Неточные совпадения
Нет, оно совершается так потому, что не может иначе совершиться. L'histoire a sa logique, mon cher, [У
истории своя логика, дорогой мой (франц.)] и для каких-нибудь двух-трех десятков девиц не может изменить свое
величественное течение!
Нужно ли говорить, что у нас и здесь, как во всем, — ни для каких случайностей нет места, никаких неожиданностей быть не может. И самые выборы имеют значение скорее символическое: напомнить, что мы единый, могучий миллионноклеточный организм, что мы — говоря словами «Евангелия» древних — единая Церковь. Потому что
история Единого Государства не знает случая, чтобы в этот торжественный день хотя бы один голос осмелился нарушить
величественный унисон.
Все это Катрин говорила строгим и отчасти
величественным голосом, а затем она ушла из флигеля управляющего, который, оставшись один, сделал насмешливую и плутовскую гримасу и вместе с тем прошептал: — «Пойдут теперь
истории, надобно только не зевать!»
На
величественном челе Петра, как только
история озарит его своим ярким светом (этим тропом г. Устрялов хочет сказать: с тех пор, как начинаются первые известия о жизни Петра), нельзя не заметить глубокой думы, уже заронившейся в душу великого царя, думы, которой впоследствии он остался верен до гроба» (Устрялов, том II, стр.
Величественную и огромную эпопею
истории надобно было прожить человечеству, чтоб великий поэт, опередивший свою эпоху и предузнавший нашу, мог спросить...
Полное trio, согласное и
величественное, звучит только во всемирной
истории, только в ней живет идея полнотою жизни; вне ее — отвлеченности, стремящиеся к полноте, алкающие друг друга.
Зерцало веков,
История, представляет нам чудесную игру таинственного Рока: зрелище многообразное,
величественное!
Внеся на страницы нашей
истории одно из благороднейших и
величественных ее событий, Николай Павлович заставил умолкнуть в своем сердце, перед святым долгом к отечеству, голос самосохранения и себялюбия: с душою, исполненною благоговейного доверия к Промыслу, он покорился его предначертаниям.
Отсюда начинается тот
величественный эпизод в нашей
истории, подобного которому не представляют летописи ни одного народа.
Простая, скромная, и потому истинно
величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала
история.