Неточные совпадения
Кажется, — прибавил мой сосед, опять
взглянув на меня сбоку, — я могу пройти молчанием первые впечатления деревенской жизни, намеки
на красоту
природы, тихую прелесть одиночества и прочее…
Когда последние ноты дрогнули смутным недовольством и жалобой, Анна Михайловна,
взглянув в лицо сына, увидала
на нем выражение, которое показалось ей знакомым: в ее памяти встал солнечный день давней весны, когда ее ребенок лежал
на берегу реки, подавленный слишком яркими впечатлениями от возбуждающей весенней
природы.
Там я ложился в тени
на траве и читал, изредка отрывая глаза от книги, чтобы
взглянуть на лиловатую в тени поверхность реки, начинающую колыхаться от утреннего ветра,
на поле желтеющей ржи
на том берегу,
на светло-красный утренний свет лучей, ниже и ниже окрашивающий белые стволы берез, которые, прячась одна за другую, уходили от меня в даль чистого леса, и наслаждался сознанием в себе точно такой же свежей, молодой силы жизни, какой везде кругом меня дышала
природа.
А
взглянешь на бледно-зеленое, усыпанное звездами небо,
на котором ни облачка, ни пятна, и поймешь, почему теплый воздух недвижим, почему
природа настороже и боится шевельнуться: ей жутко и жаль утерять хоть одно мгновение жизни.
Ведь если откинуть только ту привычку к этому безобразию, которая стала для нас второй
природой, а
взглянуть на жизнь наших высших классов как она есть, со всем ее бесстыдством, ведь это один сплошной дом терпимости.
Остается
взглянуть на отношение к
природе третьего рода картин — картин,
на которых изображается группа людей среди пейзажа.
Но не так
взглянул на это Павел, пуританин по своим понятиям, образовавшимся в одностороннем воспитании, и изъятый сам от юношеских дурачеств своею вялою и флегматическою
природою.
Он шел тихо и молча, и в его лице,
на которое я
взглядывала изредка, выражалась та же важная не то печаль, не то радость, которые были и в
природе, и в моем сердце.
Утешься, друг; она дитя,
Твое унынье безрассудно:
Ты любишь горестно и трудно,
А сердце женское шутя.
Взгляни: под отдаленным сводом
Гуляет вольная луна;
На всю
природу мимоходом
Равно сиянье льет она.
Заглянет в облако любое,
Его так пышно озарит,
И вот — уж перешла в другое
И то недолго посетит.
Кто место в небе ей укажет,
Примолвя: там остановись!
Кто сердцу юной девы скажет:
Люби одно, не изменись?
Утешься!
Я
взглянул, и
на меня пахнуло давно прошедшим. Книга была издания 60-х годов, полуспециального содержания по естествознанию. Она целиком принадлежала тому общественному настроению, когда молодое у нас изучение
природы гордо выступало
на завоевание мира. Мир остался незавоеванным, но из-под схлынувшей свежей волны взошло все-таки много побегов. Между прочим, движение это дало нам немало славных имен. Одно из этих имен — хотя, быть может, и не из первых рядов — стояло
на обложке книги.
— Вы любите
природу? — спросила она вдруг, быстро повернув головку и
взглянув на него тем дружелюбным, любопытным и мягким взглядом, который, как звенящий голосок, дается только молодым девушкам.
Наступило молчание. Мелитон задумался и уставил глаза в одну точку. Ему хотелось вспомнить хоть одно место в
природе, которого еще не коснулась всеохватывающая гибель. По туману и косым дождевым полосам, как по матовым стеклам, заскользили светлые пятна, но тотчас же угасли — это восходившее солнце старалось пробиться сквозь облака и
взглянуть на землю.
Володя подошел к растворенному окну, прикрытому плотной кисейной рамкой,
взглянул на залитую серебристым лунным светом листву и простоял так несколько минут в каком-то раздумье. Тысячи мыслей и воспоминаний пронеслись в его голове, сливаясь с представлением о роскошной
природе.
— Она не женщина, а девица… О женихах, небось, мечтает, чёртова кукла. И пахнет от нее какою-то гнилью… Возненавидел, брат, ее! Видеть равнодушно не могу! Как
взглянет на меня своими глазищами, так меня и покоробит всего, словно я локтем о перила ударился. Тоже любит рыбу ловить. Погляди: ловит и священнодействует! С презрением
на всё смотрит… Стоит, каналья, и сознает, что она человек и что, стало быть, она царь
природы. А знаешь, как ее зовут? Уилька Чарльзовна Тфайс! Тьфу!.. и не выговоришь!
Товарищ его обходил южный край Лифляндии, засевая везде неудовольствия к шведскому правительству, и, среди забот политических, увлеченный сердцем, не оставил заплатить дань
природе и
взглянуть на свое родное пепелище.
Эта тоска
природы, если
взглянуть на нее оком художника, в своем роде прекрасна и поэтична, но Егору Саввичу не до красот.