Мне возражают. Больше всех и убежденнее всех — Борис Коршунов. О, это целая блестящая речь в защиту нашего поступка. Он убеждает нас перестать быть детьми,
поверить в свой талант, в свои силы. Ведь мы взяли от «маэстро» всю его начальную теорию, азбуку искусства. Теперь уже дело практики. Неужели же нам идти всю жизнь на помочах, неужели мы не сумеем добраться сами до нашего маяка среди бурного моря? Или мы боимся бурь? Где же, в таком случае, наши силы?
Неточные совпадения
Там спрашивал меня Огарев, пять лет спустя, робко и застенчиво,
верю ли я
в его поэтический
талант, и писал мне потом (1833) из
своей деревни: «Выехал я, и мне стало грустно, так грустно, как никогда не бывало.
Есть, напр., авторы, посвятившие
свой талант на воспевание сладострастных сцен и развратных похождений; сладострастие изображается ими
в таком виде, что если им
поверить, то
в нем одном только и заключается истинное блаженство человека.
— Боже ты мой! — гудел он взволнованно и мрачно, подавляя Сашу и несуразной фигурой
своей, истово шагающей на четырех шагах, и выражением какого-то доподлинного давнишнего горя. — Боже ты мой, да как же могу я этому
поверить! Что не рисует да языком не треплет, так у него и
талантов нет. Того-этого, — вздор, милостивый государь, преподлейший вздор!
Талант у него
в каждой черте выражен, даже смотреть больно, а он: «Нет, это сестра! Нет, мамаша!» Ну и мамаша, ну и сестра, ну и вздор, преподлейший вздор!
Он был мудрый Полководец; знал
своих неприятелей и систему войны образовал по их свойству; мало
верил слепому случаю и подчинял его вероятностям рассудка; казался отважным, но был только проницателен; соединял решительность с тихим и ясным действием ума; не знал ни страха, ни запальчивости; берег себя
в сражениях единственно для победы; обожал славу, но мог бы снести и поражение, чтобы
в самом несчастии доказать
свое искусство и величие; обязанный Гением Натуре, прибавил к ее дарам и силу Науки; чувствовал
свою цену, но хвалил только других; отдавал справедливость подчиненным, но огорчился бы во глубине сердца, если бы кто-нибудь из них мог сравниться с ним
талантами: судьба избавила его от сего неудовольствия.
— Я так понимаю, что вера есть способность духа. Она все равно что
талант: с нею надо родиться. Насколько я могу судить по себе, по тем людям, которых видал на
своем веку, по всему тому, что творилось вокруг, эта способность присуща русским людям
в высочайшей степени. Русская жизнь представляет из себя непрерывный ряд верований и увлечений, а неверия или отрицания она еще, ежели желаете знать, и не нюхала. Если русский человек не
верит в бога, то это значит, что он верует во что-нибудь другое.
— Вы дети!
Поверьте, что тому, кому вверил себя упоминаемый вами «
талант», никакой стыд не страшен. Он, я думаю, почел бы за стыд знать, что такое есть боязнь стыда; а что касается «
таланта», то с ним расправа коротка: ничто не помешает оставить этот
талант и без полотна, и без красок, и даже без божьего света. Да и без того… этот
талант выцветет… Не забывайте, что птицы с яркоцветным оперением, перелиняв раз
в клетке, утрачивают
свою красивую окраску.