Неточные совпадения
Мне пришло на мысль окрестить ее перед смертию; я ей это предложил; она посмотрела на меня в нерешимости и долго не могла слова вымолвить; наконец отвечала, что она умрет в той
вере, в какой
родилась.
И быстреньким шепотом он поведал, что тетка его, ведьма, околдовала его, вогнав в живот ему червя чревака, для того чтобы он, Дронов, всю жизнь мучился неутолимым голодом. Он рассказал также, что
родился в год, когда отец его воевал с турками, попал в плен, принял турецкую
веру и теперь живет богато; что ведьма тетка, узнав об этом, выгнала из дома мать и бабушку и что мать очень хотела уйти в Турцию, но бабушка не пустила ее.
— Ну, ты после потопа
родился и сочиняй свои драмы и романы, а нам не мешай! Начни ты, Марфенька, а ты,
Вера, послушай! Потом, когда Марфенька устанет, ты почитай. Книга хорошая, занимательная!
В реалисте
вера не от чуда
рождается, а чудо от
веры.
— Нет,
Вера Павловна; если вы перевертываете, не думая ничего о том, какою рукою перевернуть, вы перевертываете тою рукою, которою удобнее, произвола нет; если вы подумали: «дай переверну правою рукою» — вы перевернете под влиянием этой мысли, но эта мысль явилась не от вашего произвола; она необходимо
родилась от других…
Моя философия определяется этой
верой,
рождается из духовного опыта.
Согласно нашему пониманию природы
веры, не
вера должна
рождаться от чуда, в чем было одно из искушений, отвергнутых Христом, а чудо дается для
веры.
После акта
веры открывается смысл вещей,
рождается гнозис.
Эта детская, но крепкая
вера все чаще возникала среди них, все возвышалась и росла в своей могучей силе. И когда мать видела ее, она невольно чувствовала, что воистину в мире
родилось что-то великое и светлое, подобное солнцу неба, видимого ею.
Что касается
Веры — та жадно хотела детей и даже, ей казалось, чем больше, тем лучше, но почему-то они у нее не
рождались, и она болезненно и пылко обожала хорошеньких малокровных детей младшей сестры, всегда приличных и послушных, с бледными мучнистыми лицами и с завитыми льняными кукольными волосами.
— А ну! Что вы скажете? — спросил Борк, глядя на лозищанина острым взглядом. — Вот как они тут умеют рассуждать. Поверите вы мне, на каждое ваше слово он вам сейчас вот так ответит, что у вас язык присохнет. По-нашему, лучшая
вера та, в которой человек
родился, —
вера отцов и дедов. Так мы думаем, глупые старики.
— Ах, господи! — воскликнула
Вера с досадой. — Ну как же быть? Неужели я для одного человека
родилась? Ведь всякому хочется жить весело… И всякий живёт как ему нравится… И он, и вы, и я.
Граф ничего не приводил в опровержение этого мнения: он, по-видимому, и сам разделял опасение попасть в ад, но только он не мог переменить
веры, потому что имел такой взгляд, что честный человек обязан жить и умереть в той религии, в какой он
родился.
Маша. Мне кажется, человек должен быть верующим пли должен искать
веры, иначе жизнь его пуста, пуста… Жить и не знать, для чего журавли летят, для чего дети
родятся, для чего звезды на небе… Или знать, для чего живешь, или же все пустяки, трын-трава.
— Высока премудрость эта, не досягнуть её нашему разуму. Мы — люди чернорабочие, не нам об этом думать, мы на простое дело
родились. Покойник князь Юрий семь тысяч книг перечитал и до того в мысли эти углубился, что и
веру в бога потерял. Все земли объездил, у всех королей принят был — знаменитый человек! А построил суконную фабрику — не пошло дело. И — что ни затевал, не мог оправдать себя. Так всю жизнь и прожил на крестьянском хлебе.
Татьяна(тихо, укоризненно). Думаешь, я не хотела бы смотреть на жизнь вот так же весело и бодро, как ты? О, я хочу… но — не могу! Я
родилась без
веры в сердце… Я научилась рассуждать…
Но как будет это? Как именно — принадлежит будущему. Мы можем предузнавать будущее, потому что мы — посылки, на которых оснуется его силлогизм, — но только общим, отвлеченным образом. Когда настанет время, молния событий раздерет тучи, сожжет препятствия, и будущее, как Паллада,
родится в полном вооружении. Но
вера в будущее — наше благороднейшее право, наше неотъемлемое благо; веруя в него, мы полны любви к настоящему.
Барон плохо понимал по-русски, хотя
родился в России; он захохотал пуще прежнего, думая, что это комплимент относящийся к нему вместе с
Верою Дмитревной. — Печорин пожал плечами; и разговор снова остановился. — К счастию, князь подошел, преважно держа в руке газеты.
Мать
Веры Николаевны
родилась от простой крестьянки из Альбано, которую на другой день после ее родов убил трастеверинец, ее жених, у которого Ладанов ее похитил…
Друзья и братья! Русь святая гибнет!
Друзья и братья! Православной
вере,
В которой мы
родились и крестились,
Конечная погибель предстоит.
Святители, молитвенники наши,
О помощи взывают, молят слезно.
Вы слышали их слезное прошенье!
Поможем, братья, родине святой!
Что ж! Разве в нас сердца окаменели?
Не все ль мы дети матери одной?
Не все ль мы братья от одной купели?
И снова молим вас: не позабудьте,
Что вы
родились в православной
вере,
Святым крещением знаменовались.
Так как индивидуальная мысль легко может приводить к опаснейшим заблуждениям и полному неверию, а полное неверие представлялось обоим самым худшим из душевных состояний, — то всего осторожнее держаться той
веры, в которой человек
родился.
Николай Иванович. Да и тут даже не соединены, а все разошлись. А потом, почему я буду верить вам больше, чем ламе буддийскому. Только оттого, что я
родился в вашей
вере?
— Это есть
вера денежная, вся она на семишниках держится, сёдни свеча, да завтра свеча, ан поглядишь и рубаха с плеча — дорогая
вера! У татар много дешевле, мулла поборами с крестьян не занимается, чистый человек. А у нас:
родился — плати, женился — плати, помер — тащи трёшницу! Конечно, для бога ничего не должно жалеть, и я не о том говорю, а только про то, что бог — он сыт, а мужики — голодны!
— Вот намедни вы спрашивали меня, Андрей Иваныч, про «старую
веру». Хоть я сам старовером
родился, да из отцовского дома еще малым ребенком взят. Оттого и не знаю ничего, ничего почти и не помню. Есть охота, так вот Алексея Трифоныча спросите, человек он книжный, коренной старовер, к тому ж из-за Волги, из тех самых лесов Керженских, где теперь старая
вера вот уж двести лет крепче, чем по другим местам, держится.
— Есть из чего хлопотать! — с усмешкой отозвался Алексей. — Да это, по нашему разуменью, самое нестоящее дело… Одно слово — плюнуть. Каждый человек должен родительску
веру по гроб жизни сдержать. В чем, значит,
родился́, того и держись. Как родители, значит, жили, так и нас благословили… Потому и надо жить по родительскому благословению. Вера-то ведь не штаны. Штаны износятся, так на новы сменишь, а
веру как менять?.. Нельзя!
Святость не в лесах, не на небе, не на земле, не в священных реках. Очисти себя, и ты увидишь его. Преврати твое тело в храм, откинь дурные мысли и созерцай бога внутренним оком. Когда мы познаем его, мы познаем себя. Без личного опыта одно писание не уничтожит наших страхов, — так же как темнота не разгоняется написанным огнем. Какая бы ни была твоя
вера и твои молитвы, пока в тебе нет правды, ты не постигнешь пути блага. Тот, кто познает истину, тот
родится снова.
Человеку, не думавшему о
вере, кажется, что есть только одна истинная
вера — та, в какой он
родился. Но только спроси себя, что бы было, если бы ты
родился в другой
вере, христианин — в магометанской, буддист — в христианской, христианин — в браминской? Неужели только мы, в своей
вере, в истине, а все остальные во лжи?
Вера не станет истиной от того, что ты будешь уверять себя и других, что она одна истинная.
Однако если
вера может
родиться только у ищущих ее (и притом тоже не всегда: для современного духа именно характерна утрата способности находить
веру, но не искать ее, ибо исканиями полна наша эпоха), то не значит ли это и впрямь, что
вера есть психологизм и субъективизм?
Вера не только
рождается в свободе исканий, но и, так сказать, питается этой свободой.
И вот теперь провожу житие в той
вере, в коей
родился, по спасову согласию.
— Человек в чем
родился, в том и помри, — сказал на то Патап Максимыч. —
Веру переменить — не рубаху сменить. А ежели до́ Бога, так я таких мыслей держусь, что, по какой
вере ему ни молись, услышит он созданье рук своих. На что жиды — плут на плуте, мошенник на мошеннике, и тех Господь небесной манной кормил. Без конца он милосерд.
Калерия и ее мозжила. Ничего она не могла по совести иметь против этой девушки. Разве то, что та еще подростком от старой
веры сама отошла, а Матрена Ниловна тайно оставалась верна закону, в котором
родилась, больше, чем Ефим Галактионыч. Не совладала она с ревностью матери. Калерия росла «потихоней» и «святошей» и точно всем своим нравом и обликом хотела сказать...
Тот, кто призвал всякую тварь к жизни, конечно, лучше почтенного архипастыря знал, кому лучше
родиться, а кому не
родиться, но случай с Гнезием не показывает ли, что простого человека иногда удаляют от
веры не писатели, которых простой народ еще не знает и не читает, а те, кто «возлагает на человеки бремена тяжкие и неудобоносимые».
Не для святейшего отца я это делаю, а потому, что
родился, вырос и воспитывался в
вере моих отцов.
От христианской
веры, в которой она
родилась, остались у ней тайные понятия и золотой крест на груди.
— Я так понимаю, что
вера есть способность духа. Она все равно что талант: с нею надо
родиться. Насколько я могу судить по себе, по тем людям, которых видал на своем веку, по всему тому, что творилось вокруг, эта способность присуща русским людям в высочайшей степени. Русская жизнь представляет из себя непрерывный ряд верований и увлечений, а неверия или отрицания она еще, ежели желаете знать, и не нюхала. Если русский человек не верит в бога, то это значит, что он верует во что-нибудь другое.
Француженка, узнав, что Мариорица
родилась христианкою, старалась беседами на языке, непонятном для черных стражей, ознакомить ученицу свою с главными догматами своей
веры.