Неточные совпадения
— Это, батюшка, земля стоит на трех рыбах, — успокоительно, с патриархально-добродушною певучестью объяснял мужик, — а против нашего, то есть, миру, известно, господская воля; потому вы наши отцы. А чем строже
барин взыщет, тем милее мужику.
— Душевно рад знакомству, — проговорил Василий Иванович, — только уж вы не
взыщите: у меня здесь все по простоте, на военную ногу. Арина Власьевна, успокойся, сделай одолжение: что за малодушие?
Господин гость должен осудить тебя.
— Начальство очень обозлилось за пятый год. Травят мужиков. Брата двоюродного моего в каторгу на четыре года погнали, а шабра — умнейший, спокойный был мужик, — так его и вовсе повесили. С баб и то
взыскивают, за старое-то, да! Разыгралось начальство прямо… до бесстыдства! А помещики-то новые, отрубники, хуторяне действуют вровень с полицией. Беднота говорит про них: «Бывало — сами водили нас усадьбы жечь,
господ сводить с земли, а теперь вот…»
Услышит ежели купец, где
господин раба истязает или работой томит, — должен за него выкуп внести; или где ежели
господин непосильные дани
взыскивает, а рабам платить не из чего — и тут купец должен на помощь рабам прийти.
— Ваши превосходительства! водочки! милости просим закусить,
господа! не
взыщите!
Люди не
взыщут —
господь тебя покарает!
— Два у меня дела к тебе, Арефа… Озолочу, коли потрафишь, а не потрафишь — не
взыщи. Первое дело, не наградил меня
господь детками, а моя воеводша уж в годках и совсем жиром заплыла.
— Виктор Иваныч жалуются, что саней им долго не закладывают, — перебила меня вошедшая служанка, та самая, которую я видел в передней. Лицо ее, по-прежнему заспанное, поразило меня в этот раз тем выражением дерзкой грубости, какое появляется у слуг, когда они знают, что
господа от них зависят и не решатся ни бранить их, ни
взыскивать с них.
Но чем уж действительно его
господь не
взыскал, так это красноречием.
Но мы против таковых доводов не спорим: всяк как верит, так и да судит, а для нас все равно, какими путями
господь человека
взыщет и из какого сосуда напоит, лишь бы
взыскал и жажду единодушия его с отечеством утолил.
Ну, отступилась, послушалась меня. Стала уезжать, подошла ко мне прощаться, обняла… «Бедный ты!..» Ребяток обнимать заставляет. «Что ты? — говорю. — Не скверни младенцев. Душегуб ведь я…» Опасался признаться, что детки и сами греха моего забоятся. Да нет, поднесла она маленьких, старшенький сам подошел. Как обвился мальчонко вокруг шеи моей ручками — не выдержал я, заревел. Слезы так и бегут. Добрая же душа у бабы этой!.. Может, за ее добрую душу и с меня
господь греха моего не
взыщет…
Руфин. Скоро!
Господин Бургмейер приказал спешить мне… Исполнительный лист выдан судом! Сегодня или завтра по нем станут
взыскивать!
Евгения Николаевна. Н-ну! Может быть, тут и не один Бургмейер виноват… Я, собственно, затем и приехала, чтобы повторить вам несколько раз: «Остерегитесь и остерегитесь!..» (Обращаясь к мужу.) Но скоро ли же будут
взыскивать с
господина Мировича?
С нашего брата
Господь не
взыщет — потому недостатки.
— «Нищие всегда имате с собою», рек
Господь, — продолжала игуменья, обливая брата сдержанным, но строгим взглядом. — Чем их на Горах-то искать, вокруг бы себя оглянулся… Посмотрел бы, по ближности нет ли кого
взыскать милостями… Недалёко ходить, найдутся люди, что постом и молитвой низведут на тебя и на весь дом твой Божие благословение, умолят о вечном спасении души твоей и всех присных твоих.
Кончив историю, в продолжение которой
господин Зимовейкин неоднократно лобызал своего сурового и небритого друга Ремнева, он поочередно поклонился всем бывшим в комнате в ножки, не забыв и Авдотью-работницу, назвал их всех благодетелями и объяснил, что он человек недостойный, назойливый, подлый, буйный и глупый, а чтоб не
взыскали добрые люди на его горемычной доле и простоте.
— Да ведь это по нашему, по мужицкому разуму — все одно выходит, — возражали мужики с плутоватыми ухмылками. — Опять же видимое дело — не
взыщите, ваше благородие, на слове, а только как есть вы
баре, так барскую руку и тянете, коли говорите, что земля по закону господская. Этому никак нельзя быть, и никак мы тому верить не можем, потому — земля завсягды земская была, значит, она мирская, а вы шутите: господская! Стало быть, можем ли мы верить?
«Смотрите на нас с Симочкой. Я — праведница, и меня
Господь Бог за это
взыщет; а та — грешница, только и думает, что о суетном и мирском, предана всем плотским вожделениям».
— Очень хорошо-с… Большой
барин из Парижа не
взыщет… Одеяние у меня дорожное.
— Ну вот, что ты с ними будешь делать?…
Господа! Да ведь невозможно! — усталым, усовещивающим голосом заговорил он. — Ведь мы подначальные люди, мы не можем даром народ возить! С нас за это
взыскивают… Как остановка будет, пожалуйста, слезай! Честью тебя прошу!
—
Господа наши милостивые! — замигал глазами степенный кучер Антип. — Нешто он это чувствует? Нешто понимает господскую ласку? Ты в ножки, простофиля, поклонись и ручку поцелуй… Милостивцы вы наши! На что хуже человека, как Филька, да и то вы ему прощаете, а ежели человек чверезый, не баловник, так такому не жисть, а рай… дай бог всякому… И награждаете и
взыскиваете.
— Приехал я.
Барин, папенька-то ваш, принял меня ласково, но только так лукаво улыбается. «За невестой тебе недалеко ходить, — говорит, — в ключницах она у меня уже с месяц живет». Я так и обмер, но пересилил себя. «Что же, — отвечаю, — благодарствуйте, что барской милостью ее
взыскали». И ее увидал в тот же день: нарядная, пышная такая, а со мной — как чужая. «Здравствуйте, — говорит, — Гаврила Иванович», — и больше ни слова.
Мухоморов. Не
взыщите, хотя бы знатный
барин или знатная барыня, покатит мой голубчик или моя голубушка на собачках… ха, ха, ха! (Пожимаетруку Ипполитову.)
— По временам не смерть ли уж? Или все эти болезни должны существовать в воображении барона, или вы,
господин переводчик, — не
взыщите — изволите перевирать. Сколько могу судить по глазам и лицу пациента, облитым шафранным цветом, у него просто разлитие желчи. И потому советую ему главное: укротить как можно порывы гнева и при этом употреблять (то и то…).
В сущности, Василий Иванович был добрый
барин, но не терпел и строго
взыскивал за обман. Бывало, сойдет с крыльца и станет у притолоки, возле деревянного солдата. На барском дворе у крыльца стоял деревянный раскрашенный солдат с громадными усищами и выпученными глазами. Станет Василий Иванович возле солдата и смотрит, что делается во дворе. Глядит, идет какой дворовой, выпросил у ключника гуся или индейку.
Правда, мы там только что отшлифовали свои шпаги; теперь не
взыщите, сами напросились,
господин скандинавский рыцарь: мы поменяемся перчатками на славу или стыд.
— Наш амтман [Амтман — управляющий имением; начальник округа; вообще должностное лицо (нем.).] Шнурбаух
взыскивает с меня, когда не прибавляю словечка фон, обращаясь к нему; а перед баронессою, поверите ли,
господин цейгмейстер, стоит, как натянутая струнка!
— Не
взыщите,
господа, что отвлекаю вас от дел государственных для своих прихотей… Да, таки прихотей… не скрываю этого; но старая, хворая, брюзгливая женщина всегда с причудами. Зато недолго буду вам надоедать ими.
— Не бойся, — продолжала игуменья, —
Господь ныне
взыскал Россию своею неисчерпаемою милостью, даровав ей царицу мудрую, справедливую и добрую, как ангел.
— Не
взыщи,
господине лекарь, — отвечает Мамон, почтительно кланяясь, — по приказу великого князя ищем важного беглеца. Он бежал сюда к палатам боярина, здесь и скрылся. Одному из наших вздумалось только теперь сказать, будто слышал, как Холмский лез по стене, будто твое окно отворилось…
Ведай,
господу угодно
взыскать тебя новыми милостями: на днях вступишь ты в услужение к царевне; тебя ожидают высшие степени, богатство, слава.
— Не без греха было… Только
Господь меня, грешника нераскаянного,
взыскал и послал сонное видение-Старик набожно перекрестился.