Неточные совпадения
Уже мало оставалось для князя таких людей, как
бабушка, которые были бы с ним одного круга, одинакового воспитания, взгляда на
вещи и одних лет; поэтому он особенно дорожил своей старинной дружеской связью с нею и оказывал ей всегда большое уважение.
Я стал покупать шире и больше, — я брал все, что по моим соображениям, было нужно, и накупил даже
вещи слишком рискованные, — так, например, нашему молодому кучеру Константину я купил наборный поясной ремень, а веселому башмачнику Егорке — гармонию. Рубль, однако, все был дома, а на лицо
бабушки я уж не смотрел и не допрашивал ее выразительных взоров. Я сам был центр всего, — на меня все смотрели, за мною все шли, обо мне говорили.
— Верю, верю,
бабушка! Ну так вот что: пошлите за чиновником в палату и велите написать бумагу: дом,
вещи, землю, все уступаю я милым моим сестрам, Верочке и Марфеньке, в приданое…
Бабушка отпускала Марфеньку за Волгу, к будущей родне, против обыкновения молчаливо, с некоторой печалью. Она не обременяла ее наставлениями, не вдавалась в мелочные предостережения, даже на вопросы Марфеньки, что взять с собой, какие платья,
вещи — рассеянно отвечала: «Что тебе вздумается». И велела Василисе и девушке Наталье, которую посылала с ней, снарядить и уложить, что нужно.
Бабушка припрятала все ваши рисунки, портреты, тетради, все
вещи — и берегла там, вот в этой темной комнате, где у ней хранится серебро, брильянты, кружева…
Я сплю хорошо. Выносите мои
вещи, Яша. Пора. (Ане.) Девочка моя, скоро мы увидимся… Я уезжаю в Париж, буду жить там на те деньги, которые прислала твоя ярославская
бабушка на покупку имения — да здравствует
бабушка! — а денег этих хватит ненадолго.
Мебель и разные
вещи он дня три распродавал старьевщикам-татарам, яростно торгуясь и ругаясь, а
бабушка смотрела из окна и то плакала, то смеялась, негромко покрикивая...
То вдруг на него находила страсть к картинкам: он сам принимался рисовать, покупал на все свои деньги, выпрашивал у рисовального учителя, у папа, у
бабушки; то страсть к
вещам, которыми он украшал свой столик, собирая их по всему дому; то страсть к романам, которые он доставал потихоньку и читал по целым дням и ночам…
— Давно я хочу вам сказать одну
вещь,
бабушка… Можно мне так называть вас, Татьяна Власьевна?
— Я простой человек,
бабушка Татьяна, и люблю других простых людей. Так вот я смотрю на вас и часто думаю, что у вас чего-то недостает в доме… Так? Не денег, не
вещей, а так… поважнее этого.
— Случилась
вещь простая, — отвечала
бабушка, — я не люблю, чтобы меня унижали, когда я этого не желаю…
При осмотре
бабушка вдруг иногда приказывала останавливать кресла, указывала на какую-нибудь
вещь в меблировке и обращалась с неожиданными вопросами к почтительно улыбавшемуся, но уже начинавшему трусить обер-кельнеру.
Маменьке поручали наблюдать за хозяйством и потом разделить нас и дочерей выдать замуж, наградя
вещами и платьями, коих, NB, у маменьки было до пропасти, еще от их
бабушек оставшихся.
— Что ж,
бабушка, — говорит солдат, — внучки твои малинки лесной хучь бы кузовок принесли… С молоком — важная
вещь. Уж я бы им пятак на косоплетки выложил. Да и грибов бы собрали. У вас тут этого земляного добра лопатой не оберешь. А я бы насушил, да фельдфебелю нашему, с дачи на фронт вернувшись, в презент бы и поднес. Гриб очень солдатским снеткам соответствует.
— Что ж,
бабушка, за
вещь такая? Лешие у вас тут, что ли, расплодились? Да они ж, милая, бессемейные, — сам от себя не расплодишься…
Бабушка, как я уже говорил, была не без предрассудков. Она, видимо, смутилась от
вещих слов колдуньи, подвинула меня к себе и перекрестила, читая про себя молитву, потом ласковою, задабривающей речью старалась подкупить ее благосклонность: пожалуй, испортит или обойдет меня. То заговаривала, голубка моя, о ее бедности, о ветхости избушки, обещалась прислать леску на перемену ветхих бревен, плотников, мучки, круп; пригожей внучке ее подарила четвертак на ленту в косу и наказала приходить к нам.
Солдат одной рукой за чашку, другой за баклажку. Перелил,
бабушке в пояс поклонился и за дверь — целиной-лугом на обгорелый дуб, к своей станции. Зелье на боку в баклажке булькает — аж селезенка у солдата с радости заиграла, до того забавная
вещь.