Неточные совпадения
Люди, выгибая спины, держась за головы, упирались ногами в землю,
толкая друг друга, тихонько извинялись, но, покорствуя силе
ветра, шагали все быстрей, точно стремясь догнать улетающее пение...
Только что прошел обильный дождь, холодный
ветер, предвестник осени, гнал клочья черных облаков, среди них ныряла ущербленная луна, освещая на секунды мостовую, жирно блестел булыжник, тускло, точно оловянные, поблескивали стекла окон, и все вокруг как будто подмигивало. Самгина обогнали два человека, один из них шел точно в хомуте, на плече его сверкала медная труба — бас, другой, согнувшись, сунув руки в карманы, прижимал под мышкой маленький черный ящик,
толкнув Самгина, он пробормотал...
Он чувствовал, что Марину необходимо оправдать от подозрений, и чувствовал, что торопится с этим. Ночь была не для прогулок, из-за углов вылетал и
толкал сырой холодный
ветер, черные облака стирали звезды с неба, воздух наполнен печальным шумом осени.
На желтой крышке больничного гроба лежали два листа пальмы латании и еще какие-то ветки комнатных цветов; Алина — монументальная, в шубе, в тяжелой шали на плечах — шла, упираясь подбородком в грудь;
ветер трепал ее каштановые волосы; она часто, резким жестом руки касалась гроба, точно
толкая его вперед, и, спотыкаясь о камни мостовой,
толкала Макарова; он шагал, глядя вверх и вдаль, его ботинки стучали по камням особенно отчетливо.
В день похорон с утра подул сильный
ветер и как раз на восток, в направлении кладбища. Он
толкал людей в спины, мешал шагать женщинам, поддувая юбки, путал прически мужчин, забрасывая волосы с затылков на лбы и щеки. Пение хора он относил вперед процессии, и Самгин, ведя Варвару под руку, шагая сзади Спивак и матери, слышал только приглушенный крик...
Но это было нелегко, при качке, без Фаддеева, который где-нибудь стоял на брасах или присутствовал вверху, на ноках рей: он один знал, где что у меня лежит. Я отворял то тот, то другой ящик, а ящики лезли вон и
толкали меня прочь. Хочешь сесть на стул — качнет, и сядешь мимо. Я лег и заснул.
Ветер смягчился и задул попутный; судно понеслось быстро.
Ветер дул свирепо, волна, не слишком большая, но острая, производила неприятную качку, неожиданно
толкая в бока.
Нянька Евгенья, присев на корточки, вставляла в руку Ивана тонкую свечу; Иван не держал ее, свеча падала, кисточка огня тонула в крови; нянька, подняв ее, отирала концом запона и снова пыталась укрепить в беспокойных пальцах. В кухне плавал качающий шёпот; он, как
ветер,
толкал меня с порога, но я крепко держался за скобу двери.
Но курить солдатам не пришлось. Только что Авдеев встал и хотел налаживать опять трубку, как из-за шелеста
ветра послышались шаги по дороге. Панов взял ружье и
толкнул ногой Никитина. Никитин встал на ноги и поднял шинель. Поднялся и третий — Бондаренко.
Ветер выл и ревел, и
толкал меня то в спину, то в грудь.
— Это очень хитрый и злой
ветер, вот этот, который так ласково дует на нас с берега, точно тихонько
толкая в море, — там он подходит к вам незаметно и вдруг бросается на вас, точно вы оскорбили его. Барка тотчас сорвана и летит по
ветру, иногда вверх килем, а вы — в воде. Это случается в одну минуту, вы не успеете выругаться или помянуть имя божие, как вас уже кружит, гонит в даль. Разбойник честнее этого
ветра. Впрочем — люди всегда честнее стихии.
…В середине лета наступили тяжёлые дни, над землёй, в желтовато-дымном небе стояла угнетающая, безжалостно знойная тишина; всюду горели торфяники и леса. Вдруг буйно врывался сухой, горячий
ветер, люто шипел и посвистывал, срывал посохшие листья с деревьев, прошлогоднюю, рыжую хвою, вздымал тучи песка, гнал его над землёй вместе со стружкой, кострикой [кора, луб конопли, льна — Ред.], перьями кур;
толкал людей, пытаясь сорвать с них одежду, и прятался в лесах, ещё жарче раздувая пожары.
Вздыхал
ветер, и дрожали огни фонарей, а казалось — дрожит темно-серое небо, засевая землю мелким, как пыль, октябрьским дождем. Мокрая проститутка тащила вверх по улице пьяного, держа его под руку,
толкая, он что-то бормотал, всхлипывал. Женщина утомленно и глухо сказала...
Вся московская жизнь представлялась мне ярко, живо, со всей пустою шумливостью и деятельностью без цели; я почти знал, что делается вот под этой зеленой крышею большого дома, на который Москва не позволяет дунуть
ветру, и под дощатым навесом этой хижины, которую Москва
толкает в реку.
Растрепанные тучи мчались по небу, бесшумные и стремительные.
Ветер, как взбесившаяся хищная птица, налетал из-за угла,
толкал обоих в спину и начинал яростно трепать оледенелые ветки акаций и тополей.
Это была последняя ее надежда. Не получив ответа, она вышла. Было ветрено и свежо. Она не чувствовала ни
ветра, ни темноты, а шла и шла… Непреодолимая сила гнала ее, и, казалось, остановись она, ее
толкнуло бы в спину.