Ломовой счастливо захохотал, Клим Иванович пошел тише, желая послушать, что еще скажет извозчик. Но на панели пред витриной оружия стояло человек десять, из магазина вышел коренастый человек, с бритым лицом под бобровой шапкой, в пальто с обшлагами из меха, взмахнул рукой и, громко сказав: «В дантиста!» — выстрелил. В проходе во двор на белой эмалированной вывеске исчезла буква а, стрелок, самодовольно улыбаясь,
взглянул на публику, кто-то одобрил его...
Неточные совпадения
— Дебют Нана́, — повторил он, оглядывая напряженно молчавшую
публику, и заметил, что Варвара
взглянула на него уже искоса, неодобрительно.
Таким образом, восторженные хвалители Островского немного сделали для объяснения
публике его значения и особенностей его таланта; они только помешали многим прямо и просто
взглянуть на него.
Настенька тоже была сконфужена: едва владея собой, начала она говорить довольно тихо и просто, но, помимо слов, в звуках ее голоса, в задумчивой позе, в этой тонкой игре лица чувствовалась какая-то глубокая затаенная тоска, сдержанные страдания, так что все смолкло и притаило дыхание, и только в конце монолога, когда она, с грустной улыбкой и
взглянув на Калиновича, произнесла: «Хотя
на свете одни только глаза, которых я должна страшиться»,
публика не вытерпела и разразилась аплодисментом.
Публика засмеялась громче. Было ясно: никто не верит, что солдат может зарезаться, — не верил и я, а Смурый, мельком
взглянув на него, стал толкать людей своим животом, приговаривая...
Лунёв
взглянул на Павла, тот сидел согнувшись, низко опустив голову, и мял в руках шапку. Его соседка держалась прямо и смотрела так, точно она сама судила всех, — и Веру, и судей, и
публику. Голова её то и дело повёртывалась из стороны в сторону, губы были брезгливо поджаты, гордые глаза блестели из-под нахмуренных бровей холодно и строго…
Он вспомнил, что при въезде в город видел ряд постоялых дворов. Пятак он оставил в кармане для уплаты за ночлег, а за две копейки купил мерзлого хлеба и, спрятав в карман, ломал по кусочкам и ел из горсти. Это подкрепило силы. Проходя мимо часового магазина, он
взглянул в окно. Большие стенные часы показывали семь. Было еще рано идти
на постоялый двор, и Иванов зашел в биллиардную. Комната была полна народом. Шла крупная интересная игра.
Публика внимательно следила за каждым ударом двух знаменитых игроков.
Наконец, в третьем акте, в средине сильной сцены, которая была ведена прекрасно, а
публикой принимаема равнодушно, Мочалов
взглянул на меня, потряс немного головой, поднял свой голос октавы
на две и пошел горячиться.
Это тоже было своего рода разрешение проблемы:
взглянув на Ардальона, можно бы было подумать, что он негодует… может,
на импровизатора, а может,
на публику.
Но в
публике на роман
взглянули как
на то, что французы называют романом с намеками, то есть стали в нем искать разных петербургских личностей, в том числе и очень высокопоставленных.
— Извиняю! — пробасил Деревяшкин и, победоносно
взглянув на всю
публику, сел. — Я удовлетворен! Господин адвокат, прошу прекратить мое дело!
— Дело в том, что романы хорошо писать, полезно иногда и проделывать в жизни, но тянуть, как написанные, так и жизненные одинаково вредно, первые потому, что покосится
на автора и редактор, и издатель, да и
публике наскучит, а вторые потому, что не знаешь как обернется; вдруг одному действующему лицу надоест — «любить под дулом револьвера», — подчеркнул Николай Леопольдович и лукаво улыбнувшись,
взглянул на Агнессу Михайловну.
"Жертва вечерняя"стала печататься с января 1868 года, и она в первый раз доставила мне"успех скандала", если выразиться порезче. <…> В
публике на роман
взглянули как
на то, что французы называют un roman à clé, то есть стали в нем искать разных петербургских личностей, в том числе и очень высокопоставленных.