Неточные совпадения
— Как что же? — перебил его Неведомов. — Поэзия, в самых смелых своих сравнениях и
метафорах, все-таки должна иметь здравый человеческий смысл. У нас тоже, — продолжал он, видимо, разговорившись на эту тему, — были и есть своего рода маленькие Викторы Гюго, без свойственной, разумеется, ему силы.
— Гниль! что же это за слово, однако ж! Третий раз ты его повторяешь, а ведь, собственно говоря, это совсем не ответ, а простой восклицательный знак! Ты оставь
метафоры и отвечай прямо: имел ли германский рейхстаг основание не признавать за Тейтчем право любить свое отечество!
— Отбросим в сторону «подоплеки»,"гнили","жизни духа"и другие
метафоры, которыми ты так охотно уснащаешь свой разговор, и постараемся резюмировать сущность сказанного тобою по поводу похождений господина Тейтча в германском рейхстаге.
[Это слово у нас сохранилось только в виде поэтической
метафоры: химический состав этого вещества нам неизвестен.]
Почерк — мой. И дальше — тот же самый почерк, но — к счастью, только почерк. Никакого бреда, никаких нелепых
метафор, никаких чувств: только факты. Потому что я здоров, я совершенно, абсолютно здоров. Я улыбаюсь — я не могу не улыбаться: из головы вытащили какую-то занозу, в голове легко, пусто. Точнее: не пусто, но нет ничего постороннего, мешающего улыбаться (улыбка — есть нормальное состояние нормального человека).
Кричат: «Сто миллионов голов», — это, может быть, еще и
метафора, но чего их бояться, если при медленных бумажных мечтаниях деспотизм в какие-нибудь во сто лет съест не сто, а пятьсот миллионов голов?
И ряд подобных мыслей и
метафор тянулся в его голове без малейшей натяжки и с святою искренностью.
Он совершенно серьезно принимает пошлую
метафору, что критика есть трибунал, пред которым авторы являются в качестве подсудимых!
— Очень просто, Дорушка. Употребляя вашу
метафору, один человек сам боится раскутиться на весь капитал, а другой и предлагал свою целую золотую монету, да взамен ее получил кое-что из мелочи, вот и пошла в обоих случаях в обороте одна мелочь, на которую уж нельзя выменять снова целой монеты; недостает уж нескольких пятиалтынных.
— Бог его знает, зачем? Да и тут ваша милая
метафора не годится. Не руками берут эту, как мы сказали, сдачу; а сама она как-то после оказывается. Есть поговорка, что всего сердца сразу не излюбишь.
В наше время принято смеяться над украшениями, не проистекающими из сущности предмета и ненужными для достижения главной цели; но до сих пор еще удачное выражение, блестящая
метафора, тысячи прикрас, придумываемых для того, чтобы сообщить внешний блеск сочинению, имеют чрезвычайно большое влияние на суждение о произведениях поэзии.
Если понимать это как
метафору, в этом есть глубокий смысл.
Странная мысль эта выгнала у меня из головы все хрии и
метафоры, я оставил спящего Левку и пошел бродить наудачу по лесу, с какой-то внутренней болью перевертывая и вглядываясь в новую мысль.
Если же говорят, что идеи суть первообразы и другое имеет в них участие, то это суть пустые слова, поэтические
метафоры(??).
Это не
метафора, не уподобление, а так оно и есть.
Я намекал на
метафору, пущенную в ход в одной песне эмигранта Рожера, тогдашнего политического изгнанника, где французская и специально парижская молодежь изображалась в виде этого «льва Латинского квартала», который готов воспрянуть и поддержать своими стремлениями Францию, измученную узурпатором — Бонапартом.
Они не останавливаются ни перед какими смелостями, но не из желания вдаваться в какую-нибудь прозаическую односторонность, нет: они только ищут самых реальных выразительных форм, не пугаются никакой правды, но желают облекать ее в жизненные краски, действовать на читателя не сантиментальностью, не условными
метафорами, а чем-нибудь новым, сильным, выхваченным из жизни.
В письме к одной своей приятельнице Гюстав Флобер пишет: «Я опять возвращаюсь в мою бедную жизнь, такую плоскую и спокойную, в которой фразы являются приключениями, в которой я не рву других цветов, кроме
метафор». Эрнест Фейдо передал Флоберу просьбу одного своего знакомого писателя прислать ему автобиографию Флобера. Флобер отвечает: «Что мне прислать тебе, чтоб доставить удовольствие моему анонимному биографу? У меня нет никакой биографии».
Великий Алексеевич усмехнулся также, и через человек десяток, которых он был всех выше целою головою, — ты меня понимаешь, Грете!
метафора и не
метафора, как хочешь — не одною головою на плечах, хотел я сказать, но головою Юпитера, из которой выступила Минерва.
Два только, вижу, есть выбора: идти мне и объясниться с Назаром и уговорить его, чтобы он все это оставил, но думаю: нет, он меня не послухает и еще спросит: «Откуда вам это известно?» и потом разведет свои хрии и
метафоры.
А только изо всех из сих стукачей самый ловкий был один Назарко, поэт и мечтатель, который в самую последнюю минуту над гробом Маркела взъерошил себе на голове волосы и, закрутив косицы, вытянул вперед руку и произнес речь, да такую, шельма, отмахал наипрочувствованную речь, с хриями, и тропами, и
метафорами, и синехдохами, что сразу со всем этим так он прямисенько и въехал в пшеничное сердце Домаси.