Неточные совпадения
Вера вдруг опустилась на диван, потом, немного посидя,
достала одеколон и намочила себе темя и виски.
— Это мой другой страшный грех! — перебила ее Татьяна Марковна, — я молчала и не отвела тебя… от обрыва! Мать твоя из гроба
достает меня за это; я чувствую — она все снится мне… Она теперь тут, между нас… Прости меня и ты, покойница! — говорила старуха, дико озираясь вокруг и простирая руку к небу. У
Веры пробежала дрожь по телу. — Прости и ты,
Вера, — простите обе!.. Будем молиться!..
Он
достал из угла натянутый на рамку холст, который готовил давно для портрета
Веры, взял краски, палитру. Молча пришел он в залу, угрюмо, односложными словами, велел Василисе дать каких-нибудь занавесок, чтоб закрыть окна, и оставил только одно; мельком исподлобья взглянул раза два на Крицкую, поставил ей кресло и сел сам.
— Да, кабы не вы, погибла бы совсем, — сказала тетка. — Спасибо вам. Видеть же вас я хотела затем, чтобы попросить вас передать письмо
Вере Ефремовне, — сказала она,
доставая письмо из кармана. — Письмо не запечатано, можете прочесть его и разорвать или передать, — что найдете более сообразным с вашими убеждениями, — сказала она. — В письме нет ничего компрометирующего.
«Как у меня
доставало силы жить в таких гадких стеснениях? Как я могла дышать в этом подвале? И не только жила, даже осталась здорова. Это удивительно, непостижимо. Как я могла тут вырасти с любовью к добру? Непонятно, невероятно», думала
Вера Павловна, возвращаясь домой, и чувствовала себя отдыхающей после удушья.
«Ах, что ж это я вспоминаю, — продолжает думать
Вера Павловна и смеется, — что ж это я делаю? будто это соединено с этими воспоминаниями! О, нет, это первое свидание, состоявшее из обеданья, целованья рук, моего и его смеха, слез о моих бледных руках, оно было совершенно оригинальное. Я сажусь разливать чай: «Степан, у вас нет сливок? можно где-нибудь
достать хороших? Да нет, некогда, и наверное нельзя
достать. Так и быть; но завтра мы устроим это. Кури же, мой милый: ты все забываешь курить».
Вот она и читает на своей кроватке, только книга опускается от глаз, и думается
Вере Павловне: «Что это, в последнее время стало мне несколько скучно иногда? или это не скучно, а так? да, это не скучно, а только я вспомнила, что ныне я хотела ехать в оперу, да этот Кирсанов, такой невнимательный, поздно поехал за билетом: будто не знает, что, когда поет Бозио, то нельзя в 11 часов
достать билетов в 2 рубля.
Совершенно случайно, при помощи сестры моей, Варвары Ардалионовны Птицыной, я
достал от короткой приятельницы ее,
Веры Алексеевны Зубковой, помещицы и вдовы, одно письмо покойного Николая Андреевича Павлищева, писанное к ней от него двадцать четыре года назад из-за границы.
Еще очень хотелось ему поцеловать образок Митрофания, благословение покойницы матушки, и в который он имел особенную
веру, но так как он стыдился сделать это при Никите, то выпустил образа из сюртука так, чтобы мог их
достать, не расстегиваясь, на улице.
— Какая прекрасная вещь! Прелесть! — сказала
Вера и поцеловала сестру. — Благодарю тебя. Где ты
достала такое сокровище?
Узнав, таким образом, сущность учения Хельчицкого, я с тем большим нетерпением ожидал появления «Сети
веры» в журнале Академии. Но прошел год, два, три — книга не появлялась. Только в 1888 году я узнал, что начатое печатание книги приостановилось. Я
достал корректурные листы того, что было отпечатано, и прочел книгу. Книга во всех отношениях удивительная.
— Что, не вкусно носить мужнины-то побои? — смеялся Гордей Евстратыч над избитой невесткой. — Я тебя везде
достану, змея… Теперь уж все знают, какая у тебя вера-то!.. Ха-ха… А скажи слово — все будет по-твоему.
Трудно поручиться,
достало ли бы у Долинского холодности не исполнить просьбу
Веры Сергеевны, если бы он прочел это послание; но он не читал ни одного из ее писем.
(
Достает из кармана бумагу и передает
Вере Филипповне.)
Ганецкий, имевший, как мы уже упомянули, обширное знакомство в Риме,
достал значительную сумму денег для овечки, которую надеялся привести из мрака греческой схизмы в ограду папской
веры.
Начав мое целение на коленях перед нею, с глазами, опущенными вниз, я теперь шел с нею успокоенный и твердый, устремляя очищенный слезами взгляд на небо с непоколебимою
верою, что для меня будут отверзты сферы наивысшего и наичистейшего счастья, потому что со мною, как с Товием, идет мой Рафаил, который научит меня
достать желчь, нужную для просветления мысленных глаз моих.
Вера Игнатьевна встает, чтобы
достать из буфета вино. Одновременно из разных дверей входят Алексей с пиджаком в руках и Гувернантка-француженка, кокетливая, завитая; держится вызывающе.
— Если бы, — говорит, — ты не мог, так на тебя указания не было бы. Или ты, может быть, ослушник
веры? Так мы в таком разе тебя и самого удавим. Хлопцы, говорит, — я должен его немножко поисповедывать, а вы не завязывайте мешка; может быть, придется
доставать не два, а три зерна — кажется, надо будет троих вешать.
«Оттуда все близко», — подумал он и,
достав записную книжку, прочел ее адрес: «Кухонная улица, дом Абрамова,
Вера Ивановна Селиверстова». Она жила под этим именем. Он подошел к выходу и кликнул извозчика.