Пόд-вечер приехали гости к Палицыну; Наталья Сергевна разрядилась в фижмы и парчевое платье, распудрилась и разрумянилась; стол в гостиной уставили вареньями, ягодами сушеными и свежими; Генадий Василич Горинкин, богатый сосед, сидел на почетном месте, и хозяйка поминутно подносила ему тарелки с сластями; он брал из каждой понемножку и важно обтирал себе губы; он был высокого росту, белокур, и вообще довольно ловок для деревенского жителя того века; и это потому быть может, что он служил в лейб-кампанцах; 25<-и> лет вышед в отставку, он женился и нажил себе двух дочерей и одного сына; — Борис Петрович занимал его разговорами о хозяйстве, о Москве и проч., бранил новое, хвалил старое, как все старики, ибо вообще, если человек сам стал хуже, то всё ему хуже кажется; — поздно вечером, истощив разговор, они не знали, что начать; зевали в руку,
вертелись на местах, смотрели по сторонам; но заботливый хозяин тотчас нашелся...
Неточные совпадения
Тужите, знай, со стороны нет мочи,
Сюда ваш батюшка зашел, я обмерла;
Вертелась перед ним, не помню что врала;
Ну что же стали вы? поклон, сударь, отвесьте.
Подите, сердце не
на месте;
Смотрите
на часы, взгляните-ка в окно:
Валит народ по улицам давно;
А в доме стук, ходьба, метут и убирают.
Это было тоже очень жутко, и Самгин подумал, что
на месте попа он также
вертелся бы, чтоб не видеть этих лиц.
То вдруг она умолкала, опускалась в изнеможенье, словно неохотно щипала струны, и Чертопханов останавливался, только плечиком подергивал да
на месте переминался, а Недопюскин покачивал головой, как фарфоровый китаец; то снова заливалась она как безумная, выпрямливала стан и выставляла грудь, и Чертопханов опять приседал до земли, подскакивал под самый потолок,
вертелся юлой, вскрикивал: «Живо!»…
Стрелять вальдшнепов и легко и трудно:
на чистых
местах он летит прямо и плавно, а в лесу и кустах
вертится и ныряет между сучьями очень проворно; без преувеличения сказать, что он иногда мелькает как молния, а потому стрельба в лесу, довольно высоком и частом, требует чрезвычайного проворства и ловкости.
А посредине круга,
на камнях мостовой,
вертелась и дробно топталась
на месте толстая женщина лет сорока пяти, но еще красивая, с красными мясистыми губами, с влажными, пьяными, точно обмасленными глазами, весело сиявшими под высокими дугами черных правильных малорусских бровей.
— Дядюшка, что бы сказать? Вы лучше меня говорите… Да вот я приведу ваши же слова, — продолжал он, не замечая, что дядя
вертелся на своем
месте и значительно кашлял, чтоб замять эту речь, — женишься по любви, — говорил Александр, — любовь пройдет, и будешь жить привычкой; женишься не по любви — и придешь к тому же результату: привыкнешь к жене. Любовь любовью, а женитьба женитьбой; эти две вещи не всегда сходятся, а лучше, когда не сходятся… Не правда ли, дядюшка? ведь вы так учили…
Открытая дверь подергивалась от ветра
на железном крючке, дорожки были сыры и грязны; старые березы с оголенными белыми ветвями, кусты и трава, крапива, смородина, бузина с вывернутыми бледной стороной листьями бились
на одном
месте и, казалось, хотели оторваться от корней; из липовой аллеи,
вертясь и обгоняя друг друга, летели желтые круглые листья и, промокая, ложились
на мокрую дорогу и
на мокрую темно-зеленую отаву луга.
Толстяк наконец явился, усталый, полузадохшийся, с каплями пота
на лбу, развязав галстух и сняв картуз. Молча и мрачно влез он в коляску, и в этот раз я уступил ему свое
место; по крайней мере он не сидел напротив Татьяны Ивановны, которая в продолжение всей этой сцены покатывалась со смеху, била в ладоши и во весь остальной путь не могла смотреть равнодушно
на Степана Алексеевича. Он же, с своей стороны, до самого дома не промолвил ни единого слова и упорно смотрел, как
вертелось заднее колесо коляски.
Трудно жить
на месте, трудно перебираться; пойдут мелкие сплетни,
вертись около своего очага, книгу под лавку; надобно думать о деньгах, о запасах.
— Ты сердишься, а — напрасно. Ты подумай: люди живут для работы, а работа для них… а они? Выходит — колесо…
Вертится,
вертится, а всё
на одном
месте. И непонятно, — зачем? И где бог? Ведь вот она, ось-то, — бог! Сказано им Адаму и Еве: плодитесь, множьтесь и населяйте землю, — а зачем?
Они совершенно не могли усидеть
на месте, поминутно
вертелись и то и дело с страстным ожиданием оглядывались
на дверь.
Действительно это оказались горные козы и действительно их было две. Теперь нам уже ясно были видны их темные изящные фигурки среди настоящего ледяного ада. Одна была побольше, другая поменьше. Может быть, это были мать и дочь. Вокруг них льдины бились, сталкивались,
вертелись и крошились; при этих столкновениях в промежутках что-то кипело и брызгало пеной, а нежные животные, насторожившись, стояли
на большой сравнительно льдине, подобрав в одно
место свои тоненькие ножки…
Так что всю ночь я
вертелся, а
на другой день не вытерпел, побежал
на условленное
место свидания.
Да
вертится, прости господи, как бес какой,
на месте не посидит.
Хозяин хохотал во весь свой богатырский голос, держась за бока, раскачиваясь из стороны в сторону; ему вторил Петька,
вертясь волчком
на одном
месте, и, наконец, красивая Роза пронзительно подвизгивала, хихикая себе под нос и утирая слезы смеха, выступившие ей
на глаза.
— Одначе какие выкрутасы тут река делает! — говорит Диомид. — Плывем, плывем, и всё
на одном
месте вертимся…
Он не слышно летел половину залы
на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся
на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался
на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал
на одном
месте ногами, быстро
вертелся и, левою ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу.
— Кто там кланяется? Юнкер Миронов! Нехорошо,
на меня смотрите! — закричал Денисов, которому не стоялось
на месте и который
вертелся на лошади перед эскадроном.
И он опять нажимал
на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же
вертелся на одном и том же
месте.