Ломовой счастливо захохотал, Клим Иванович пошел тише, желая послушать, что еще скажет извозчик. Но на панели пред витриной оружия стояло человек десять, из магазина вышел коренастый человек, с бритым лицом под бобровой шапкой, в пальто с обшлагами из меха, взмахнул рукой и, громко сказав: «В дантиста!» — выстрелил. В проходе во двор на белой эмалированной вывеске исчезла буква а, стрелок, самодовольно улыбаясь,
взглянул на публику, кто-то одобрил его:
Сознание, что он — власть, мешало ему покойно сидеть на месте, и он искал случая, чтобы позвонить, строго
взглянуть на публику, крикнуть…
Доктор Керженцев встал. Тусклыми, словно незрячими глазами он медленно обвел судей и
взглянул на публику. И те, на кого упал этот тяжелый, невидящий взгляд, испытали странное и мучительное чувство: будто из пустых орбит черепа на них взглянула сама равнодушная и немая смерть.
Неточные совпадения
— Дебют Нана́, — повторил он, оглядывая напряженно молчавшую
публику, и заметил, что Варвара
взглянула на него уже искоса, неодобрительно.
Таким образом, восторженные хвалители Островского немного сделали для объяснения
публике его значения и особенностей его таланта; они только помешали многим прямо и просто
взглянуть на него.
Настенька тоже была сконфужена: едва владея собой, начала она говорить довольно тихо и просто, но, помимо слов, в звуках ее голоса, в задумчивой позе, в этой тонкой игре лица чувствовалась какая-то глубокая затаенная тоска, сдержанные страдания, так что все смолкло и притаило дыхание, и только в конце монолога, когда она, с грустной улыбкой и
взглянув на Калиновича, произнесла: «Хотя
на свете одни только глаза, которых я должна страшиться»,
публика не вытерпела и разразилась аплодисментом.
Публика засмеялась громче. Было ясно: никто не верит, что солдат может зарезаться, — не верил и я, а Смурый, мельком
взглянув на него, стал толкать людей своим животом, приговаривая:
Лунёв
взглянул на Павла, тот сидел согнувшись, низко опустив голову, и мял в руках шапку. Его соседка держалась прямо и смотрела так, точно она сама судила всех, — и Веру, и судей, и
публику. Голова её то и дело повёртывалась из стороны в сторону, губы были брезгливо поджаты, гордые глаза блестели из-под нахмуренных бровей холодно и строго…