежные хлопья налипли на ветвях деревьев, и широкое серебряное поле сквозь чащу леса открывалось взору обширной панорамой. Заря играла уже на востоке бледно-розовыми облаками и снежинки еще кое-где порхали и кружились в воздухе белыми мотыльками.
Месяц уже побледнел при наступлении утра и, тусклый, отразившись в
воде,
колыхался в ней, как одинокая лодочка. Снежные хлопья налипли на ветвях дерев, и широкое серебряное поле сквозь чащу леса открылось взору обширной панорамой. Заря играла уже на востоке бледно-розовыми облаками, и снежинки еще кое-где порхали и кружились в воздухе белыми мотыльками.
Покойно, не
колыхаясь, стоит корабль в такие минуты мертвого штиля, но, увы, стоит неподвижно, не рассекая гладкую поверхность
воды, в сладкой дремоте, в обворожительной неге, не делая ни шагу вперед.
Сергей Андреич выпустил из пальцев рисунок, и,
колыхаясь углами, он тихо опустился на пол. Потом отец повернулся и быстро вышел, и в столовой послышался его громкий и удаляющийся голос: «Обедайте без меня! Мне необходимо съездить по делу». А Павел подошел к умывальнику и начал лить
воду на руки и лицо, не чувствуя ни холода, ни
воды.
Стекла были мутны от
воды, и призрачной, расплывающейся тенью
колыхалась отяжелевшая береза. В доме еще не топили, жалея дров, и воздух был сырой, холодный и неприютный, как на дворе.